Странники

Том 3. Глава 48. Врата отчаяния. Часть 1

Этот период жизни Данталион прожил в забвении. Он не помнил событий, разве что иногда видел вспышки алых брызг, заливающих лицо так сильно, что не удавалось различить цвет кожи, и слышал оглушительный лязг металла, ставший столь привычным, что уподобился музыке. Все эти годы он жил по наитию, старался не выделяться, меняя облики и отказывая в чинах, но разве можно остаться незамеченным, когда из любой тяжёлой битвы выходишь без ран? От этого он только сильнее стремился туда, где всем заправляла смерть. Однажды он даже намеренно подставился под лезвие меча, но тот сломался надвое о шею, столкнувшись с позвонками.

– Ты не человек! – вскрикнула девушка, испуганно глядя на рукоять с раздробленным лезвием.

Он видел её ранее. Воинственная, неприступная, с таким взглядом, что принуждал последовать за его обладательницей в самое пекло. В её мыслях он ощущал искреннюю веру в освобождение и бескорыстные помыслы, которая когда-то были и у него. Она полыхала, словно факел, рассеивающий тьму, в то время как он был холодным океаном, в котором ей суждено потухнуть.

– Нет, я хотел им быть, но более не способен, – сказал он ей тогда с глубокой печалью.

И этими словами Данталион принёс ей смерть. В безумии бойни, когда каждый лезет на другого, заботясь лишь о собственной жизни, бывший небожитель утратил жалость. Его перестало волновать происходящее. Ни земля, ни небо не были достойны уважения. Он даже не стал добивать рыжеволосую воительницу, чтобы пресечь муки тянущей лапы смерти, а просто позволил ей дождаться Самигину и встретиться с ней лицом к лицу. Уходя, среди воплей и криков он услышал один, наполненный искренней болью, но не обернулся, даже когда на него набросили слова клятвенной мести. Только подумал: «Пусть месть твоя свершится».

Одиночество сгубило в нём радость к жизни. Теперь единственной его надеждой была гибель. Из раза в раз он погибал на глазах товарищей, а возрождаясь, менял облик и вновь продолжал биться. Сторона ему была неважна. Он сражался лишь из ощущения риска и предчувствия возможной смерти, ставшими для него манящим дурманом.

Когда само существование уже показалось непомерной скукой, он в который раз позволил себя смертельно ранить. Ему пронзили сердце и затоптали тысячами ног. Он чувствовал боль, но именно она казалась ему желанной, потому что заставляла меркнуть все остальные чувства. Тогда сознание его покинуло, а когда возвратилось, Данталион обнаружил себя в яме, лежащим на горке трупов и ими же заваленный. Смрадный запах гнили смешался с сырой землёй: его бросили в братскую могилу со всеми. Он надеялся, что Самигина сжалится, заберёт в свои владения. Несколько дней Данталион неподвижно лежал среди трупов, то засыпая, то вновь просыпаясь, и в конце концов понял, что ожидание бесполезно. Запах разлагающихся тел и рыскающие по телу насекомые изводили. Пришлось прорывать себе путь наружу.