Я тебя нашёл

Часть 2

  Давящая тишина заполнила комнату. Я не могу снова сорваться, я просто не имею на это права. Три года назад я чувствовала себя так, словно на мою долю выпало ответить за все грехи человеческие. Опустошение... Боль... Безразличие... Отрешённость... Нет, даже, если собрать вместе эти слова не получится описать моё состояние тогда. А сейчас, спустя столько времени, я должна сдержать грозу, перерастающую в бурю. Воздух, проходя по телу чувствительным шквалом, обрывает мои нервы, срывая с цепи истерику. Нет. Я не могу заплакать. Только не при Уолте. Только не из-за темноволосого гада!

«Мы не сможем стереть тебе память и убрать болезненные моменты из твоей головы. Наша задача притупить и приглушить то, что тебя гложет изнутри. Твоя цель — научиться жить с этим. Принять и стать сильнее. Ты должна этому научиться.»

— Ты можешь разбить что-нибудь, — произнёс Уолт абсолютно спокойным голосом, он, как никто другой, меня понимает. — Давай. Не держи всё в себе. От этого будет только хуже.
— Доктор Финкл учил меня сдерживать эмоции. Целый год лечения коту под хвост? К тому же, жалко, — ответила я прислонив к щеке чашечку и выставила губки.
— Что? — нахмурился брат, не понимая, о чём я говорю.
Я продолжила вытирать чашки.
— Сервиз жалко, — вздохнула я, вытирая руки и вешая полотенце на место.
Уолт прислонился спиной к столешнице, рассматривая фото. Я встала возле него.
— Символично, не так ли? — усмехнулась я. — В его внешности точно присутствует что-то азиатское.
В пятнадцать я всерьёз увлеклась Китаем, Японией и Кореей. После детального изучения этих стран/республик, я занялась изучением их культуры, конечно же, меня не обошла стороной дорамомания. Я каждую свободную минуту уделяла просмотру этих минисериалов, была влюблена в некоторых актёров и, в отличие от своих родственников, запросто различала где кореец, где китаец, а где японец. Корейские дорамы приглянулись мне больше остальных. Мой лексикон пополнился словами вроде «Оппа»(корейское обращение сестры к старшему брату, или девушки к своему парню). Но, когда «случилось то, что случилось» я больше не могла их смотреть. По очень простой причине. Основная часть актёров, среди них и те, которых я обожала, — брюнеты. Вот и вся сказка.
— Ммм, — протянул Уолт, которого я в своё время убеждала в неотразимости корейцев. — Значит, родители и здесь нашли чем удивить. Да, у него же мать — кореянка.
Ого, братик, молодец. Помнится, когда-то вся моя семья гребла азиатов под одну гребёнку, именуя «узкоглазыми». А моя мать, слишком часто слыша мои восторженные крики: «Корейцы такие привлекательные!» запретила мне выходить замуж за азиата. И это при том, что я о подобном даже не заикалась! И, конечно, мне очень захотелось ей воспротивиться.
— Угу. Что-то я его не помню.
Если он действительно из семьи Эданов, то почему я его не знаю? Совсем не знаю. Если бы в моём окружении был мальчишка с азиатскими чертами лица, я бы его не упустила из виду!
— Это не странно, — отозвался Уолт, листая дальше. — Его растили вдали от дома. Он — сын первой жены главы корпорации «Vivo». И у него есть сестра — дочь второй жены мистера Эдана. После того, как вторая жена умерла, он очень тосковал, и его поддержала первая супруга. Сейчас они — счастливая пара.
М-да. Как интересно. Жизнь с каждым днём всё увлекательнее.
— Вот смотри, — он указал мне на страницу, где была написана вся личная информация про... Шэйна Эдана.
— Итак, — я взяла папку в свои руки и без особого энтузиазма начала читать. — Шэйн Эдан. Возраст: двадцать восемь лет. Хм, а мне двадцать три. Пять лет — просто идеально, — я действительно так считаю. — Отец: Майк Эдан (пятьдесят три года). Мать: Маэри Эдан (сорок девять лет). Да, Маэри — это корейское имя. Помню, была такая героиня в дораме, — пояснила я, заметив озадаченный взгляд брата. — Сестра... О! Блондиночка! Эмилия Эдан. Значит, Эмили, — ухмыльнувшись уголком губ, я стала сравнивать фотографии. — Да. Брат и сестра на отца не похожи.
— Наверное, в матерей пошли, — вставил Уолт. А он, оказывается, внимательно слушает то, что я читаю. Не удивительно. Ему тоже интересно узнать с кем меня сосватали родители, когда? Неделю назад, кажется?
— Ты смотри! — скептично хмыкнула я. — Он увлекается дайвингом, баскетболом и, как и все корейцы, ездит на велосипеде. Правда, только в свободное время, в отличие от тех же корейцев.
— Дайвинг? — Уолт налил себе кофе и вернулся обратно ко мне. — Подожди-ка, — он перевернул страницу обратно. — Смотри.
Фотография Шэйна была сделана на яхте. Тёмные очки закрывали ему глаза.
— М-да, видимо, это как раз одна из таких «вылазок».
— Не говори так, словно он трудяга, который круглосуточно пропадает на работе, — изогнул бровь Уолт. — Он занят, конечно, но, я уверен, парень находит время и для семьи, и для друзей...
— И для девушек, — закончила я, усмехаясь.
Уолт повёл плечами и залпом осушил чашку.
— О, у него есть ещё одна сводная сестра...
— Скорее — сестрёнка, — усмехнулся парень, споласкивая сосуд.
— Да, действительно, — приглушённым голосом поддержала я. — Ей всего-то девять лет. Тоже блондинка. Все в твоём вкусе, братик, — с сарказмом выдала я.
— Не-е-т, — ехидно протянул Уолт. — У меня есть Ганриэтта.
— Воистину, любовь меняет людей, — вздохнула я, разглядывая фотографию девочки. — Даже такой бабник, как ты...
— Эй! Я всё ещё твой брат. Имей уважение, — наигранный обиженный тон только подтверждал всё мною сказанное.
— Ты не замечаешь ничего странного? — задумчиво всматриваясь в лицо, я сузила глаза.
— Что именно? Неужели не отбрасывает тени? — зловеще прошептал он.
— Дурак, — буркнула я, не отрываясь от своего занятия.
— Ну, а что тогда? — рассмеялся Уолт, внимательнее глядя на Карэн.
— Что тебе первым бросается, когда ты видишь на улице ребёнка?
Я подняла голову и посмотрела на брата. Он задумался.
— Слюни?
— Глаза, — спокойно ответила я. — У детей они радостные всегда. Полные жизни. Так продолжается до подросткового возраста. А теперь посмотри, — я подставила ему папку. Уолт нахмурил брови.
— Почему у этого ребёнка такие печальные глаза? — я захлопнула её и положила на стол.
— Мало ли какие могут быть причины? — рассуждал Уолт. — В конце концов, у неё матери нет. Зато есть мачеха, довольно неплохая, насколько я её помню, — тут же опроверг свою версию он. — А вообще... Ты слишком много внимания обращаешь на мелочи. Как тебе муж будет изменять, если ты такая наблюдательная и проницательная? — усмехнулся парень, шутя.
— Я уже сказала, что не выйду за него, — равнодушие так и сквозило в моём голосе. — Я вообще удивляюсь, зачем этому парню нужен психический инвалид?
— Какие глупости. Ты — не инвалид. Ты уже нормально реагируешь на противоположный пол. И.
— И с трудом выношу мужские прикосновения. Ты знаешь, а ведь то, что случилось со мной не редкость в наши дни. Так почему же мой организм настолько остро отреагировал? — нахмурив брови, я посмотрела на Уолта в искреннем недоумении. — Я же тогда находиться рядом с мужчинами не могла. Бежала от них, как от самого большого страха. Может со мной что-то не так? — хмыкнула я самой себе.
Вздохнув, я спрыгнула со столешницы и отправилась в коридор.
— Ты куда? — послышался встревоженный окрик Уолта, который вышел из кухни вслед за мной.
— Домой, — коротко бросила я, натягивая сапожки.
Уолт остановился возле меня, недоумённо уставившись.
— Ты же собиралась здесь переночевать. Родители расстроятся...
— Что здесь случилось? — мама вышла из зала в тот момент, когда я накидывала пальто на плечи. — Ты уходишь? Так поздно?! — она подняла брови в крайнем изумлении.
— Я просто посижу на лавке перед домом, — выдохнула я, раздражаясь. — Свежий воздух обладает уникальной способностью приводить мысли в порядок.
Не обращая внимания на нахмурившиеся брови мамы и её сжатые губы — признаки недовольства мной, я вышла за дверь, остановившись в проёме. Я обернулась, улыбаясь.
— Не беспокойтесь, по лифтам разъезжать не буду. Впрочем, терять уже нечего.
Захлопнув дверь перед ошарашенными лицами, я спустилась вниз.
Сидеть на лавочке было холодно и неуютно. На улице уже темно, но фонари хорошо освещают дороги и пространство перед домом. Хотя, нет. Хорошо — неподходящее слово. Здесь отлично впишется слово «качественно». Да, фонари качественно работают. Опять же, здесь было оживлённо, а из-за деревьев пылала синими диодами вывеска торгового центра.

Я шла по коридору лечебницы, как вдруг услышала голос брата. Он говорил с моим лечащим врачом в его кабинете. Я подошла впритык к двери и прислушалась.

— Мистер Финкл, родители ушли, я хотел бы серьёзно вас спросить. У моей сестры есть шанс на полное выздоровление? Она сможет стать полноценным членом общества?

— Я никогда не вру родственникам пациентов, мистер Хакс, и сказал вашим родителям без приукрашиваний. Повторю ещё раз, у вашей сестры есть все шансы стать полноценным членом общества, и она им станет. Девушка очень сильная. Она быстрее остальных моих пациенток с такими же проблемами идёт на поправку. У неё всё получится. В этом нет никаких сомнений. Но всё равно нельзя на неё давить...

Я почувствовала, что плачу, только тогда, когда ветер подул в лицо, подгоняя солёные капли. Всё-таки, не сдержалась. Я пыталась держать воспоминания под замком, чтобы дурацкий страх не вылез наружу. Но, как я смогу это делать теперь?

— Эшли, дорогая, — нарочито спокойным тоном повторял мистер Финкл в сотый раз. — Все твои страхи и ограничения в твоей голове. Тебе нужно только решить — и они тебя больше не побеспокоят.
Я сидела на стуле, наклонившись вперёд, обхватив голову, единственной моей мыслью было: «Все страхи только в моей голове? Тогда давайте её отрубим!»

— Я такая слабачка, — произнесла в пустоту. — Самое страшное это то, что Шэйн может оказаться замечательным парнем, а я... — не сдержав всхлип, вытащила звенящий телефон. Песня Robbie Williams — Supreme всегда помогала мне жить дальше, как бы ни было плохо.
— Да? — голос, слава богу, не дрожал.
— Привет, красавица!
— Откуда ты звонишь, Мэй? Ощущение, как будто через вату говоришь.
Моя коллега — Мэй Дэй — звонит мне часто. Между нами сложились приятельские отношения. У неё вечная загвоздка с повторяющимися словами, коих очень много в текстах начинающих писателей.
— Дома я. Это со связью что-то, наверное. Слушай. Не знаю чем заменить слово «школа». Я уже писала в предыдущем предложении «здание»... — озадаченный тон, и, я уверена, она приподняла очки.
— Учебное заведение? — я прищурилась, пытаясь разглядеть очертания человека, стоящего возле дерева.
Отсюда было не видно, куда он смотрит. Однако корпус направлен на меня.
— Эшли, ты просто гений! — похоже, я действительно её спасла.
— Ничего сверхъестественного. Ты и сама могла догадаться. Ты же умница, — говорила я, вставая с лавочки, продолжая глядеть на человека. И почему я вдруг разволновалась? — Как дела? Всё нормально?
— Ой, да, — сразу села мне на уши Мэй. — Ты знаешь, кто меня вчера пригласил на концерт Микстеров? — судя по её гордому тону, эти Микстеры — очень известная и раскрученная группа, но я их не знаю.
— Да ты что? Серьёзно? — я добавила в голос восторженные нотки, но говорила спокойно — улица, всё-таки. — Кто же такой прыткий?
Мэй сделала интригующую паузу, во время которой я обдумывала, идти ли мне домой сейчас, и поглядывала на силуэт возле фонаря.
— Томас Найс, — с ещё большей гордостью выдала Мэй, прищёлкивая языком.
— Ммм, — один звук, а сколько восхищения я в него вложила. — Значит, завтра тебя можно не разыскивать?
— Да, — улыбаясь, протянула коллега.
Я всё-таки пошла наверх. Перед этим увидела, как к парню подходит девушка. Видимо, у кого-то намечается свидание. Прям любовная эпидемия какая-то!
К тому моменту, как входила в квартиру, я уже окрестила себя параноиком.
— О чём думаешь? — спросил Уолт, сидящий напротив двери, как только я вошла.
— Я думаю о том, что семидесяти процентное зрение — это всё-таки мало.
Я повесила пальто на прежнее место и сняла сапоги. Проведя по волосам, закрыла глаза и открыла после вздоха.
— Останешься?
— Нельзя же оставлять проблемы на потом, — привычным тоном ответила я, поднимая надоевшую сиреневую папочку с синим корешком. — А это, — я постучала ногтем по обложке, — очень большая проблема.
Закрывая за собой дверь в спальню, я услышала слова Уолта:
— Сто восемьдесят три сантиметра и семьдесят шесть килограммов — это действительно большая проблема.