твоë сердце будет разбито

Глава 20. Драка

Мы с Диларой зашли в женскую раздевалку, и подружки Малиновской тут же отвернулись, хотя ещё недавно они обзывали меня крысой и били. Стая Малиновской оказалась такой же пугливой, как и предводительница.
Остальные одноклассницы пугливо на нас оглядывались, но ничего не говорили, понимали, что это будет странно выглядеть. Только Милана странно на нас смотрела – такими глазами, будто готова была заплакать. В какой-то момент она хотела подойти к Диларе, но та увидела это и отвернулась. Милана застыла на месте, всё прекрасно поняв.
Я не хотела еë осуждать, но в душе чувствовала раздражение. Когда Дилару объявили крысой, Милана и слова не сказала в защиту подруги, сразу же перестала замечать, будто бы они и не общались никогда. А как всё стало хорошо, так вновь решила дружить? Но это так не работает. Предательство ломает любые отношения – и дружеские, и романтические. Даже родственные. Простить-то, конечно, можно, но что случилось однажды, случиться вновь.
Мы вышли из раздевалки и направились по небольшому коридорчику в спортивный зал – урок вот-вот должен был начаться. С физкультурой у меня никогда особо хороших отношений не было – я не отличалась особой скоростью, силой или ловкостью, зато неплохо играла в волейбол и здорово плавала.
– А кто физру ведёт? – спросила я Дилару.
– Аркадий Иваныч, классный дядька, – ответила Дилара. – Девчонкам всегда поблажки даёт. К нему надо подходить и говорить, что красные дни начались, и он сразу разрешает на лавке сидеть. А вот с пацанами зверствует.
Наш разговор прервал странный шум. Дверь, ведущая в мужскую раздевалку, внезапно распахнулась, и в буквальном смысле вылетел парень. Будто бы его толкнул кто-то очень сильный. Он упал прямо перед нами, и я поняла, что это наш одноклассник. Тот самый, из компании Малиновской, который облил меня водой и толкнул. Есин. Лицо его было перекошено от страха.
Дилара взвизгнула и вцепилась в меня, и мы отскочили назад, не понимая, что происходит.
В дверях появился Барс. Он был одет в одни только спортивные штаны, и я, несмотря на весь ужас происходящего, залюбовалась разворотом его плеч и хорошо прочерченной мускулатурой торса. Одна рука была забита татуировками – и как только взрослые разрешили ему набить столько? Но смотрится очень круто.
Кажется, у меня даже загорелись щëки.
– Вставай, урод, – прорычал Барс, не замечая нас. Есин попытался отползти в сторону, но Барс рывком поднял его и ударил по лицу – так, будто был профессиональным бойцом. Появилась кровь, и она же отпечаталась на костяшках пальцев Барса. Он вытер её о рубашку Есина, который не успел переодеться в спортивную форму.
Есин хотел было вырваться – драться с Барсом он даже и не пытался. Но тот не дал ему этого сделать и прижал к стене.
– Ты, говорят, мою девушку трогал, руку на неё поднимал, – хрипло спросил Барс, чьи глаза затуманила ярость. – Что же мне с тобой сейчас сделать?
– П-прости, Барс, я не знал, что она твоя, – заикаясь, ответил окровавленными губами Есин.
– Простить? Так просто? Только потому что ты попросил? – страшно улыбнулся Барсов, занося кулак для нового удара. И я вдруг поняла, почему его все боятся. В гневе он был страшным, диким, будто бы ничего и никого не боялся. А ещё он был сильным.
А я так легко дразнила его и смешно обзывала… Нет, больше никогда так не сделаю…
– П-пожалуйста, – пролепетал Есин. – Это было недоразумение! Я никогда больше не трону её… Клянусь!
Улыбка Барса сделалась ещё шире, еще безумнее.
– А мне кажется, тебя нужно наказать, – прорычал он, не отводя взгляда от Есина, который весь сжался. Он даже двигаться не мог – застыл, как кролик перед удавом. А кулак Барса был сжат так, что на кисти и предплечье выделялись вены.
– Нет, не надо! Не бей! – закричал Есин и вдруг метнул на меня перепуганный взгляд. – Новенькая, новенькая, помоги! Скажи ему, чтобы меня не трогал! Пожалуйста.
Барс, до этого не замечавший меня, медленно перевёл в нашу с Диларой сторону взгляд, и я непроизвольно сделала шаг назад. Почему – и сама не знаю. Слишком уж была сильна ярость, которая исходила от него. Она подавляла. Заставляла дрожать.
Лицо Барса изменилось – глаза потемнели. Но теперь в них отображался не гнев, а что-то другое.
Страх? Обида? Боль?
Мне захотелось подбежать к нему и обнять, и я даже попыталась сделать это, но Дилара не дала мне этого сделать:
– Ты что, Полина, не лезь к парням во время драки, – зашептала она.
Из раздевалки появился Лëха и похлопал по плечу.
– Лады, чувак, отпусти его. Нафиг тебе траблы со школой?
– Точно, – поддержал Вал, появляясь следом. – Мы его после школы поймаем и ушатаем. Да, Есин?
– Я… Я не хотел! – выкрикнул тот. – Это Малина меня заставила! Сказала, что крысу нужно учить! То есть, новенькую!
– Да вы тут с ума посходили, что ли?! – раздался громкий мужской бас. К парням ринулся двухметровый мужик с богатырским размахом плеч. Судя по форме и свистку на шнурке – физрук. Он был очень злым.
Барс всё же ударил – но не по лицу Есина, а по стене.
– Пошёл вон, – тихо сказал он однокласснику, отпуская его, и тот тотчас отпрыгнул в сторону. А физрук схватил Барса за плечо.
– Ты обалдел? Дима, твои выходки у меня уже вот тут сидят, – постучал он ребром ладони о горло. – Какого чёрта напал на одноклассника? Отвечай немедленно!
– Да так, размяться захотелось, – дерзко ответил Барсов. – А груша дома осталась.
– В следующий раз ты дома останешься! – рявкнул физрук. – А ну иди в раздевалку, в себя приди! А потом поговорим.
Барс дёрнул плечом и ушёл. Лëха и Вал последовали за ним. Физрук перевёл взгляд на Есина.
– Как себя чувствуешь?
– Терпимо, Аркадий Иваныч, – ответил тот гнусавым голосом. – Только это… Не ругайте Барсова, а то он меня вообще убьет.
– Так, не болтай, а отправляйся к медсестре, – велел физрук и перевёл взгляд на одного из парней, который выбежал на крики. – Ты, отведи-ка его. Остальные – в спортзал, разминайтесь в произвольной форме! Живо!
Есин ушёл, мы направились в спортивный зал, а физрук вернулся в раздевалку к Барсову, с которым, видимо, решил провести беседу.
Разминаться, разумеется, никто не стал – все обсуждали произошедшее, а мы с Диларой повисли на перекладинах турника.
– Он крутой, да? – спросила она.
– Крутой, – согласилась я, – но…
– Что – но?
– Я испугалась.
– А что ты думала? – фыркнула Дилара. – Что Барс – пушистый зайка? Если он с тобой милый, это не значит, что он хороший. Диму Барсова не зря все боятся, поверь, Полин. Я хорошо к нему отношусь, но… боюсь. Да и ты, кажется, испугалась.
Я вздохнула. Да. Произошедшее действительно меня испугало. Но меня также задел момент, когда Барс увидел это и понял, что мне страшно. Почему в его глазах появилась такая боль? И почему мне самой сейчас больно?
– Но с другой стороны, он защищал тебя, – продолжала Дилара. – Это мило. С таким парнем ничего не страшно, да?
– Наверное, – пожала я плечами.
– Лëха, – вдруг прошептала она. – К нам Лëха идет!
Я обернулась – к нам действительно приближались Лëха и Вал. В спортивном костюме Лëха ещё больше походил на гопника, однако улыбка у него на удивление была добрая.
– Ну чë, ка вам? – с ухмылкой спросил он, встав рядом с Диларой.
– Что именно? – кокетливо посмотрела она на него. Кажется, он действительно нравится ей, подумать только!
– Выступление Барса, – хохотнул Лëха и перевёл на меня взгляд. – А если серьезно… Новенькая, ты что с ним сделала?
– Ничего, – тихо ответила я.
– А я уверен, что ты ведьма, – встрял Вал. – Околдовала нашего другана. Чел влюбился!
Они с Лëхой захохотали. Кажется, о любви у них было плохое мнение.
– А что вообще произошло? – спросила я.
– Мы переодевались, и Барс видос увидел, где Есин тебя облил и толкнул, – ответил Лëха. – Он аж мне чуть телефон не сломал от злости.
– А тут этот Есин невовремя в раздевалку зарулил, – подхватил Вал. – Ну, Барс и сорвался с цепи. Накинулся на него.
– Надо было остановить, – нахмурилась я.
Парни переглянулись и опять заржали.
– Кто в своём уме эту машину смерти останавливать будет? – весело спросил Лëха.
– Во-во! Мы чë, тупые что ли? Есин огрёб за дело. Жалко только, что Барса опять на педсовет потащат, – вздохнул Вал.
– Думаешь, выпнут? – резко стал серьёзным Лëха.
– Да фиг знает. Батя же друган Дамблодора. Тот не посмеет.
– Но неприятности у Барса точно будут. Если его папаша узнает…
Лëха замолчал – из раздевалки вышли Барс и Аркадий Иваныч. Он что-то тихо говорил парню, а тот смотрел под ноги и молчал, но выглядел при этом спокойным.
– Класс! В одну шерегну стано-о-овись! – зычно велел физрук.
Мы построились, рассчитались на первый-второй, и он провёл разминку на месте. Затем велел пробежать несколько кругов и выдал волейбольные мячи – велел стать в пары и отрабатывать удары. Сам же ушёл – наверное, узнавать, как обстоят дела у Есина, который всё так же не возвращался.
Разумеется, никто ничего делать не стал. Все встали по группкам и принялись шушукаться. Я же уверенно подошла к Барсу, который сидел на матах, наваленных в углу, вместе с Лёхой и Валом. Увидев меня, он почему-то нахмурился. А я взяла и села рядом, даже не спрашивая, можно или нет. В конце концов, мы же пара.
– Ты как? – спросила я тихо. Наши плечи касались друг друга.
– Нормально, – отрывисто ответил Барс и отодвинулся. Ну что на него опять нашло? – А физрук что сказал? – продолжала я.
– Чтобы пришёл после урока в кабинет директора для серьёзного разговора.
– Ты не сможешь, – улыбнулась я.
– Почему? – заинтересовался Леха. – У вас какие-то шуры-муры будут?
– Нам Атом велела после уроков к ней в кабинет идти, – вздохнула я.
– Вы прям нарасхват, – захихикала Дилара, садясь рядом с Лёхой. Они принялись болтать о чëм-то, Вал встрял в их разговор. А я тихо сказала Барсу:
– Спасибо.
– За что? – поднял он на меня глаза, и мне вновь подумалось, что они у него какие-то странные.
– За то, что вступился.
– А это не из-за тебя. Не придумывай. Мне надо поддерживать имидж, – фыркнул Барс и резко встал с матов. Он направился к высоким турникам неподалеку. Подпрыгнул, схватился за перекладину и начал подтягиваться. Он делал это плавно и уверенно, без рывков и падений. Было видно, как работают его мышцы на руках, а когда задралась футболка, то можно было рассмотреть, как напрягается его пресс.
Я буквально засмотрелась на Барса, и, надо сказать, не я одна. Почти все девчонки таращились на него, пока он подтягивался.
– Красава, – кивнул Лëха, глядя на друга. – И хваты разные.
Когда Барс спрыгнул с турника, в зале появилась Ольга Владимировна. Громко стуча каблуками, она направилась к нему. Вид у неё был сердитый.
– Дима, за мной, – велела классная.
– Куда? – лениво потянулся тот.
– А как ты думаешь? Мать Есина приехала. Устроила разбирательства. Всю школу на уши поставила. Хочет пообщаться с твоим отцом.
– Твою мать, – громко сказал Барсов и добавил ещё пару непечатных фраз, но уже тихо, только Ольга Владимировна всё равно услышала.
– Барсов, ты настолько меня не уважаешь, что при мне, учительнице, так выражаешься? – спросила она. Я думала, он начнёт дерзить, как делал это раньше, но он покачал головой.
– Уважаю. Извините, не подумал.
Ольга Владимировна на мгновение прикрыла глаза.
– Идём.
– Отцу звонили? – каким-то странным голосом спросил он.
– Пришлось. Класс! – крикнула учительница. – Аркадий Иванович сейчас вернётся! Ведите себя хорошо!
На этом они ушли. А мне почему-то стало страшно за Барсова.