Вампиры и оборотни идут по моему следу

6

- Была, видимо, - нехотя отозвался Славка. До меня дошло, что ему неприятно говорить об альбиносе, пришлось заткнуться, хоть и хотелось расспросить его о том, что такого сделал Коська, чтоб его вот так недолюбливать. Славка проводил меня до комнаты, пожелал «ночи» и ушел, высокий, рыжий и задумчивый.
В моей комнате определенно ничего не изменилось – на кровати не появилось стопки одежды, никаких записок, ламп или следов чьего-то пребывания. Впрочем, когда я на ощупь двинулась к своей кровати, но уткнулась в подоконник, под пальцами прошуршала бумага. Сердце трепыхнулось в груди, голова закружилась.
Угрозы? Признание? Приглашение на полуночную встречу?Я кое-как развернула бумажку и подставила под лунный свет. Несколько секунд вчитывалась в ровные строчки, в которых кратко описывалась победа Геракла над гидрой, а потом перевернула бумажку. Шоколадная конфета «Подвиги Геракла» всегда была моей любимой, но сейчас я откровенно ее возненавидела. В сердцах скомкав ее и зашвырнув в форточку, я стянула джинсы и футболку, снова облачилась в коричневый балахон-толстовку и завалилась в кровать – спать и злиться на сладкоежку, который решил так не смешно и неосознанно пошутить.

- Тихо, Карамелька, тихонько, не надо боятся, все уже хорошо, тебе не будут делать больно, - меня настойчиво гладили по лбу и голове, между ушами. Я возмущенно задергалась – я вообще-то спала, мне даже кошмары не снились!
- Тише-тише! – чьи-то руки крепко вцепились в мой загривок, - все хорошо, маленькая, все хорошо…
- Я тебе сейчас руки пооткусываю! – оскорблено взвыла я и рванулась сильнее.
- Она уже в себе, Костя, отпускай, - донесся до меня голос Вана Саныча.
- Отпускаю, - руки на моем загривке ослабили хватку, на прощание пройдясь по левому уху. Я раздраженно прижала его к макушке и громко фыркнула – в нос забилась короткая шерсть.
- Василиса, ты слышишь меня? Понимаешь?
- Я что, похожа на дуру? – мне стало так обидно, что я открыла, наконец, глаза. Снова белая комната и лицо Кости, плюс Иван Александрович, потирающий запястье.
- Я чего, лунатик теперь? – оторопела я от этой картины.
- Ты, милая моя, типичная Канари. Желтый волк, со скверным самоконтролем и мощью танка, - пояснил шеф, - Костя, поручаю ее тебе. Будет тебе теперь материал для изучения.
- Э, я вам не микроб, что быть материалом для изучения!
- Это такое выражение, Карамелька, - ласково сказал мне Костя, и я польщено замолчала. Сейчас Костя казался самым-самым хорошим человеком в мире, и даже его регулярные попытки меня погладить были приятны. Я стукнула себя задней лапой по боку, где неприятно зазудело, и вдруг заметила свои пепельно-золотистые тонкие лапки. Пошевелила на пробу ушами, принюхалась к Костиным волосам и совсем растерялась. Похоже, сейчас я была самым настоящим волком, но мозги у меня были определенно человечьи.
- Тогда, наверное, я сам сегодня выведу ее погулять по лесу, без Славы и Лары? – вопросительно поднял глаза на шефа Костя. Я легонько ткнулась носом в его локоть и погромче фыркнула в его бледное полупрозрачное ухо, чтобы он помнил, что я еще немножко тут и отлично слышу, как он говорит обо мне в третьем лице. И вообще, им нужно бы спросить моего мнения, разве нет?
- Да, так будет лучше. Но завтра пусть бегает с ними, не зря же подбирали. К тому же, этим двоим, я бы доверил и свою душу, если бы ее можно было отцепить от тела, конечно.
- Ладно, - я бы не сказала, что Костя был доволен решением босса настолько, насколько ожидалось, однако перепираться не стал. Тихий такой мальчик, приятный. В самый раз для друга волков.
- А ты, барышня, теперь под крылышком нашего Бланки, будешь его слушаться. Сейчас обращайся обратно, а то снова распугаешь мне всех, - проворчал Иван Саныч.
- Я бы обратилась обратно, но мама говорила, что обращаться нужно уметь. Я не умею, так что придется отложить эту процедуру, - я поднялась на все четыре лапы и на пробу прошлась по комнатке. Не то она оказалась меньше, чем казалось, не то это шаг у меня был широкий, но собственная скорость мне понравилась.
- А может, не надо ее обратно, а? – услышала я почти беззвучный шепот Кости.
- Надо, Костя, надо, - потрепал его сухой ладонью по белесым волосам Иван Саныч, - Вася, встань на задние лапы и падай на спину.Я послушно привстала на задние лапы, старательно раскачалась и принялась падать назад. Хлопнулась на пол я уже человеком – с граблями-руками, в коричневой мешковатой толстовке. Пижаме, можно сказать. Стало стыдно перед шефом и моим опекуном, но, одернув ее, я обнаружила, что край моей «пижамы» свисает даже ниже колен, так что она вполне могла бы прокатить, как платье. Некрасивое, но платье.
Весь день мне пришлось провести в одиночестве – меня доставили в огромную комнату с одеждой и оставили там, «подбирать приличные шмотки». Меня оттуда выцарапала Лара – она сбежала с последних уроков и вернулась волком. Подхватив подобранные мною тряпки, она легко доставила их до моей комнатушки без света и электричества, и бросила на произвол судьбы. Обедать убежала, а меня оставила разбирать вещи по полкам.
Ближе к закату меня, облаченную в приличные джинсы, плотную спортивную куртку, ярко-рыжие кеды и полосатую водолазку всего-то на размер больше моего, забрал из комнаты Костя собственной персоной и повел учить «бегать».
Под «бегать» у волков подразумевалась целая жизнь. Она начиналась, когда обращенный волк делал первые прыжки по лесной земле, и завершалась, едва вместо тонких лап появлялись человеческие ступни. Пробежки по главным спорным пунктам, на которые могли покуситься соседи-вампиры, гонки с друзьями, разведка территорий подальше, просто наслаждение от волчьей жизни. Бывало, ребята и мясо ели, ловили кроликов или ланей и пожирали прямо на месте.
- Мерзость, - меня передернуло, едва я представила себе крупный маслянистый на вид кусок сырого мяса. С какими-нибудь оленьими блохами. Или кроличьими.
- Кому-то нравится, - Костя приподнял передо мной ветку, - почти пришли. Сейчас выйдем к озеру, там много свободного места, будешь учиться там.
- А я буду себя контролировать? Сегодня что-то не очень с утра получилось, - с сомнением протянула я. Судя по настороженным лицам тех, кто оставался дома после завтрака, когда я была Канари, выглядела я ужасно, а Славка, по возвращении с работы, вообще нашел перекушенную пополам табуретку. Надо полагать, у меня очень чесались десна, или табуретка была поразительно похожа на мою любимицу-Барби из далекого детства. Я регулярно зубами снимала ее пластиковую голову с шеи, а потом приделывала обратно. Правда, у табуретка ножки обратно приделать не получилось, я потом проверяла.
- Я не знаю, почему ты сорвалась с утра, но ты делала это не специально, а когда обращаешься с конкретной целью, то разум сохраняется. У тебя это было что-то вроде продолжения сна, если я правильно понял.
- Я кого-то кусала? – с затаенной надеждой уточнила я.
- Пыталась. Когда мы с Иваном Александровичем загнали тебя в «лабораторию», ты никак не давалась и даже тяпнула его за руку. Погоняла наших ребят, кто дома сидит, пыталась убежать, мебель грызла, - перечислил Костя, запрыгивая на поваленное дерево. Оно было просто гигантским - чтобы вы поняли, его диаметр равнялся расстоянию от моих пяток до груди, а в длину оно было примерно с девятиэтажку, может даже больше. Деревья вокруг него уже давно восстановились и напоминали мелкий ворс ковра, высовывались из-под гиганта и тянулись вверх тонкими свечками. Сам ствол был покрыт широкими трещинами и мхом, грибами, какими-то дуплами. Переплетение мощных корней напоминало крупные заросли коренастых деревьев.
- Забирайся, - бросил Костька и зашагал по нему в сторону верхушки. Я, цепляясь пальцами за трещины, забралась за ним и быстро побежала по скользкому королю деревьев.
- Это что за дерево? Кедр?
- Нет, сосна, - ответил мой «наставник».
- Ты не любишь людей? – уцепилась я за его короткий ответ.
- Не люблю.
- А я люблю людей, - я старалась сказать это гордо. Я человек, и я горжусь этим!
- Мгм. 
- Что говоришь?
- Ничего.