в ореоле тьмы

все имеет начало и конец|18+

данная глава имеет сцены 18+ характера.

Я вырисовывала его губы, когда Том, тихо постучав, зашел в спальню.
– Давно проснулась? – шепотом спросил он.
В руках у него было несколько пакетов, и Том поставил их перед кроватью.
– Не знаю, – откладывая набросок, честно ответила я и попыталась улыбнуться. Скулу сковала боль, и я нехотя нахмурилась.
– Дай посмотрю.
Он сел на постель и ласково приподнял мой подбородок. В его взгляде вспыхнуло чувство вины и злости.
– Практически не болит, – быстро пробормотала я и потерлась об его ладонь. Это было сильнее меня. Тепло, исходящее от него, успокаивало.
– Я принес тебе вещи, ты наконец сможешь переодеться. Я так и знал, что Аарон даже новую футболку тебе не даст.
– Он меня, мягко говоря, недолюбливает.
– Дело не в тебе, – коротко обронил Том.
– А где он сейчас? Странно, что не пришел нянечкой караулить тебя.
Том хмыкнул:
– Он поехал к родителям, у его отца было несколько вопросов к нему.
– У него проблемы?
– Да нет, все как обычно, – отозвался Каулитц. – В пакетах всякие штучки для рисования, – указывая подбородком в сторону свертков, сказал он.
– Ты все-таки встречался с Коралиной, да? – на одном дыхании выпалила я.
Том застыл на месте и медленно качнул
головой:
– Нет, мы не встречались.
– Вас связывало что-то помимо дружбы?
Мне нужно было знать, чтобы понять... Коралина была моей сестрой, частичка меня мечтала оправдать ее, найти причину этих поступков.
– Нет, Марлеша... – нехотя ответил он. – Нас не связывало ничего, кроме дружбы. Я никогда не был с ней, никогда даже не думал об этом, у них... – Он сделал паузу. – Скажем так: в ее жизни есть другой.
– Я не думаю, что она с ним счастлива.
– Болезненная привязанность, Марлеша, – тихо признался он. – Подобная любовь не в состоянии дарить счастье.
– Ты не скажешь мне, кто он?
– Это не моя тайна.
– Почему же они вместе, если это не делает их счастливыми? – наивно спросила я.
– Они не могут иначе.
– Ты выглядишь виноватым, отвечая на этот вопрос, но разве есть повод?
Я изучала его – тень сомнения пробежала по красивому лицу.
– Потому что мы втроем заигрались. Аарон предупреждал нас, но нам казалось, что все под контролем.
– Ты сейчас о наркотиках?
Он коротко кивнул.
– Как думаешь, что сейчас происходит в ее голове? Есть ли у ее поступков логика?
– Нет, в них нет логики. Я тоже искал ее
и пытался найти объяснение, но это все вне моего понимания.
– Порой я хочу оправдать ее. Сказать себе, что она не так плоха, как нам кажется.
– Это потому, что ты ее любишь.
Я пожала плечами – во мне никогда не было особой привязанности к сестре.
– Причина более эгоистична. Дело не в любви к ней.
– Вы родные сестры, это нормально, что ты любишь ее, несмотря ни на что.
– Нет, Том, – повторила я. – Я пытаюсь найти ей оправдание, потому что боюсь...
– Ее?
– Себя. – Я замолчала, но, набравшись смелости, продолжила: – Я боюсь, что она права и что именно я разрушила ее жизнь.
– Ты ни в чем не виновата, – тихо произнес он и легонько погладил меня по лицу. – Не виновата, веришь мне?
В глазах собрались слезы, я кивнула, изо всех сил сдерживая поток.
– Посиди вот так и не шевелись, я купил заживляющую мазь. Сейчас обработаем. – Том сменил тему и потянулся за пакетом из аптеки. – Не могу поверить, что этот тип пробрался в мой дом... – произнес он, опуская глаза на мой ушиб и избегая моего прямого взгляда.
– Это был сумасшедший, да? – спросила я, следя за его движениями.
Том выдавил из тюбика немного крема и нежными круговыми движениями распределил его по воспаленной части моего лица. Консистенция приятно холодила кожу. Он не ответил, молча гладил меня с поникшими, опущенными плечами.
– Он искал оригинал «Женщины с голубыми глазами», – тихо продолжила я. – Аарон никак не отреагировал на мои слова. Но, Том, эта картина хранится в Музее современного искусства. Мне кажется, мужчина был явно не в себе.
Видеть тревогу и беспокойство в его взгляде было выше моих сил. Мне так отчаянно хотелось успокоить его. Снять груз вины с его плеч. Я приподнялась на постели и обвила руками его шею. Поглаживая его волосы, заплетенные в брейды, я сократила расстояние между нами.
– Посмотри мне в глаза, – попросила я, и он, выполняя мою просьбу, поднял голову.
Глаза цвета шоколада вглядывались в мои, и они были столь печальны. Данный факт доставлял мне куда больше боли, чем ушиб на лице.
– Это все неважно, это все пройдет, но есть вещи, которые никогда не пройдут, Том.
Он заправил непослушную прядь моих волос за ухо.
– Таких вещей нет, Марлеша. Все имеет начало и конец. – Грустная улыбка заиграла на его губах.
– Нет, есть, – шепотом, но с твердой уверенностью ответила я. – То, что я чувствую к тебе. – Я села к нему на колени, стирая все лишние сантиметры между нами. – Это, – я положила его руку себе на сердце, – не имеет ни начала, ни конца. Оно просто существует. Необъятное, неукротимое, всепоглощающее чувство, Том.
Мне было страшно признаваться. Но после всех событий сегодняшнего дня я не могла держать эмоции в себе. Не тогда, когда он так бережно наносил крем на мою кожу, не тогда, когда его плечи были опущены, а чувство вины давило, не тогда, когда он касался меня и я ощущала тепло и заботу.
– Это сильнее тебя и меня, – пробормотала я и провела носом вдоль его скулы, вдыхая терпкий мужской запах. – Закрой глаза, – шепнула я ему на ухо так часто произносимые им мне слова.
**Он замер, напряженный пристальный взгляд прожег меня насквозь, прежде чем, сделав глубокий вдох, Том все-таки выполнил мою просьбу. Я опустила руки на край своей футболки. Сердце с глухим стуком истерично билось о грудную клетку, руки от волнения подрагивали, а дыхание стало тяжелым. Я смотрела на черты его лица и одним рывком потянулась вверх, снимая с себя все лишнее. Мгновенно покрываясь мурашками, я потянула вверх и его футболку, оголяя теплую упругую кожу. Он был идеален. Каждый изгиб красивого тела. Совершенен.
– Что ты задумала, Марлена? – хрипло спросил он.
Вместо ответа я обняла его, соединяя наши тела. Грудь к груди. Кожа к коже. Его твердые мышцы и мои женские мягкие формы. Это ощущалось как что-то остро необходимое. Я обняла его крепко, впитывая тепло его тела, растворяясь в этом ощущении близости. Он громко выдохнул, и его руки медленно поползли по моей талии.
– Я хочу тебя всего, – произнесла я надломленным, непослушным голосом.
Он открыл глаза, и я утонула в глубине его взгляда. Его руки на моей коже, его губы в миллиметре от моих. Прикосновения согревали меня изнутри. Он поднял ладонь и провел большим пальцем по моей нижней губе. Теплое касание вызвало трепет и отчаянное желание во всем теле. Я подалась вперед и поцеловала его. Этот поцелуй был таким, словно я сорвалась с цепи. Неконтролируемым и отчаянным. И он ответил мне на него, точно так же впиваясь губами в мои, точно так же хватая урывками воздух, не прекращая эту пытку. Он аккуратно перевернул меня на спину и навис надо мной. Видеть его лицо над собой, чувствовать вес его тела... Кончиками пальцев я пробежалась по крепкой спине, притягивая его ближе.

Неспешно избавляясь от одежды, он не прекращал смотреть на меня. Его взгляд отпечатался в моем сердце. В нем читалась острая необходимость. Необузданный ураган чувств. Не верилось, что все это он испытывает по отношению ко мне. Что я – причина его безумно колотившегося сердца, сбитого дыхания и такого неприкрытого желания. Клянусь, его пальцы подрагивали, когда он касался меня. Нежные прикосновения к животу и груди, ласковые поглаживания бедер. Мое сознание выпорхнуло, оставив вместо себя лишь инстинкты и чувства, рвущиеся навстречу ему. Он вошел в меня медленно, сдержанно, изучая мое лицо, впитывая мою реакцию на свои касания. Боль ушла на второй план, когда я наконец почувствовала его внутри. Ощущения были незнакомыми, новыми. Я затаила дыхание, пытаясь разобраться в том, что испытываю. Том не шевелился, давая мне возможность свыкнуться.
– Ты словно недостающая часть меня, – пробормотала я, поглаживая его предплечья.
Я наконец чувствовала себя наполненной. Целостной. Он провел ладонью по моим волосам и, заглянув мне в глаза, прошептал:
– Мы с тобой одно целое.
У меня было ощущение, что он дает мне клятву. Негласное обещание. Несмотря ни на что. Быть рядом.