Вампиры и оборотни идут по моему следу

17

Отпустило меня только в чаще леса. Пара вздохов целебного воздуха с запахом еловых игл и гнилой земли сделали из меня человека. Оборотня.
Солнце уверенно грело мне затылок свысока, надменно ворочая своим жирным горячим боком, лес был мне не знаком. Я повертелась на месте – и куда школа делась? Не было даже тропинки, а мои следы уже давно скрылись за густыми зарослями травы и папоротника. Деревья темнели плотной стеной, становилось душно и неуютно. Сумка была при мне, все учебники на месте, пенал на месте. А телефона не было. Вот сволочь.
Забрал!
В голове снова зашумела ярость, ближайшему дереву пришлось вытерпеть внезапную атаку моего кулака, впрочем, дерево явно было к такому готово – руку охватил жидкий огонь, особенно на костяшках. Я зашипела, коротко взглянула на содранную кожу, и принялась ввинчивать кулак в живот, опустившись на корточки. Волосы противно лезли в лицо – я посеяла резинку. Теперь мои лохмы пушились во все стороны уродливым облачком неопределенно серо-русого цвета, и я бы не завидовала волкам, которые бы увидели это мое состояние.
Жалкая.
Я еще с полчаса просидела на земле, неловко ковыряя ранки и сдирая лоскутки кожи с краев, ждала, вдруг из леса появится Славка или Костька, а может даже Женька или Лариска. Нет. Никто не пришел. Совсем никто.
Закинув сумку через плечо, я двинулась в лес, озираясь в поисках какой-нибудь возвышенности, чтобы с нее сигануть. Крупный пень попался мне только спустя минут двадцать, когда мои волосы окончательно перестали походить на волосы, а мою одежду можно было выжимать. В голове у меня была одна мысль – убить Земляничкина с особой жестокостью. В волчьем обличье было еще жарче, чем так, зато удобнее и быстрее. Перехватив портфель за лямку так, чтобы она попала между клыков, я сделала несколько шагов вперед, принюхиваясь.
Впрочем, запахами особняка тут не пахло, во всех смыслах, и мне пришлось положиться на что-то вроде интуиции – наугад выбирала направление, додумывала запахи, когда их не хватало, ориентировалась по незнакомым деревьям, рассчитывала путь по солнцу и сучьям. Выбрела к особняку уже ближе к вечеру, злая, вспотевшая и грязная, с заложенным грязью и землей носом.
- Карамелька! – крик из окна на мгновение меня оглушил – я не ожидала воздушной атаки.Пока я вскидывала морду и тупо смотрела на захлопнувшееся окно, дверь на крыльце распахнулась, и оттуда буквально вылетел Костя.
Я моргнула и почти сразу ощутила, как тонкие, но крепкие Коськины руки вцепились в мои передние лапы и потянули вверх. Не выпуская сумки из зубов, я повиновалась и встала на задние лапы, ощутила резкий толчок назад и завалилась на спину, рефлекторно зажмурившись и сжавшись, чтобы быть готовой к болезненному приземлению на спину. Но, вместо вышибающего дух соприкосновения с землей, я упала на подставленные руки. Я поспешно выплюнула изо рта ремешок сумки, вяжущий язык и она рухнула на землю с глухим стуком учебников, а меня вдруг резко прижало к груди Кости. Я больно стукнулась переносицей о его плечо и ощутила крепкий аромат деревянной стружки с легкой примесью запаха кожи. В мозгу одна за другой взорвалось шесть атомных бомб, я вспыхнула и, что есть сил, оттолкнула альбиноса от себя.
- Чго ты творилаешь?! – я перепутала буквы и слова. По коже шел колючий холодок, напоминающий безболезненные судороги, в голове пульсировала неуловимая мысль, воспоминание, дежавю. В этой жизни такого еще не случалось, а вот в прошлой, в прошлой это повторялось несколько раз. Я ощутила, как подкашиваются коленки, сделала неловкий шаг в сторону для сохранения равновесия, обхватила себя ладонями. Тот урод меня тоже обнимал вот так, резко, по-хозяйски, чтоб стукаться переносицей об его плечо, чтоб не вырваться!..
- Карам…
- Не слушаю! – я зажала уши ладонями и снова покачнулась, - нет!
Горячая пелена мерзкой ненависти и обиды накрыла глаза, мир потерял резкость. Он меня кинул, кинул как первоклассницу, как ненужную тетрадку, и забыл об этом, ушел, закинув руку на плечико другой дурище. Интересно, что с ним стало после того, как он узнал о моей смерти, а?! Мне ведь интересно, действительно интересно! Может, ему стало стыдно, может он теперь грузит себя тем, что это он виноват, просит прощения у моей мамы, м? Мучается?
- Значит, у тебя ничего не болит, - услышала я через зажатые уши. Костя еще долю секунды пристально смотрел на меня стальными глазами, а потом развернулся и ушел в дом. Дверь тихо скрипнула, поворачиваясь на петлях, скрипнула половица у порога. Перед домом было пусто, только я, да сумка у ног. Руки ослабели, я опустила их вдоль корпуса и смотрела в землю. Кое-где сквозь притоптанную землю проросли зеленые тонкие травинки.
Дверь снова открылась, я присела на корточки, чтобы поднять в сумку и осталась так сидеть, перебирая в пальцах подвеску с бусинками. Рядом со мной остановились ноги в черных аккуратных балетках и обтягивающих джинсах.- Ты точно в порядке?
- Да.
- Они тебя кусали? Били? Почему ты кричала?
- Я не кричала, - я склонила голову, в глазах щипало. Мне было стыдно перед Костей, а раздражение на грязную одежду и всклоченные волосы усугубляли мое состояние. Хотелось просто разрыдаться, а я сдерживалась, сжимала губы и пошире распахивала глаза, чтобы не расплакаться.
- Нет, ты точно кричала, я сама слышала, когда Савва позвонил Славке.
Я вскинула голову и очумело уставилась на Лариску.
- Земляничкин вам звонил? Он говорил про десять минут на редактирование, чтобы было как через стенку? – я часто заморгала и размазала по щекам слезы. На руках была черная пыль, и мне страшно было подумать, во что она превратилась после смешения слез на моем лице.
- Нет, - Лара скривила лицо и заправила одну прямую черную прядку за ушко, - он говорил о том, что ты у них и что меняться он не собирается. Угрожал, что убьет тебя, если не выйдем из игры Избранных. Давал нам послушать, как ты кричишь. Ты же звала на помощь, и голос точно был твой. Костя сильно за тебя волновался, Славка уже бежит к вампирам с другими ребятами.
- Я, - я открывала и закрывала рот. Кислорода и мыслей не хватало, чтобы высказать все то, что я ощутила. Восхищение, ненависть и ярость, это как минимум. Ну, Земляника, ну вампирище, приколист! Он вот так просто разыграл оборотней?!
- Я побегу, догоню Славку. А ты иди в комнату, и, пожалуй, тебе стоит извиниться перед Костей. Он действительно за тебя переживал. Ты же такая роскошная Канари, - Лариса ядовито хихкнула, - отличное дополнение для его волчьего зверинца.
- А тебе и завидно?
- Конечно, - Лариса мне сладенько улыбнулась, - кому нужна привязанность психопата? Другому психопату?
- Ты вроде бы торопилась? – мне стало мерзко. Совсем недавно я считала ее подругой, а сейчас она с таким наслаждением пытается меня оскорбить и унизить! – не понимаю, почему ты так ко мне прицепилась?
- Ох, Васек, - Лариса опустилась на корточки рядом со мной, изящно и грациозно, - как же ты не поймешь? Ты не дала мне спокойно уйти из жизни, а в ней столько боли, столько боли, что теперь за каждое свое огорчение я буду причинять боль и тебе, просто чтоб в следующий раз не лезла не в свое дело.
- Ты дура? – поинтересовалась я, потирая щеку. Корочка грязи отрывалась от кожи с тихим хрустом. Лариса – псих. Точно псих.
Вообще, все тут психи. Костя любит волков, Лариса суицидница, в Славку кто-то вселился, дети запирают новичков в комнатах.
Психбольница в виде особняка. 
И зачем я сюда попала?Вместо ответа Лариса вдруг встала и с силой пнула меня под ребра. Я поперхнулась и на мгновение отключилась, перед вторым ударом. Но вторая резкая боль снова вернула меня к реальности, из груди вырвался захлебывающийся кашель.
- Знаешь, когда мы люди, я все же значительно сильнее тебя. И в таких ситуациях тебе лучше быть поосторожней в выражениях, Вася.
- Стерв…
- Что-что? – новый удар острым носочком балетки под ребра, я захлебнулась в тугом воздухе и упала на землю, - я же сказала, будь поосторожней, Васенька. Аривидерчи, Василек, - Лариса грациозно развернулась, прыгнула и приземлилась уже черным волком, насмешливо взглянула на меня серо-зеленым глазом и скрылась в лесу.
Шипя от боли и задыхаясь в сухом воздухе, я поднялась и, перекинув сумку через плечо, направилась в свою комнату. Зашвырнув учебники в угол, я залезла в шкаф, прихватив с собой свечей и зажигалку. Я неловко расставила столбики свечей на бортике ванны, на зеркальном столике, подожгла фитильки, включила воду и скинула с себя всю одежду. Повыше талии и пониже ребер красовалось три красных пятна – одно чуть в стороне от двух наплывших друг на друга. На том запястье, за которое ухватил меня Земляничкин – четкие следы от его пятерни. Коленки – в кровь.
А рожа как из ужастиков. Расцарапанная, грязная, волосы почти дыбом. И вообще.
Я провела руками по бокам, повернулась боком к зеркалу. Тощая. Загорелые места чередуются с белыми пятнами, там, где были рукава и воротники, уши маленькие, локти торчат...
К счастью, в ванне опасно забулькало, я закрутила воду и нырнула в горячий аромат шампуня и кипятка. Благо грязь была еще свежей, а ушибы не болели в полную силу, я быстро оттерла с себя всю грязь и промыла волосы, так что теперь они снова стали волосами, а не мочалкой.
Всю ночь я пролежала без сна – ворочалась, терла ушибы, которые с каждой минутой начинали болеть все навязчивее. В голове крутилась навязчивая идея устроить Земляничкину в ответ какую-нибудь подлость.
Ближе к рассвету я услышала шаги в коридоре, дверь тихо скрипнула.Я сделала вид, что сплю, и смотрела из-под прикрытых век на вошедших Славку, Коську и Лариску. Из окна, через щель между плотными шторами, сочился лунный холодный свет, от этого все три фигуры казались призрачными.
- Она точно спит?
- Через час подъем, в такое время даже Иван Саныч дрыхнет, как сурок. Только мы, идиоты, не спим, - Лариса говорила свистящим шепотом, и я слышала ее через слово, мысленно додумывая обрывки.
- Костя, рука, - Славка указал на мою руку, лежавшую поверх одеяла с синяками от пальцев Земляничкина, я прикрыла глаза плотнее, чтобы они ничего не заметили. Лямки майки болезненно давили на ключицу.
- За руку держали, не магия, не то, - послышалось шевеление, - шею надо проверить.
- Сам проверяй, я вообще была против, - прошипела Лариска.
- Никто и не просит тебя проверять. Тебя вообще ни о чем не просили, - резко оборвал ее Славка. Матрас с правого бока продавился, чья-то мягкая теплая ладонь коснулась моей шеи, вокруг которой пушились подсохшие волосы. Скользящее прикосновение вызвало резкое желание заржать или запищать – щекотно. Я решила, что если и выдавать себя, то красиво, поэтому резко схватила эту теплую руку пальцами и рявкнула, распахивая глаза:
- А чего это вы тут делаете, господа хорошие? Хотите покуситься на мое… - на что они хотели покуситься я не придумала, поэтому фраза неловко повисла в воздухе. Лариса зло смотрела на дверь, Славка ковырял пальцами ног ворс ковра, Костя сидел на углу моей кровати и стыдливо смотрел в сторону, я сидела в центре матраса, держала Костю за руку и смотрела на всю компашку одновременно. Надеюсь, взгляд был гордо-смешливый.
- Попался, который кусался, - я выпустила руку Кости, - че надо?
- Проверить тебя пришли. Тебя могли загипнотизировать, чтобы ты не помнила, как тебя схватили и пытали, - пояснил Славка, убедившись, что ни Лариса, ни Костя глаголякать не собираются.
- Отлично. Со мной все отлично, - отрезала я и посильнее пихнула Костю в плечо, чтоб он слез с кровати. Не дорос еще, чтоб на моей кровати рассиживаться, - гипноз имел место, но только чтоб я не избила этого гада и ушла в незнакомую чащу. Здорово, правда?
- Не-е, - помотал головой Славка, Костя молчаливо поджал губы, а Лариса фыркнула.
- Идите, а. Я до сих пор не спала, - мне вдруг стало скучно. Просто – скучно. Постное лицо Кости, Славкина глуповатость, Ларискино недовольство и нытье. И синяки ноют – одинаково, бесперебойно.
Скучно.
Они убрались, случайно хлопнув дверью, а я сидела в кровати, обмотав ноги одеялом и подложив под спину обе подушки. Звуки ночного леса залетали в приоткрытое окно, было прохладно. Я вдумчиво заплетала свои короткие лохмы в косички и снова расплетала, и все думала, думала.
Земляничкину такое прощать нельзя, а то оборзеет.
Я еще раз полюбовалась внушительными синяками на запястье, пощупала под майкой синяки от Ларискиных пинков.
Никому ничего нельзя прощать.
А то оборзеют.