Мустафа остался в кафесе, но я не торопилась к нему, а уныло побрела за Халиме Султан в султанские покои, только она знала теперь, как нам быть.
Отказываться от трона добровольно мы не собирались, но что-то нужно было делать с Мустофой, которому не помогали даже лучшие лекари страны. Его здоровье, к сожалению, нельзя было купить деньгами, а нам нужен был здоровый Султан на троне.
Что я могла предложить? Только лишь отпустить меня и Мустафу в Эдирне, где на свежем воздухе ему стало бы лучше, и я постепенно смогла бы ввести его в общество, помочь ему адаптироваться, но при этом большинство государственных дел, конечно же, должна была бы решать Халиме Султан, как регент больного Султана. Это была бы моя последняя попытка помочь ему, и если бы ничего не вышло, то я буду согласна уйти с ним в кафес и прожить там до конца своих дней. Но перед этим я должна попытаться еще. Неужели, нам с ним суждено только жить в четырех стенах?
В моих глазах было такое отчаяние. Я не хотела возвращаться в прошлую жизнь, я хотела большего, я хотела счастья, которого никак не могла обрести.
Мы с Халиме Султан молчали, находясь одни в темных султанских покоях, обе обессиленные своим собственным поражением. Толпа за стенами дворца все так же гудела, но Халиме Султан не выходила к ним. Она отдала им на суд Давуда Пашу, что им было еще нужно? Наверное, они разбирались как раз с ним.
Я собиралась отойти к себе, желая остаться наедине, как дверь с грохотом открылась.
Халиме резко вскочила на ноги, прокричав:
- Кто посмел войти сюда!? Я велела никого не пускать! Стража!
Она искала на ком сорвать свою злость, но перед ее взором предстала сама Кесем.
Я отпустила свой взгляд и пожелала слиться со стеной, не в силах посмотреть этой женщине в глаза. Ведь именно я ее предала и из-за меня она сейчас была в черном одеянии, нося траур по своим собственным сыновьям. Я была уверенна она пришла мстить. Мстить всем нам.
От неожиданности Халиме Султан отпрянула, но быстро выпрямилась, с вызовом посмотрев на ту, которой много чем должна была быть обязана.
- Кесем? - женщина сложила руки перед собой, дружелюбно улыбнувшись. - Чем я заслужила твое появление здесь?
Кесем промолчала, лишь кивнула аге, который был рядом. И тот преподнес ближе платок, развернув который все увидели отрезанное ухо.
Меня чуть не стошнило. Я отвернула голову, чтобы не увидеть этого зрелища больше и постараться поскорее забыть.
Сомнений не было. Давуд Паша был мертв. Его убили так же, как он когда-то убил Османа. И за всем этим стояла Кесем?
- Узнаешь, Халиме?
Сейчас Кесем стояла перед нами, как всегда спокойная и прекрасная, не теряя твердости духа. Только одно событие сломало ее, только один раз все видели ее слезы, когда умер ее муж - Султан Ахмед. Все остальное время выдержке этой женщине можно было позавидовать.
Столько напастей, недавняя весть о смерти сыновей, а она лишь одела траур, глаза ее полны боли, лицо усталое, но при этом она полна решимости и силы. Откуда эти силы идти дальше в ней брались?
- Узнаю. - спокойно отметила Халиме, даже не вздрогнув. Терять своего достоинства она тоже не хотела. - Ты красиво отомстила. - отметила женщина, не переставая хищно улыбаться.
- У меня были хорошие учителя. - дерзко ответила Кесем. - Вы должны были помнить, что в свое время я была прилежной ученицей.
Халиме усмехнулась.
- Хорошо, ты отомстила. Но что теперь? Трон за мной, мой сын жив, а твои мертвы. Что ты планируешь дальше? - постаралась побольнее ее ударить мать Мустафы.
- Не боишься, что я убью последнего Султана? Ведь мне больше нечего терять. - с ее уст угроза прозвучала, как усмешка.
Халиме вскипела, одно слово, и Кесем вырвала ее из спокойного образа, который она с трудом сохраняла.
- Что ты имеешь в виду!? Ты смеешь угрожать мне сыном!? Только знай, я не ты. Я не буду ждать, когда ты начнешь воплощать свои замысли в жизнь, я задавлю тебя прямо сейчас! Охрана! Схватить ее!
ВЫ ЧИТАЕТЕ
"Капкан."
Historical FictionВ народе принято считать, что гарем - это сказка, самое красивое и роскошное место и, попавшая туда девушка, - счастливица. Сотни красавиц, которые живут беззаботно, получают образование, приданное, не знают голода и тяжелой работы, а те, которые...