в ореоле тьмы

ты больше не боишься правды?

Мне начинает не хватать воздуха. Я ложусь на пол, стараясь делать короткие вдохи, отчаянно нуждаясь в кислороде. Он находит меня на полу в коридоре. Мой подбородок трясется. Я вся ледяная, отчего его теплые касания обжигают кожу.
– Марлеша... – обеспокоенно шепчет он.
Я чувствую, как он хмурится от боли, когда поднимает меня.
– Воздух...
– Тише, тише. – Быстрыми шагами он идет вверх по лестнице и кладет меня на свою постель. – Я вколю тебе успокоительное, хорошо? – заглядывая мне в глаза, произносит он и достает ампулу из огромной аптечки на столе. – Оно быстродействующее, подавит паническую атаку.
Холодными пальцами я цепляюсь за его руку. Мне как никогда хочется утонуть в его тепле. Я как никогда мечтаю о его прикосновениях. Он позволяет мне хвататься за себя. Том аккуратно вкалывает мне лекарство. И гладит по голове.
– Сейчас все пройдет, – шепчет он, пока я трясусь всем телом.
Карие глаза вглядываются в мои. Цвет горького шоколада. Так бы описал их какой нибудь художник. Только я думаю о художнике, как замечаю у другой стены, рядом с античным столом, свое полотно.
То самое, которое он купил на аукционе. Я замираю. Том, проследив за моим взглядом, бросает:
– Аарон привез картину, когда приехал. – Он видит, как мои глаза округляются при упоминании его имени, и, трактуя по-своему мою реакцию, поясняет: – Не специально – она просто лежала у него в багажнике.
Я чувствую, как легкие немного раскрываются, и делаю глубокий вдох. Воздух заполняет грудную клетку, и я с облегчением его выдыхаю.
– Почему? – спрашивает он, разглядывая нарисованное мною море. – Как так случилось, что ты стала подделывать, вместо того чтобы создавать? Кто заставил тебя? – Он поворачивает ко мне голову. – Что с тобой случилось, Марлеша?
Вопросы один за другим сыплются на меня, я понимаю, что он очень долго ждал возможности спросить. Его рука в моей. Он крепко держит мою кисть, словно боится отпустить.
– Я найду любого, кто сделал тебе больно, – тихо произносит он, и в его глазах появляется недобрый блеск, – просто расскажи мне, что случилось.
– Как ты узнал, что работа моя? – вместо ответа хрипло спрашиваю я.
– Я узнаю твой почерк из тысячи, – заглядывая мне в глаза, отвечает он и повторяет: – Кто заставил? – Он изучает мое лицо. – Ты боишься?
– А ты – нет? – отзываюсь я. – Ты больше не боишься правды?
У меня дежавю, у нас с ним уже был такой разговор, вот только тогда я была
смелее и намного наивнее. Сейчас же я осознаю, насколько правда может быть убийственной.
Том смеряет меня взглядом.
– Пусть боится тот, кто сделал с тобой подобное. – Его челюсть напрягается, вена на шее начинает биться сильнее. – Я сотру весь мир в порошок ради тебя, Марлеша.
Он не геройствует, не успокаивает, не строит из себя крутого. Он констатирует очевидные для него вещи. Наклоняется ближе, сокращая расстояние.
– Просто назови мне имя. – Его ладонь нежно ложится мне на лицо.
Неожиданно по комнате разносится хохот. Отвратительное насмешливое хихиканье.
– Как иронично, ведь она произнесет твое имя...
На пороге стоит Даниэль – дуло пистолета в его руках направлено прямиком на Каулитца.
Я непонимающе смотрю на лучшего друга. Где он достал оружие?
– Даниэль, все хорошо, я в безопасности, – присаживаясь на постели, говорю я.
Он нахально подмигивает:
– На твоем месте я не был бы столь уверен.
– Что... – запинаюсь я, – что ты имеешь в виду?
– Дай угадаю: у тебя много вопросов, не так ли? – самодовольно спрашивает он. –
Но я все же начну первым. Где тайная комната, ублюдок? – обращаясь к Тому, грубо спрашивает он и подходит ближе. – Давай, Каулитц. Я не хочу больше стрелять, дуло до сих пор горячее от первого выстрела. Грегори, да? Так его звали?
Я моргаю несколько раз.
– Том, что ты вколол мне? – тихо спрашиваю я и встаю с постели.
– Марлеша, – предупреждающе произносит он и хватает меня за руку, удерживая на месте.
Даниэль переводит оружие на меня:
– Да, меня позвала твоя ненаглядная. Тебе же интересно, как я нашел вас, – скучающим тоном рассказывает он. – Отпусти ее, – командует Даниэль.
Том резко качает головой:
– Не мечтай.
Он встает передо мной, полностью закрывая собой.
– Похвально... но спешу разбить тебе сердце. Она предала тебя. Она назвала мне этот адрес, правда, Марлена?
Том продолжает молча стоять передо мной. И Даниэль пожимает плечами:
– Как скажешь: я могу вначале пристрелить тебя, а потом ее. Ты хочешь, чтобы порядок был именно такой?
– Опусти пистолет. – Голос Тома опасно спокоен. Как штиль перед бурей.
– Ты, наверное, думаешь, что твой друг тебя спасет?
Я вижу, как мышцы спины Тома напрягаются.
– Что ты с ним сделал? – тихий, устрашающий шепот.
– Марлена, не хочешь рассказать ему увлекательную историю про Аарона? – В голосе Даниэля нотки наигранного веселья.
Успокоительное действует, мои чувства притупляются, сознание словно в вакууме.
– Тебе будет интересно послушать ее сказку. У нее очень крутое воображение, клянусь, я бы лучше даже и придумать не мог.
Я встаю перед Даниэлем, не чувствуя ни капли страха. Зеленые родные глаза вглядываются в мои.
– Марлеша, сядь на место, – просит Том, но я делаю шаг к лучшему другу.
– Ты же нереальный? Это не может быть правдой.
Даниэль фыркает:
– Боюсь, все происходящее реально. Но знай, Марлена, смерть Грегори на твоей совести. Я ждал тебя перед воротами, но ты забыла их открыть. Пришлось перелезать, а старикашка меня заметил, ну и... я заставил его замолчать.
Том делает шаг вперед.
– Тише, крутыш. – Даниэль резко тянет меня спиной к себе и приставляет мне глушитель к виску.
Металл обжигает кожу, я дергаюсь, а его хватка усиливается.
– Каково это, а? Видеть, что ей нужна помощь, и не иметь возможности спасти? – рычит Даниэль.
Том сжимает кулаки.
– Что тебе нужно? – тихо рыча, спрашивает он, но я вижу, что в карих глазах сверкает страх.
– Дай угадаю: ты готов заплатить любую сумму, да? – с усмешкой бросает Даниэль. – Боюсь, в этот раз деньгами ты не откупишься.
– Скажи, что хочешь, – цедит Том.
– Ты думаешь легко отделаться? – бесится Даниэль. – Думаешь, я так просто тебе ее отдам?
– Даниэль, – шепчу я, – что ты делаешь?
– То, ради чего жил последние годы.
Я ловлю его отражение в зеркале. Он смотрит с лютой ненавистью на Каулитца. Эта ненависть столь осязаема... Как раньше я не замечала этого маниакального взгляда? Но мне сложно сосредоточиться: лекарство притупляет реакции.
– Что происходит? – глупо переспрашиваю я. – Что ты делаешь? Я не понимаю, Даниэль.
– Просто заткнись, – грубо отзывается мой лучший друг и, обращаясь к Тому, вновь гаденько улыбается. – Ну что, начнем игру, Каулитц? Открывай свою тайную комнату – всю жизнь мечтал ее увидеть. Кнопочка же где-то на одном из
этих деревянных столбов?
Том молча протягивает руку к ближайшей колонне и поворачивает резной цветок. Срабатывает механизм, раздается щелчок, и одна из стенок немного отходит вперед.
– О! Мэджик! – хохочет Даниэль. – А теперь зайди туда – будь послушным мальчиком.
Том не шевелится, и Даниэль грубо хватает меня за подбородок.
– Или же ты хочешь стать свидетелем того, как ее мозги разлетятся по комнате? Поверь, я еле сдерживаюсь, чтобы не пустить ей пулю в лоб прямо здесь и сейчас. – Он делает мне больно и наслаждается этим. – Мечтаю увидеть твое лицо, когда она будет умирать у тебя на руках.
Том молча тянет на себя стенку и пропадает за ней.
– Что ты сделал с Аароном? Ты убил его? – со страхом в голосе спрашиваю я Даниэля. Происходящее наконец становится более отчетливым для меня.
– Смерть слишком проста, не находишь? Я планирую его помучить... – Он делает паузу и добавляет: – Вас всех помучить.
Последнее предложение сказано с нескрываемым предвкушением.
– Давай пройдем в кроличью нору. – Он делает шаг в потайную комнату и тянет меня за собой.
Желтый тусклый свет одной-единственной лампочки освещает небольшой полупустой кабинет. Воздух в нем спертый и даже отдает сыростью. Окон нет. Огромная дубовая библиотека занимает полностью правую стену, полки покрыты пылью, и на них нет книг. На полу тонкий ковер, и больше нет никакой мебели. Напротив библиотеки на пустой стене висит одна-единственная картина. «Женщина с голубыми глазами».
– Вот и она, картина, которую разыскивают на всем черном рынке антиквариата. Сколько ты заплатил Человеку-пауку, что он не побоялся кинуть своего заказчика и отдал ее тебе?
– Не помню, – коротко отзывается Том.
– Альбери в любом случае заставил его пожалеть об этом...
Выражение лица Тома не меняется, он внимательно смотрит на Даниэля и следит за каждым его движением.
– Не дождешься, – заявляет тот с нахальной усмешкой, – я не отпущу ее ни на секунду.
И, обращаясь ко мне, он громким шепотом говорит мне на ухо. Ощущение его рта у моего лица отвратительно.
– Достань пузырек с таблетками из моего правого кармана, будь добра.
Я замираю в его руках:
– Что ты задумал?
– Будет очень весело, – фыркает он. – Второй раз я повторять не намерен. Таблетки, Марлена!
Я аккуратно просовываю руку в карман его джинсов и достаю пузырек. В нем совсем немного капсул.
– А теперь кинь их Каулитцу.
Качнув головой, я стискиваю пузырек в руках:
– Что это за вещество?
– Ты переживаешь за него? – Даниэль громко хохочет. – Он пробовал вещи гораздо хуже, поверь. Кинь ему их.
– Нет, – резко отвечаю я.
Даниэль громко бормочет ругательства себе под нос. Ему не нравится мой ответ. Его хватка становится сильнее.
– Я правда не хочу так скоро стрелять в тебя, Марлена. – Он усиливает давление дула на моем виске, царапая кожу. – Отдай ему таблетки.
Том заглядывает мне прямо в глаза и кивает:
– Кинь мне их, Марлеша.
– «Марлеша» – как это трогательно, – с отвращением бросает Даниэль.
Но я сосредотачиваюсь на Томк. Карие глаза излучают спокойствие, он безмолвно говорит мне, что все будет хорошо. Вот только он – отражение моей души. Мы слишком похожи. Я прекрасно знаю, что скрывается за этим спокойствием. Поэтому качаю головой – осознание опасности настигает меня. Я все еще не до конца понимаю происходящее. Мысли разбегаются. Однако единственное, что я знаю точно: в этих капсулах далеко не витамины. И я не могу отдать их Тому.
Даниэль неожиданно бьет меня головой о пустую полку шкафа. Острая боль пронзает меня. Я чувствую, что лоб разбит до крови. Том делает резкий шаг вперед.
– Место! – орет Даниэль ему. – И не смей двигаться!
Вены на руках Каулитца набухают от напряжения мышц, и он тихо произносит:
– Марлеша, посмотри на меня.
Я чувствую, как по лбу текут капли крови. Теплые ручейки льются на правый глаз, застилая взор. Я вытираю их ладонью и, моргая, пытаюсь сосредоточиться на Томк.
– Кинь мне их, – просит он. – Прошу тебя, просто дай мне их, ладно?
Взгляд пристальный, интенсивный.
– Бросай.
Я молча кидаю ему оранжевую пластиковую упаковку, и он ловит ее на лету.
– Там четыре капсулы, – подает голос Даниэль, – прими все.
– Что это за вещество? – непослушным голосом задаю я вновь вопрос.
– Вытряхни порошок себе на язык. Скоро узнаешь, Марлена, – ехидно подмечает Даниэль и, обращаясь к Тому, цедит сквозь зубы: – Если не примешь, то, боюсь, ее голова будет встречаться с этим шкафом до тех самых пор, пока я не пробью ей череп.
Даниэль произносит это обыденным тоном, словно говорит не обо мне, а о каком-то неодушевленном предмете.
– Том, ты не должен, – шепчу я.
Даниэль позади меня начинает громко хохотать.
– То , ты не должен, – передразнивает он меня писклявым голосом. – Смотри, Каулитц, перед тобой стоит выбор. Ты или она? Кто примет содержимое?
Том, глядя на него, молча открывает капсулы и высыпает мелкий, похожий на пыль порошок себе в рот.
– Ты только глянь, Марлена. Он выбрал себя, чтобы спасти тебя... готов умереть ради тебя. Скажи, ты умрешь ради нее?
Том заглядывает мне в глаза, и я вижу в них ответ, от которого мне становится не по себе. Этот ответ – «да».
– Вот сейчас начнется самое интересное. – Голос Даниэля пропитан предвкушением. – Эффект не заставит себя долго ждать.