Обожаю раннюю весну. Птички щебечут, травка зеленеет... М-да. Люди спешат по своим делам, а я иду по бульвару в распахнутом кашемировом пальто, цокая высокими сапожками на шпильках. Сегодня я познакомлюсь с невестой брата: Уолт наконец-то решился предоставить свою драгоценную Ганриэтту на суд родительский.
Я пробежала через дорогу и, столкнувшись с пешеходом, тихо извинилась, не обращая внимания на то, что парень захотел познакомиться. Нет, друг, только не со мной.
В этом районе всегда оживлённо. В основном из-за расположенного поблизости торгового центра «Dream». Миссис Кригст, живущая на втором этаже дома, снова выгуливала свою несчастную чихуахуа по имени Айк. Мне всегда хотелось его накормить, потому что я просто не могу себе представить, что пёсик всего лишь не может потолстеть, в силу своей породы.
— Здравствуйте, миссис Кригст.
— Добрый день, Эшли, — старушка доброжелательно улыбнулась мне и с преувеличенным достоинством приподняла собачку на своих руках.
Айк тявкнул и проводил меня взглядом. Я посмотрела в сторону лифта и, сглотнув, поднялась на пять этажей по лестнице. Интересно, они уже там, или я их опередила?
— Эшли, да неужели? — мама открыла двери, впуская меня. — Ты как раз вовремя. Было бы неприлично перед гостьей, если бы ты опоздала.
Значит, ожидаемая парочка ещё не прибыла. Отличненько. Я ухмыльнулась, слушая мать, и повесила бежевое пальто в шкаф. Потом пошла в ванную и помыла руки, отметив, что папа снова забыл свою газету на полке с бритвой. Так-с, что там в утренней газетке? Оказалось, ничего интересного.
— Ваше бульварное чтиво, сэр, — понизив голос, я наклонилась через спинку кресла к отцу.
— Ооо, — улыбнулся он. — Дочь почтила нас своим присутствием. Иди сюда, поцелую.
В зале, где мы находились, мамиными усилиями был накрыт небольшой круглый стол. Я увидела своё любимое блюдо и сразу поняла: родители рады не только невестке, но и дочери, которая целых две недели их не навещала. Я почувствовала укол совести. Лёжа в больнице, больше года назад, я за имением кучи свободного времени читала философов. И так мне понравились все эти высказывания, что я твёрдо решила, если стану писателем, обязательно придумаю свои! Так вот, цитат было много, и одна из них звучала: «Дорожите своими родителями, проводите с ними каждую свободную минуту. Потому что момент, когда их не станет, наступит неожиданно.» Меня это тогда очень поразило, но, вернувшись к привычной жизни, я осознала, что это практически невозможно. Да, я знаю это высказывание. Но какой в нём смысл, если всё равно не удаётся следовать ему?
— Почему они опаздывают? — мама недовольно скрестила руки, расхаживая по комнате.
— Эбби, успокойся, — отец вальяжно расправил газету. — Дело молодое.
И это было ошибкой.
— Что? — возмущённый голос неприятно резанул по ушам. — И из-за их «молодого дела» мы должны ждать?!
Увидев, что я хожу за ней по комнате, копируя её движения, мама посмотрела на меня укоряющим взглядом.
— Вот хулиганка!
Я пробубнила что-то в ответ, и она, схватив полотенце со спинки стула, стала целиться им в меня. Ну, я же уже не маленькая!
— Может, в пробке стоят, — снова подал голос папа. — Суббота всё-таки.
Так и не попав в меня, мама выбрала цель поближе и с чувством огрела отца по башке. Он встрепенулся с газетой и ошеломлённо посмотрел на неё. Женщина выразительно изогнула бровь, мол, сам напросился. В это мгновение из прихожей раздался звонок. Я побежала туда и открыла дверь, улыбаясь.
— О, здравствуйте, ребятки!
Уолт уставился на меня, усмехнувшись. Неужели все думали, что я могу не прийти? Его спутница — высокая блондинка, на таких же шпильках, что и я — зашла в квартиру.
— Здравствуйте, — ответила она на моё приветствие, потупив взгляд.
Да, ладно! Не переживай! Я не буду злобной золовкой!
— Это моя младшая сестра — Эшли, — представил меня Уолт.
— Со мной можно не церемониться и сразу перейти на «ты», — я улыбнулась, протянув руку.
Блондинка просияла и ответила рукопожатием.
— Ганриэтта.
Она тут же слегка порозовела. Это редкое имя. Не удивлюсь, если её в детстве из-за него дразнили. Очень глупо.
— Класс! Какое красивое имя! — восхитилась я, чем вызвала удивление девушки. — Ты мне уже нравишься.
Ганриэтта выпрямила спину и наконец почувствовала себя уверенно. Она с счастливой улыбкой обернулась к Уолту.
— Я же говорил, что она — чудо, — усмехнулся он, кивая в мою сторону.
Через несколько минут мы втроём отправились в зал.
— В каком настроении мама? — шёпотом спросил Уолт.
— Рвёт и мечет, в прямом смысле слов, из-за вашего опоздания, — в тон ему ответила я.
Он подмигнул Ганриэтте и обнял её за плечи. Девушка заметно нервничала. Ещё бы! Это нормальная реакция.
— Мам, пап, — громко начал Уолт, входя в комнату. — Мы немного задержались. На Main street небольшая авария случилась. Пришлось подождать, но мы добрались в ваше царство, — более весёлым тоном закончил он.
Узнаю братика. Он по-другому не может — вечный оптимист.
Папа приветливо улыбнулся, а мама смерила всех нас испытующим взглядом, который подействовал только на Ганриэтту, ведь брат уже привык, а я... Пережила слишком много более пугающих моментов, чтобы ни с того ни с сего робеть перед матерью.
Далее пошло знакомство. Мама наконец оттаяла — она терпеть не может опоздания, пунктуальность — это её всё! Поразительно, как принципы доводят людей до абсурда.
Вечером Уолт повёз Ганриэтту домой, взяв с меня обещание, что я его дождусь. А я что? Сегодня же суббота! Значит завтра мне не нужно мчаться на работу. Что ж, переночую у родителей, они будут довольны.
— А теперь давайте поговорим о тебе, Эшли.
Когда Уолт вернулся, мы расположились за журнальным столиком в том же зале. Мама скрестила ноги и сцепила руки в замок на коленях. Мы с братом переглянулись в недоумении и дружно посмотрели на мать. Отец подозрительно молчал, и мне стало не по себе, как будто сейчас случится что-то из ряда вон выходящее. Как выяснилось, я была недалека от истины.
— Дорогая, ты всё ещё не нашла молодого человека? — увидев, что я скрестила руки, мать нервно скривила губы. — Нас с отцом очень беспокоит то, что ты решила не выходить замуж.
— И не передумаю, — процедила я, стараясь сохранять спокойствие. — Вы прекрасно знаете причину.
Мама облизала сухие губы и откинулась на спинку кресла. Посмотрев на папу, она поняла, что он не собирается ничего говорить.
— Ричард.
Я перевела взгляд на отца, который запрокинул голову, словно прося у небес поддержки, но потолок не давал ему выйти на контакт. Краем глаза я заметила, как Уолт двигает пальцами, пытаясь не сжать ладони в кулаки. Что наши любимые родители задумали?
— Эшли, — отец откашлялся, он не знал, как начать говорить. — Ты слышала про семью Эдан?
— Помню, когда я была маленькой, наши семьи тесно общались, — я немного расслабилась, но мышцы остались напряжены, как и всё тело. Эданы как-то связаны с мамиными словами?
— Да, это друзья семьи, — подхватила женщина. — Мы и сейчас часто видимся. Просто наши дети уже не так часто бывают у нас, чтобы видеть их. Да и дети Эданов тоже выросли. Им скучно на подобных мероприятиях.
Наступила резкая тишина. Она давила. Я понимала, что разговор не завершён и с опаской ожидала, чем он закончится.
Обожаю раннюю весну. За то, что она даёт проснуться всему прекрасному, что дремлет в сердце.
— У них крупная компания. Холдинг, да? — вмешался Уолт, он тоже ждал худшего, но, как и я, не понимал, в чём оно будет заключаться. — Их старший сын этим занимается?
— Да, у них крупнейшая текстильная компания в стране. Два года назад она расширила отраслевую систему: теперь поставляет не только ткани высшего качества, но и молочную, колбасную продукции...
— Мам, зачем ты привлекаешь наш интерес к достатку их семьи? — довольно резко прервала я мать. — Почему молчишь? Говори уже, переживу.
— Почему ты сразу всё воспринимаешь в штыки? — посмотрела на меня с укором. — Мы — твои родители. И желаем тебе только добра.
— Ооо, — протянула я тихим голосом. — Что-то мне это уже не нравится.
«Запомни, деточка, мы желаем тебе только добра,» — думала я, заходя в лифт.
Я повела головой в сторону окна и снова посмотрела на мать, отогнав воспоминание. Уже несколько месяцев об этом не думала и тут на тебе, посреди разговора!
— Вот, — мама положила на столик передо мной папку. — Прочитай на досуге.
Я прищурилась, глядя на папку. Мне казалось, что там скрыто сущее зло.
— Если, конечно, хочешь хоть что-то знать о своём будущем муже.
Не знаю какой реакции она от меня ждала, чего ждал отец. Но по их затаившемуся дыханию, напряжённой позе я поняла, что ждали. Ресницы дрогнули — я подняла глаза на родителей, сидящих в оцепенении. Реакция Уолта появилась незамедлительно. Он вскочил с места, всё-таки сжав кулаки.
— Что здесь происходит?! — звенящим от гнева голосом, прокричал он. — Вы забыли, как долго она лечилась?! Сколько мы все пережили?! Эти воспоминания до сих пор не дают ей покоя!
— Эти воспоминания будут с ней до конца жизни, и ничего уже не поделаешь, — маме стоило многих усилий говорить спокойно. — Но не может же из-за какого-то подонка она всю жизнь бояться противоположный пол! Слава богу, что не убегает уже от них. Хотя с брюнетами казалось вообще гиблым делом...
Обожаю раннюю весну. За то, что она даёт надежду на тепло и радость.
Я поддела обложку папки ногтем указательного пальца и, мельком взглянув на фотографию, отвела глаза в сторону, опустив всё обратно.
— Я не выйду за него, — вздохнув, я встала и со спокойным видом отправилась на кухню мыть посуду.
— Мы сказали, что выйдешь! Помолвка была неделю назад! — услышала я маму.
Вообще-то у нас есть посудомоечная машина, но я уже давно заметила, что быстрее успокаиваюсь за этим делом.
Ненавижу раннюю весну за то, что она тревожит душу воспоминаниями о самой большой трагедии в моей жизни...
Три года назад
Сегодня был последний тест для поступления в университет на отделение магистров, и я задержалась, чтобы узнать результат. Судя по всему, в этом году я стану студенткой филологического курса в том учебном заведении, где давно мечтала получить диплом!
Было поздно. Часов семь, наверное. Смеркалось. Отец обещал заехать за мной, но у него не получилось: задержался на работе. Он всегда, как большой начальник, должен контролировать рабочий процесс. Я зашла в подъезд. Если раньше меня что-то напрягало, то сейчас, увидев яркие лампочки, освещающие всё пространство, я чувствовала себя спокойно и в безопасности.
— Вам какой?
Я резко повернулась. Сбоку от меня стоял мужчина лет тридцати пяти, может старше. Он смотрел на меня своими до безумия синими глазами.
— Пятый, — ответила я, отводя взгляд, непроизвольно вздрогнув.
Мужчина нажал на кнопку.
«Запомни, деточка, мы желаем тебе только добра,» — думала я, заходя в лифт. Это фраза, которую мне сказал папа по телефону, когда я ему сегодня позвонила. Он утверждал, что так я стану самостоятельней. Но почему-то попросил не говорить матери о том, что не подвозил меня.
— Меня зовут Эрик, — улыбнулся попутчик и протянул ладонь. Имя принца из сказок теперь всегда будет ассоциироваться в моей голове с этой мразью.
— Эшли, — моя рука утонула в его огромной ладони.
Он ухватился за неё, прижав меня к стенке.
— Ну, что, Эшли, поиграем? — синие глаза пронизывали насквозь. Мне стало страшно до одури.
Он нажимал на кнопки, чтобы лифт не останавливался. А я кричала.
— Помогите!!!
— Можешь визжать, кричать. Никто тебя не услышит и не спасёт, — безразличным тоном проговорил мужчина, быстро расстёгивая пояс моих джинс.
И я орала. До конца. Даже, когда не было смысла в этом. Мой визг заглушал лифт, который ездил вверх-вниз. Чёрные волосы насильника пропускали свет в мои глаза, и я продолжала кричать. Но никто не слышал, никто не пришёл.
— Тебе на пятый, да?
Я увидела ядовитую ухмылку, и лифт закрылся, направляясь на мой этаж. Я валялась на полу, невидящим взглядом смотрела в пустоту. Вдруг лифт затрясло, и он остановился. Сломался. Свет погас.
— Помогите, — прошептала я охрипшим голосом.
Именно тут и сейчас до меня дошло, что папин рабочий день заканчивается ровно в шесть. Почему же он не приехал? Ответ я узнала на следующий день, когда меня нашли. И он был прост: Маргарет — любовница отца.
Я не могла остановить поток воспоминаний, но они не приносили мне особого дискомфорта. Раньше, я хваталась за голову и рычала, не в силах выдержать душевную боль в себе. Поэтому я целый год провела в психлечебнице, ведь последствия были катастрофические: я считала мужчин угрозой и бежала от них, даже от брата. Но с этим справились. А страх и презрение перед брюнетами держались до последнего. Иногда на меня находит, и я сдерживаюсь, чтобы не ударить никого: специально ходила на карате, и только после этого смогла чувствовать себя в безопасности. Но есть одна проблема... Я до сих пор не выношу прикосновения чужих мужчин.
Я вытерла очередную тарелку и поставила её на полку. Вздохнув, скользнула взглядом по столешнице — эта папка мозолит глаза.
— Сестрёнка, — подбежал ко мне Уолт. — Как ты?
Я скривила губы в усмешке, возвращаясь к тарелкам.
— В истерике биться не буду и визжать тоже.
— Уже хорошо, — усмехнулся брат, он тогда со мной больше всех намучился.
Я закончила с тарелками и перешла к чашкам, которые заранее перевернула вверх дном.
— А ты не думала, что... — он замялся. — Сможешь полюбить его? Уже три года прошло.
— Посмотри сам. Вон папка.
Уолт непонимающе взглянул на меня. Я кивнула на папку. Он открыл первую страницу и выпучил глаза. Я перестала вытирать и облокотилась руками на раковину с печальной улыбкой, наблюдая за тем, как брат медленно поворачивает голову ко мне.
— Да, братик, я не смогу в него влюбиться. Он — брюнет...
