твоë сердце будет разбито

Глава 16. Стань моей девушкой

В ТУАЛЕТЕ КОФЕЙНИ я сняла свитер и подсушила его, хотя кофейные пятна всё равно остались на нём – надеюсь, их можно будет вывести. Свитер ведь совсем новый, жалко, если испортится…
Потом высушила волосы, завязала их в хвост, ополоснула водой горящее лицо. Тело всё ещё ныло после борьбы с девчонками, которые вели на меня охоту, разбитая губа саднила, но больше не кровила. Зато жгло царапины на руках и ноге – оказывается, я и джинсы умудрилась разодрать на коленке, когда меня повалили на землю. И болело бедро – кажется, на нём будет большой синяк. Однако серьезных повреждений мне нанести не успели. Благодаря ему. Диме Барсову.
На душе было странно… Наверное, я должна была переживать из-за того, что со мной случилось, но я хотела улыбаться – а всё потому, что была не одна. Самый опасный парень в школе спас меня от травли. Но не просто помог, а ещё и объявил своей девушкой!
Зачем – не знаю. Может быть, я нравлюсь ему?
Эта мысль грела так же, как и его толстовка, от которой вкусно пахло ментолом. Я не хотела её снимать, но пришлось – увидела, как этот дурак мёрзнет на ветру в своей тонкой футболке. На мне-то еще был свитер, а на нём – ничего…
Глядя в зеркало, я коснулась губы – вроде бы ранка небольшая. Надеюсь, не очень опухнет. Придётся солгать маме, что я упала – рассказывать про травлю не хочу. Никому не хочу говорить об этом, будто я, а не они совершили что-то постыдное.
«Крыса, крыса» – раздались в голове их мерзкие голоса, и я мотнула волосами. Не надо об этом думать! Всё будет хорошо!
Я вышла к Барсову – на столике перед ним уже стоял наш заказ. И улыбнулась, глядя на то, как он задумчиво пьёт кофе. Будто не главный хулиган района, а глава корпорации – такой важный, что сил нет. Ногу закинул на ногу, откинулся на спинку стула, лицо задумчиво, словно думает, как половчее получить сто миллионов долларов, минуя налоги.
Толстовка висит рядом, и на его руке видно татуировку – загадочные разноцветные узоры. Хочется коснуться их, провести пальцами по коже, почувствовать под ней стальные мышцы…
Не знаю, что было бы, если бы Барс не появился.
Я безумно ему благодарна. И рядом с ним не чувствую страха.
– Спасибо, что помог, – снова искренне сказала я, садясь рядом с ним и беря один из стаканчиков с кофе. Капучино с корицей без сахара – мой любимый. Я такой же и ему заказала и, кажется, угадала. По крайней мере, пьёт.
– Не благодари, – усмехнулся парень, глядя на меня пронзительными глазами. – Теперь ты будешь моей собственностью, синеглазая.
У меня из-за его слов едва кофе носом не пошёл.
– Что?! В смысле? – не поняла я.
– Будешь делать всё, что я скажу. Весь год, – ошарашил он меня.
Вот гад! Это он на что намекает, а?!
– А в табло тебе не заехать два раза? – вежливо поинтересовалась я. В его опасных глазах заиграл огонь. Не нравится, как с ним разговариваю. Все боятся, а я отвечаю дерзко. Но он сам виноват!
– Почему два? – спокойно спросил Барс, чуть подавшись вперед.
– Для надежности. Потому что с первого ты, видимо, не понимаешь! – воскликнула я. – Твоей собственностью буду только у тебя во снах, придурок!
– Значит, отказываешься? – Его глаза прожигали меня насквозь. Но я не отводила свой взгляд.
– Отказываюсь, – гордо вздëрнула я подбородок. Ещё чего. Может быть, мне вокруг него с поклонами ходить или вприсядку?
– Окей. Тогда скажу всем, что пошутил. Ты не моя девушка, – выдал он.
– Ты так не сделаешь, – тихо сказала я.
На его лице появилось веселое выражение.
– Уверена?
– Ты не такой.
– Не такой – это какой?
– Не полный придурок.
– Нет. Ты не поняла, с кем связалась, Туманова. Я именно такой. Полный придурок. Отморозок. – Он цедил каждое слово, будто повторяя за кем-то. – Я не спаситель. Не герой. И не такой хороший, как твой дружок.
– Какой дружок? – растерялась я.
– Сама знаешь, какой.
– Что ты несëшь…
– Значит, отказ, да? Окей, скажу, что мы не вместе. И пусть делают с тобой, что хотят. Мне плевать. Пока, детка.
⠀С этими словами Барс встал, надел толстовку и направился к выходу – дождь, кажется, закончился. Я уставилась ему вслед. Независимый вид, широкие расправленные плечи, уверенная походка, аура человека, который знает, как поставить на место любого. Кроме меня, разумеется.
У меня сердце ушло в пятки. Да неужели он сделает это?!
Забыв о десертах и кофе, я схватила рюкзак и кинулась следом. Я догнала его прежде, чем он вышел из кофейни, и дёрнула за рукав толстовки.
– Стой!
Барс лениво обернулся. На его красивом лице с правильными чертами заиграли отблески фонарей. От ресниц на скулы падала тень.
– Что?
– Я согласна, – торопливо сказала я. А что мне оставалось делать?! Малиновская и её компания не успокоятся, пока я не уйду из школы. Не дадут мне жизни. Ни мне, ни Диларе. Я должна защитить её. И её, и себя.
– На что согласна? – спросил Барс.
– На то, что ты предложил! – выкрикнула я.
– А что я предложил? – продолжил он валять дурака.
– Делать всё, что ты хочешь, – сквозь зубы проговорила я.
– Кому делать? – играл Барсов.
– Мне делать! – выкрикнула я, теряя терпение.
– Ладно, принято, синеглазая, – кивнул он, наконец. – Идем. Хотя… Сначала надень кофту правильно.
Я чертыхнулась – оказывается в туалете натянула свитер задом наперед. Молодец, Полина! Опозорилась! Оскар за женственность! Золотой глобус за внимательность!
– Это не кофта, а свитер, – поправила я Барсова, стараясь делать вид, что не смущена.
– Да мне по барабану. Хоть тулуп.
– Сам ты… тулуп.
– Что?
– Да так, просто мыслю вслух.
Пришлось снимать свитер – хорошо, что под ним была футболка с короткими рукавами. Увидев царапины, Барс нахмурился, а я поспешила поскорее надеть свитер.
– Надо забрать кофе и пирожные, – опомнилась я. Он пожал плечами – мол, делай, что хочешь. Я быстро купила контейнер, переложила сладкое в них, запихала в рюкзак и вернулась к Барсу.
– Идём, – не глядя на меня, сказал он.
– Куда?
– Просто иди за мной. Без вопросов, синеглазая.
– А почему ты меня так называешь? – удивилась я.
– Констатирую факт, – ответил он.
– А зачем…
– Не беси меня своими вопросами – попросил Барс.
Вот зануда! Едва он отвернулся, я скорчила ему неприятную рожицу, а он, всë так же не поворачиваясь ко мне, покачал головой, явно давая понять, что обо мне думает. Я не сразу сообразила, что Барсиков смотрел на моё отражение в стекле и всë видел. Ну неудача за неудачей!
Мы покинули кофейню и вышли на улицу. Дождь уже закончился, а воздух казался свежим, влажным и землистым, будто бы мы были в лесу. Я знала, что запах дождя вскоре угаснет, и, остановившись, наслаждалась им. А Барс, скотина такая, тем временем ушёл вперёд. Пришлось догонять. Шёл он уверенно, сунув руки в карманы, и быстро – так все парни ходят независимо от роста. Девчонкам всё время приходится догонять!
– Эй, Барсов!
– Что ещё?
– Учти, спать с тобой не стану. Понял? – на всякий случай сказала я.
Он вдруг весело рассмеялся. И даже замедлил шаг.
– Я тебе так нравлюсь, синеглазая? Постоянно говоришь об этом.
– Эй!
– Да я и не планировал спать с тобой. Ты не в моём вкусе и всё такое. Но если хочешь, могу порадовать.
– Себя порадуй, козлина, – прошипела я. Опять его пошлые намеки!
– Как-то ты дерзко выражаешься для собственности – ответил Барс. В его глазах плясали знакомые дьяволята. – Будь скромнее. Не то придётся сказать, что ты не моя девушка. Будет забавно, не находишь?
– Нахожу, что ты кретин редкостный, – снова зашипела я, но тихо-тихо.
– Что ты сказала? – сощурился Барс.
– О мой повелитель, ваше величие пронзает небеса и достает до Юпитера, – издевательски пропела я и склонилась. – Не бросайте в беде, выручите меня! О прекраснейший из прекраснейших! – И поклонилась еще дважды.
Мы зашли под арку дома, и Барс вдруг схватил меня за предплечье и прижал к стене. Встал напротив, упираясь рукой о стену чуть выше моей головы, и склонился ко мне. Да так близко, что я почувствовала уже знакомый аромат ментола и кофе. Колени задрожали, сердце забилось испуганной птицей, но я отвернулась от Барса.
–Хватит валять дурака, синеглазая. Не провоцируй меня. Сказал же – я не пай-мальчик, с которым можно развлекаться. Ты будешь делать всё, что я скажу, –тихо сказал он мне на ухо.
Я чувствовала его дыхание на своей щеке, и по телу
бежала дрожь.
Моя ладонь уперлась в его грудь. Горячую и твердую.
– Мы же договорились.
– Именно. Договорились. Ведëшь себя смирно. Помогаешь мне в учёбе. И будешь наводить порядок у меня дома. В постель не потащу, и не надейся, – прошептал Барс. И всё же случайно коснулся губами моей щеки.
Он замер, и я тоже замерла. Подумала вдруг сейчас повернусь, он точно меня поцелует. Хотела ли я этого? В тот странный миг хотела. Безумно! До дрожи. Хотела попробовать его губы на вкус. Понять, какие мягкие или жесткие? Как он целуется? Нежно или с напором? Хотела обнять за плечи. Зарыться пальцами в волосы. Взять в ладони его лицо.
Хотела узнать, каково это – целовать парня?
Его сердце часто билось под моей ладонью – я чувствовала его удары. И хотела, чтобы оно билось ещё чаще – из-за меня.
Я всë-таки повернулась и смело заглянула в глаза Барса, не понимая, почему моя рука скользит по его
груди вверх, к плечу,
– Я согласна на эту сделку, – прошептала я, не отрывая взгляд от его лица. – Но пообещай, что защитишь меня от всех. Меня и мою подругу.
– Обещаю, я буду рядом, и никто не посмеет тронуть тебя. И её тоже.
Где-то вдалеке раздался сильный гром. Словно снаряд разорвался. Я вздрогнула, и Барс инстинктивно прижал меня к себе, словно желая защитить от чего-то А я прильнула к нему – такому большому и сильному.
– Обещай, что весь этот год будешь рядом. Что не
бросишь и не предашь.
Не знаю, откуда брались эти слова. И зачем я вообще говорила их. Но по-другому в тот момент не могла. Эти
слова шли из души.
– Обещаю. Я буду с тобой до конца, синеглазая, – хрипло сказал Барс, склонившись и почти касаясь моего лица губами. Я почувствовала, как вдоль позвоночника бегут мурашки. Барс был слишком близко ко мне. Запретно близко. Но я хотела, чтобы был ещё ближе.
Ещё бы мгновение, всего лишь одно крохотное мгновение, и поцелуй бы точно случился. Он скрепил бы наши обещания, вскружил бы головы, заставил бы забыть обо всём на свете, но... Барс резко отстранился.
– Идём за мной, синеглазая, дело есть, – бросил он через плечо и первым зашагал вперёд, во двор.
– Какое?
– Большое. Идём.
Я смотрела на его широкую спину и чувствовала, как моë собственное сердце стучит как ненормальное. Так, сердце, что ты в нём нашло? Это просто всплеск адреналина, не иначе!
– Стой! – крикнула я, видя, как Барс удаляется от меня быстрой походкой. И по лужам бросилась за ним. Схватила его под руку, заставив удивленно оглянуться,
и улыбнулась. – Ты так быстро ходишь, что я не успеваю
Барс фыркнул, но шаг замедлил. А я, идя вместе с ним, вдруг почувствовала спокойную уверенность и силу. Рядом с ним мне было совсем не страшно
А сердце все ещё колотилось как бешеное.
– Слушай, а ведь у тебя же есть девушка, – вдруг вспомнила я Вику.
– Мы не встречались, – не оборачиваясь, ответил
– Как это? – оторопела я, вспомнив, как они целовались на его балконе.
– Отношения без обязательств. Я ничего ей не обещал. И ничего не требую от неё.
Я смерила его спину недобрым взглядом. Продуманный какой, а!
Словно прочтя мои мысли, Барсов вдруг сказал:
– Я всегда остаюсь честным с девушками.
В ответ я лишь вздохнула. Вика наверняка считает
иначе.
Оказалось, что мы шли в аптеку – через двор Барс срезал путь. Я вообще не поняла, что мы там забыли. Зато увидела, как он пялится на витрину с тем, что мама всегда интеллигентно называла «взрослые штучки». В детстве я сначала не понимала, что это такое, а потом повзрослела и как поняла...
– Ты что покупать вздумал? – прошипела я. Да что же он за человек-то такой!
– Сейчас увидишь.
– Сам же сказал – ничего такого у нас не будет! – в приливе эмоций я стукнула его по плечу.
– А у нас и не будет! – отозвался Барсов.
– Даже брать не вздумай ничего отсюда, – мотнула я головой на витрину со «взрослыми штучками». Он почему-то заулыбался. А стоящий за нами в очереди мужчина заржал
– Вредная у тебя девчонка, парень.
– Да у вас, у мужиков, все мысли об одном, – встряла
какая-то пожилая женщина. –
Молодец, девочка. Рано вам ещё по-взрослому дружить.
Я покраснела:
– Я вообще никак с ним не хочу дружить.
Полина, куда ты смотришь? – странным голосом спросил Барс
– А ты? – фыркнула я. И только потом поняла, что он впервые назвал меня по имени. Сказать, что остолбенела, – не сказать ничего.
– Я-то смотрю на пластыри. А вот ты куда – непонятно.
И правда – чуть дальше на полке лежали пластыри. Я смутилась так, что, кажется, теперь побелела. Барс почему-то довольно заулыбался.
– А ты забавная, – сказал он, а я недобро прищурилась, но промолчала.
Подошла наша очередь, и он купил бактерицидный пластырь.
Отведя меня в сторону, Барс скомандовал:
– Сними кофту и...
– А больше ничего не снять?! – взвилась я.
– ...и подверни рукав футболки, – закончил он.
Кажется, теперь я позеленела. Да что же такое?! Что за дурацкая реакция?..
– Что?
– Ты глуховата? У тебя царапины, заклеить нужно. Что за вечер потрясений! На меня напало такое смущение, что я несколько секунд даже пошевелиться не могла – просто смотрела на Барса огромными глазами, не понимая, мне послышалось или как?.. И только после того, как он тоном терпеливого мученика повторил, сняла толстовку и закатала рукав свитера, обнажая царапины. Барс взял мою руку в свою, осмотрел взглядом профессионального врача-травматолога и покачал головой. А потом аккуратно стал заклеивать пластырем самые глубокие из царапин. Пальцы его оказались на удивление нежными, а движения – плавными. Будто бы передо мной был не
самый опасный тип в школе, а милый парень. Настолько милый, что хотелось дотронуться до его тëмно-русых густых волос. Почему он такой милый, когда молчит?
Пока Барс клеил пластыри я даже дышать боялась – казалось, только я сделаю вдох и выдох, как иллюзия рассеется. Магия спадёт. И я окажусь возле школы, лежащая на земле перед Малиновской и её сворой.
– Ты принципиально не дышишь со мной одним воздухом? – вдруг спросил Барс, продолжая осматривать мою руку. – Или ты вампир?
– Что? – вздрогнула я. Вот дуболомина несчастная, заметил! Глазастый какой, а!
– Дыши, – насмешливо посоветовал Барс. – Или ты хочешь, чтобы я тебе искусственное дыхание сделал методом «рот в рот»?
Я раздраженно выдохнула и пробурчала:
– Дурак.
– Её лечат, а она возникает. Благодарность – она такая, да? – хмыкнул парень, а я вдруг не выдержала и коснулась его волос. Они оказались жёсткими, а желание запустить в них пальцы усилилось в несколько раз. Не понимая, что делаю, я погладила Барсова по волосам. Он отстранился от меня и посмотрел, как на ненормальную.
– Руки вытираешь?
– Нет, конечно. Просто убрала листик. — Я сама испугалась своего жеста и спрятала ладонь за спину, сжав её в кулак.
– Странная ты.
– Не страннее тебя.
Мы замолчали. Я почему-то даже дышать боялась.
– Готово, одевайся, – велел Барс, закончив работу. Я осмотрела руку, на которую было налеплено несколько пластырей и поблагодарила его.
– У тебя еще коленка разбита, – заметил он. – Давай я…
Представив, что он будет касаться моих ног, я смутилась ещё сильнее, хотя куда ещё, и сама не знала.
– Нет, не нужно, спасибо! Я сама дома наклею пластырь, – скороговоркой ответила я, и Барсов сунул мне в карман куртки оставшийся пластырь.
Мы вышли из аптеки, и он спросил:
– Откуда царапины на руке? Ты получила их не сейчас. Они не свежие.
– В школе упала, – отмахнулась я.
– Сама упала? Или помогли?
– А какая теперь разница?
– Большая, – прищурил глаза парень, и что-то мне в его глазах показалось странным… Не таким, как у всех. Но я не поняла, что, потому что Барс в очередной раз выдал то, что меня потрясло:
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Никто не имеет права трогать мою девушку. Скажи, кто это сделал, и я с ним разберусь. Поняла?
– Ты говоришь таким тоном, будто я действительно твоя девушка, – меня почему-то разобрал нервный смех, и Барс криво улыбнулся.
– Я ведь должен достоверно играть свою роль, синеглазая. Если Барс не будет защищать свою подругу, что о нём скажут? Что слабак? Я не собираюсь быть слабаком в глазах этой кучки придурков, которые возомнили себя царями школы.
– Поверь, тебя и так никто слабым не считает! – горячо заверила его я.
Барсов самодовольно усмехнулся.
– Знаю. Но напомнить лишний раз лишним не будет Так, раз ты моя собственность, сейчас пойдем…
Куда он там хотел пойти, я так и не узнала. Поняла вдруг, что опаздываю домой. И опаздываю дико! У отчима случится экзистенциальный кризис, когда он поймёт, что я ослушалась его. Да и мама расстроится.
Вытащив телефон, я едва не взвыла – батарея села, а я и не заметила.
– Сколько время? – нервно спросила я у Барсова.
– Половина девятого.
Душа ухнула в пятки. Я опаздывала домой на целый час!
Забывшись, я недобро выругалась. Барсов посмотрел на меня с удивлением. Неужели думал, что я таких слов не знаю?
– Ты чего, Туманова? – спросил он.
– Мне срочно нужно домой!
– Нет. Я же сказал – ты будешь делать все, что я хочу. А сейчас я хочу, чтобы ты пошла со мной.
– Не могу! Понимаешь, я опаздываю домой! Мама с отчимом меня прибьют! – В моём голосе, наверное, было столько отчаяния, что Барс вздохнул.
– Хорошо. На первый раз отпускаю тебя. Но потом ты будешь делать всё, что я тебе говорю.
– Отлично, – улыбнулась я и помахала ему рукой, готовая бежать к дому изо всех сил. – Пока! Спасибо тебе за всё!
– Я с тобой, – неожиданно решил Барсов. – Вместе домой пойдем. Опаздываешь-то сильно?
– На час.
– Тогда не пойдем, а побежим. Погнали!
Барс схватил меня за руку, и мы действительно помчались вперёд по мокрой дороге. Надо сказать, это была плохая идея. Ибо бегал Барсов ещё быстрее, чем ходил. Это уже потом я узнала, что Барсов пробегает стометровку быстрее всех парней в классе, а сейчас изо всех сил пыталась за ним угнаться. Иногда он останавливался, давал мне возможность отдышаться и тащил дальше окольными путями по дворам.
В какой-то момент мы остановились перед высоким забором, за которым светили фонари, отчего листья деревьев казались желтыми.
– Это что? – недоверчиво спросила я, уперевшись руками в колени и пытаясь перевести дух после пробежки. Давно я так не бегала…
– Детский сад, – невозмутимо ответил Барс. – Нужно перелезть. Сократим путь.
Я перевела на него весёлый взгляд.
– Думаешь, я перелезу?
– Не думаю, а уверен. Я помогу. Давай!
Мгновение – он схватил меня и подсадил. Даже не успев пискнуть, я цепко ухватилась за верхний край забора и залезла на него. А вот перелезть и спрыгнуть не смогла. Будто в ступор вошла.
– Давай, слезай. Ну или прыгай, – услышала я внизу голос Барса.
– Не могу, – ответила я дрожащим голосом, вцепившись в забор. – Я боюсь упасть, Барсов.
– Это нечто, – сам себе сказал он.
Барсов легко перемахнул через забор, оказался рядом со мной и протянул ко мне руки.
– Слезай! Давай, не бойся. Я поймаю.
Что-то мне слабо верилось, что он будет меня ловить. Но как-то же слезать нужно! Не до утра же мне тут сидеть… Я почувствовала себя кошкой, которая забралась на дерево и не знала, как слезть. Видимо, мне остается только жалобно мяукать.
– Это ещё что такое? – услышала я суровый голос. Вдалеке замаячила мужская фигура. Сторож! Сейчас он нас поймает и… Что он сделает, даже думать не хотелось.
– Ну же, давай! – прошипел Барс.
– Я вас сейчас поймаю, дебилы малолетние! И такое устрою! – заорал сторож. – Опять бухать на детских качелях решили? Не позволю!
Не знаю, как это произошло. Возможно, во мне были гены мешка с картошкой. А возможно, это был самый несчастливый день в этом году. Я все-таки справилась со страхом и перекинула ногу через забор. Руки заскользили по мокрому железу, и я рухнула. Прямо на Барсова.
Он успел схватить меня и прижать к себе, а сам упал на спину, не дав мне расшибиться. Я лежала на нём, вцепившись в широкие плечи, а сторож, не переставая орать, бежал в нашу сторону.
– Ты просто ходячее несчастье, – потрясëнно прошептал Барс, почему-то обнимая меня. Я оторвала щëку от его груди и заглянула в лицо. Странно, но сейчас, в полутьме, когда на него падали отсветы фонарей, оно показалось мне добрым. И нежным, что ли. А может быть, я просто окончательно сошла с ума.
– Что разлеглась?! – рявкнул Барс, и флер моментально развеялся. – Вставай, бежим!
Мы поднялись, он опять схватил меня за руку и поволок в сторону. Сторож – пожилой мужчина – передвигался гораздо медленнее, чем мы, зато орал так, что уши закладывало. Под его вопли и обещания вызвать полицию, мы пересекали детский сад и снова преодолели забор. Сделать это получилось быстро – то ли потому, что забор тут был ниже, то ли потому, что адреналин хлестал по венам. Мы помчались вперед, во двор, и детский сад остался далеко позади.
Когда мы ворвались во двор, что находился между нашими домами, я уже едва перебила ногами – так сильно устала. Зато Барсов держался молодцëм, словно и не бегал вовсе.
– Иди, – сказал он, кивнув на мой подъезд. – И помни – завтра ты делаешь всё, что я захочу. Так что не планируй ничего.
– У меня репетитор завтра, – вспомнила я.
– Меня не касается, – отрезал Барсов и, не прощаясь, направился к своему дому.
Ну что такое! То становится милым, то начинает вести себя, как идиот. Вздохнув, я помчалась домой, на ходу придумывая отмазки.