Вампиры и оборотни идут по моему следу

18

Как в прошлой жизни.
Я привалилась затылком к обоям, они сухо хрустнули, я учуяла запах старой бумаги. Потолок темнел наверху, а я прокручивала в голове свою прошлую жизнь. Меня били, меня швыряли, предавали. Хочу ли я, чтобы и это жизнь была такой же?
Ага, десять раз.
Я хочу использовать свою силу, не зря же мне перепала такая мощь, правильно? Я – сила. Я – волк. Я – золотой оборотень. А могу ли я позволить другим пользоваться слабостью моего человеческого тела? Нет!
И вообще, мне хочется напомнить и своему прошлому о себе!
Но сначала, сначала я отомщу Земляничкину, чтоб не расслаблялся. Что-нибудь простенькое, чтобы не особенно напрягаться, а потом я возьмусь за план номер два.
Когда я вошла в школу, в моей голове уже сидел отличный планчик, простой и до жути меня веселящий. Надо только хорошенько сыграть, и Земляничкин купится! Обязательно, обязательно купится, и пусть он потом только попробует меня еще хоть раз пальцем своим тронуть.
Между шестым и седьмым уроком я подбросила на парту Земляничкина записку с просьбой о встрече после восьмого урока на четвертом этаже в кабинете русского.
Самый верхний этаж, небольшой и тихий, особенно после восьмого урока. То, что нужно. Я специально поболтала с молоденькой учительницей русского, она с радостью позволила мне посидеть там после уроков, чтобы подготовиться к контрольной по литературе, ведь в общаге «ах, там так шумно!». Я еще и остальных учителей порасспрашивала – после восьмого там будет совершенно пусто. Все уйдут.
Ключ лежал в кармашке моей юбки. После седьмого урока, последнего в этот день, народ поспешно разъехался по домам, но Земляничкин, я следила за ним из окна, направился в небольшую забегаловку, где устроился за столом. Обычно он всегда ехал сразу домой, но сегодня его ожидала отличная шутка, лично от меня.После седьмого урока я позвонила Славке и попросила меня забрать минут через сорок. Он пообещал приехать.
Я просидела все это время в классе русского, занималась с домашкой и постоянно смотрела в сторону забегаловки, и поэтому, когда брякнул звонок о конце восьмого урока и Савва отправился расплачиваться, я проворно сгребла все вещи в сумку и скрылась в женском туалете, удобно расположенном в конце коридора.
Земляничкин поднялся по лестнице и приблизился к кабинету русского. Я сидела на корточках за дверью туалета и смотрела в расковырянную замочную скважину, следя за вампиром. Он задумчиво осмотрелся (я чуть отпрянула назад, чтоб не быть замеченной), приоткрыл дверь в класс, еще несколько секунд стоял на месте, а потом вошел в класс.
Я оставила сумку в туалете, выскользнула в коридор и бесшумно, стараясь ступать на носки балеток, прокралась к классу. Дверь была чуть прикрыта, было видно, как Земляничкин сидит на подоконнике и смотрит вниз.
Пам-пам.
У!
- Месть сладка! – крикнула я, и едва Земляничкин повернул к двери удивленное бледное лицо, обрамленное черными гладкими волосами, я захлопнула дверь, ставила ключ и повернула его три раза. Дверь содрогнулась:
- КАРАМЕЛЬКИНА!
- БУДЬ ЗДОРОВ, МРАЗЬ! Я ОТОМСТИЛА! – заорала я в ответ и тоже пнула ногой дверь, а потом круто развернулась на пятках, сиганула в туалет, схватила сумку и рванула к выходу. Когда я бежала к стоянке, раздался хлопок и скрип, я обернулась на бегу и увидела Земляничкина на подоконнике. Он несколько секунд смотрел вниз, а потом раскинул руки в стороны и прыгнул.
С четвертого этажа.
Я так испугалась, что остановилась на месте, но сорвалась, едва увидела, как Земляничкин поднимается на ноги и бежит ко мне. Ветер свистел в ушах, за спиной был слышен топоток, в легких сидел горький тугой комочек, от которого в горле постоянно лопалась какая-то пленка.
- Пошел лесом! – взвизгнула я, когда по плечу соскользнула ладонь, ледяная и мертвая. На стоянке было пусто, поэтому я с ужасом поняла, что не видать мне красивого побега. Славка, где же ты?!
Я круто свернула на углу и проскользнула под сеткой, понеслась по расчерченному полю для волейбола по косой, Земляничкин – за мной. Я петляла, как лиса, и постоянно проскальзывала под самой его рукой, но вскоре начала утомляться.
Я покинула поле через ту же дырку в сетке и снова рванула в сторону стоянки, куда как раз выруливал массивный черный джип с двумя рисунками бегущих волков. В окне мелькнуло Славкино и Ларискино лицо, и вдруг что-то с силой дернуло меня назад, воротник вдавился в шею.
- Ага, попалась! – злой голос Земляничкина прозвучал так близко, что я, неожиданно даже для себя, заорала в голос:
- ТУПОЙ ДИБИЛ, ОТПУСТИ МЕНЯ ЩАС ЖЕ, ПОКА Я ТЕБЕ ПЯТКИ НЕ ПООТКРУЧИВАЛА И В УШИ НЕ ЗАПИХАЛА! А-А-А-А-А-А!! – воротник сдавило еще сильнее – Земляничкин приподнял меня над землей за шкирку, я начала задыхаться. И тут же упала на землю вперед плечом и щекой. Асфальт ощутимо шкрябнул меня по открытой коже, ссаживая ее.
- ВАСЬКА, СЮДА БЫСТРО! – рявкнула на меня Лариска из джипа, и я, не оглядываясь и не всматриваясь, схватила сумку и побежала к джипу, рухнула на заднее сидение и захлопнула дверь. Одного взгляда в окно хватило, чтобы оценить картину.Земляничкин держался за щеку (или висок), из носа у него капала кровь, он полусогнулся над землей, Славка бежит к нам, потирая кулак, вскакивает на шоферское место, быстро выруливает на шоссе и выжимает газ. Джип ревет, мотор ревет, деревья мелькают со скоростью света, пахнет пылью, Лариса кричит на Славку, Славка кричит на Лариску, кровь, кишки, Земляничкин…
Я осторожно пощупала щеку – к ней пластырем был приклеен сверток из бинтов и мази, вся рука была точно так же замотана бинтами вперемешку с лекарственным настоем-мазью. Я сидела за столом в своей комнате, пыхтела над домашкой и с удовольствием вспоминала дневное приключение. Земляничкина избил Славка, я заперла Земляничкина в классе, Земляничкин побежден.
Победа.
ЕСТЬ!
Я с удовольствием ткнула ручкой в тетрадь, ставя последнюю точку, и потянулась к потолку, разминая затекшие мышцы. Ариша, наша чудесная фея-медик, пообещала, что ссаженная кожа у меня нарастет к завтрашнему вечеру, если хорошенько лечиться. Я взглянула в окно – оно снова было открыто, оттуда до моих ушей доносились детские крики и мужской бас. Видимо, народ во что-то играл. До заката было еще несколько часов, а в такое время никто в лес не убегал.
Поэтому, чтоб не томиться в одиночестве, я спустилась вниз и присоединилась к народу. Сначала ребята меня сторонились, памятуя о матером желтом волчаре, которым я могу иногда быть, но потом притерпелись и орали на меня с тем же восторгом, что и на ведущего.
Играли в «букву-кляксу» или «заморозку», суть одна – замораживать или кляксить других игроков, если ты клякса/заморозка, и отморживать тех, кто застыл от руки кляксы, если ты буква. Я была не кляксой, поэтому с восторженными криками носилась от какого-то Вовки, который был у нас кляксой. Помимо меня тут бегала еще и та Ирка, о которой я уже почти забыла, и Славка, и Лариска, и еще куча-куча других ребят, от восьми и до восемнадцати лет. Хаос, кляксы, заморозки, хохот и крики, жаркий вечер и алый закат – красота!
- Разморожена! – гаркнул мне на ухо Славка, рыжие волосы растрепаны, лицо красное, улыбка широкая. Мне по плечу хлопнула тяжелая ладонь, и я сразу сорвалась с места, направляясь к замороженной Лариске, пока Славка полетел выручать мальчишку лет двенадцати, вокруг которого крутилось четверо наших и одна клякса.
Через некоторое время все выдохлись и уселись прямо на земле, подставив лица теплому ветерку и закатным лучам.- Давайте еще что-нибудь?
- Кис-брысь-мяу!
- Голя!
- Кис-брысь!
- Кис-брысь!
- Прятки!
- Играем в кис-брысь!
В эту игру я играла в прошлой жизни, если компания хорошая, то хохота и впечатлений будет много. Я устроилась поудобнее рядом с Лариской и Славкой. Они переговаривались и постоянно смеялись. Лариса посмотрела на меня с ухмылочкой, но бить на глазах у всех не стала, и ладно.
- Костя! Позовите Костю! – крикнула вдруг какая-то девчонка. Народ захохотал, послышалось «тили-тили-тесто», но кто-то сбегал и приволок озадаченного Костю. Он еще несколько минут отнекивался, хотя мы все хором просили поиграть и даже предлагали специально выбирать только ту девчонку, которая предложила его позвать.
Он все-таки согласился и сел в сторонке ото всех, и зря – водить выбрали его. Притащили из особняка стул, поставили его и посадили альбиноса спиной ко всем, перевязали глаза чьим-то девчачьим розовым шарфиком и началось.
- Кис? – Вовка ткнул пальцем в Ларису.
- Брысь, - отозвался Костя.
- Кис? – показал на Славку.
- Брысь.
- Кис? – Вовка отыскал в толпе ту самую девчонку.
- Брысь.
- Кис? – уже раздраженно спросил ведущий, указав на меня.
- Мяу.
Все прыснули, я с ними, Костя встревожено дернулся, но получил оплеуху от Вовки и притих. Я, подталкиваемая многочисленными руками, проследовала к ведущему и встала по стойке смирно. Вовка церемониться не стал – указал пальцем на мои губы и спросил:
- Кис?
- Мя… - начал Костя, я нервно хохотнула, - брысь. Брысь, я хотел сказать брысь, я оговорился!
- Ладно-ладно. Кис? – Вовка указал на мою щеку.
- Брысь.
- Кис? – поднял мою руку, указывая на тыльную сторону ладони. Показывал он для всех, Костя-то ничего не видел, сидел ко мне спиной и даже не знал, что это я.
- Брысь.
- Кис? – снова указывает на губы. Я многозначительно ткнула Вовку локтем, Вовка состроил коварную рожицу.
- Брысь.
- Кис? – указал на лоб.
- Мяу.
- Вперед, папочка, чмокни дочку в лобик! – огласил результат Вовка. Костя облегченно выдохнул, обернулся и опустил повязку, несколько секунд на меня смотрел, а потом в голос закричал, что он вообще играть не хотел, и он против, а я вместе с толпой, давясь смехом, кричала, что уже поздно, и давай целуй уже, идиот!
- Ладно, ладно, сдаюсь, - досадливо рыкнул Костя, поднялся и подошел ко мне, - челку убери.
- Пожалуйста, - я рукой подняла челку и подставила лоб. Альбинос на секундочку замешкался, затравленно оглянулся, словно собираясь убежать (впрочем, сборище оборотней, намеренных удерживать всех «котят», охладило его пыл), а потом выдохнул, наклонился и чмокнул меня в лоб. Губы у Кости были самые обычные, ну, не мягкие, не колбасные, не жесткие. Теплые только. Теплые губы – это приятно. Я бинтами оттерла лоб и села на стул, натянула на глаза протянутый Костей шарф и приготовилась. В темноте, с гулом голосов, я могла только теряться догадках, кого и куда мне придется целовать.Радовало только, что Вовка был адекватным ведущим и учитывал, что с нами сидят дети, так что все неприличности приберегутся для приватных вечеринок.
- Кис? – звонкий вопрос заставил меня задуматься, ровно на секунду.
- Брысь.
- Кис? 
- Мяу, - я всегда мявкала с душой, как настоящая кошка. Народ зашелся в хохоте, и я едва услышала следующий позывной.
- Кис?
- Брысь.
- Кис?
- Брысь.
- Кис?
- Брысь.
- Кис?
- Брысь.
- Кис?
- Мя-я-яа! – протяжно мяукнула я. Восторженные вопли и редкие похлопывания оповестили меня, что целоваться, походу, придется всерьез. Лишь бы симпатичный!
Выяснилось, что Вовка в шутку указал на себя, а я маякнула как раз на него, так что целоваться придется с ним. Впрочем, не в губы, а в шею.
- Извращенец! – громогласно заявила я, для удовольствия публики, когда Вовка оттянул воротник, чтобы открыть шею для поцелуя. Чмокнула я его коротко, а потом долго оттирала губы рукой с бинтами, не скрываясь и не стесняясь. И полетели поцелуи – целовались и чмокались, в щечки, в губки, в лбы и носы. Лариске пришлось поцеловать Юльку в ухо, Славка ловко чмокнул четырнадцатилетнюю девочку в уголок губ, отчего она зашлась в истеричном хохоте, меня всерьез поцеловал какой-то парень с прыщами. Впрочем, я крепко поджала губы, так что как такового поцелуя не было, но все равно, противно.
Лучше всех целовали Костю, Славку, ведущего, Иринку и, как ни странно, меня. Поцелуи с нашей пятеркой получались самые легкие и веселые, никто нас не боялся, и один мальчик, класса восьмого, без робости подарил мне поцелуй в руку, хотя до этого ужасно смущался Лариски, которой надо было поцеловать ему правую бровь.
Хохотали все, повально, и каждый, каждый хоть раза два, да посидел на стуле!
Я была в восторге от такой компании, и мы засиделись до полной темноты, когда взрослые и малыши убежали в лес.
- Кис?
- Брысь! – Костя втянулся, и уже совсем весело играл с нами.
- Кис?
- Мя-я-я, - все подхватили мою манеру мяукать по-настоящему. Голос у Костьки был самый приятный, и его мяукание всегда сопровождались криками: «бис!». Я не сразу сообразила, что целовать снова собираются меня, только когда Вовка силой поднял меня на ноги.
- Кис? – Вовка снова начал с моих губ. Маньяк! Наверное, сам мечтает меня поцеловать, вот и натравливает всех, кого не лень.
- Мя-ау, - вдруг с первого раза мяукнул Костя. Я согнулась пополам от хохота и вспыхнула. Если тот прыщавый парень был мне противен, и я легко и без зазрения совести проигнорировала поцелуй, то с Костей труднее, потому что он милый и хороший, и вообще, с ним все целуются, и если я попру протии стада, то сразу начнут кричать, что влюбилась.
- Тили-тили-тесто-о-о-о! – восторженно заорал Вовка, Костя стянул шарф и взглянул на меня, я обессилено смеялась, присев на корточки и раскрасневшись. Я ощущала, как полыхают мои щеки, и от этого краснела еще сильнее и смеялась еще громче, - в губки! Константин, целуйте свою жену в губы. Василиса, ты готова взять Коську в законные мужья?
- Не-е-ет, - простонала я, захлебываясь смехом и прижимая ко лбу холодные ладони. А Костя уже проникся атмосферой этой игры, и, видимо, решил разыграть и меня, и весь народ.
А что, получилось красиво, даже очень.
Я б тоже повосхищалась и позавидовала, если бы он целовал не меня.
В конце-концов ему двадцать лет, он может себе позволить такое поведение, это я мелюзга, которой просто счастья отсыпало.
О нет. 
Костя слез со стула, подошел ко мне и, аккуратно подхватив под локоть, поднял меня с колен на ноги, после чего накинул на шею шарфик и спросил:
- Готова?