В субботу, как и договаривались, мы с Ганриэттой снова отправились в торговый центр «Dream». Она рассказала мне, что брат сегодня поехал к родителям, и я предложила на обратном пути зайти к ним.
— Смотри, смотри... — заговорщическим шёпотом обратилась я к Ганриэтте, дергая её за рукав.
Девушка проследила за моим взглядом, а я уже была на полпути к своей прелести.
— Оно идеально! — всплеснула я руками, указывая на платье.
Конечно, я не могла уйти, не подобрав аксессуаров к наряду. Здесь же, в торговом центре, был салон красоты, где мы сделали маникюр и педикюр. Мне подровняли кончики волос и слегка завили их. Оставшись полностью довольна своим внешним видом, я пожелала, чтобы в пакет положили ту одежду, в которой я пришла. Надо же маме показать какая я красивая! На улице было тепло, светило солнышко, я не застёгивала пальто на пуговицы, поэтому синяя ткань платья озорно блестела под лучиками, а кулончик, купленный специально к нему, звякал при ходьбе. Мы, весело болтая, дошли до дома, и я резко затормозила, выпучив глаза.
— Что случилось? — недоумённо спросила Ганриэтта.
Ничего. Не случилось ничего, кроме того, что возле подъезда стоит белая пафосная иномарка, а рядом с ней — чёрный автомобиль, и обоих я никогда в жизни не забуду! Может, это не их машины? Да нет, не маразматик же я! Но вместо того, чтобы рвануть со всех ног прочь, я сказала:
— Давай мороженого зайдём купим? — на моём лице была такая безысходность, что Ганриэтта отшатнулась. — Купим торт-мороженое, а то с пустыми руками как-то...
По всей видимости, мой мозг просто отказал после вчерашнего. Вернись, я всё прощу! Без тебя так плохо!
В конце концов, Ганриэтта согласилась со мной, и мы купили чудный тортик-мороженое. Я его чуть не съела по дороге от волнения, но моя спутница вовремя просекла мои намерения и отобрала коробку. А зря! Зря! Я чуть маникюр свой красивый не испортила, цепочку на шее едва не порвала!
— Мама, ляля такая красивая, — мальчик лет пяти указал на меня леденцом.
Я улыбнулась невинным детским глазкам. Ну, парень, спасибо. Теперь мне и на расстрел идти не страшно — я же красивая! Тем более они уже могли уехать... Но, нет. Машины, сияющие чистотой, продолжали стоять на парковке, напротив подъезда. Пусть это будет сном!
— Эй, о чём задумалась? — Ганриэтта ущипнула меня, улыбаясь.
Нет, это не сон. Жаль, что на шпильках далеко не убежишь, да и не хотелось мне портить новые босоножки.
Дверь открыла мама, и я радостно её обняла, смеясь над удивлённым взглядом женщины.
— Вау, — сказала она, отстраняясь и разглядывая меня.
— Нравится? — я покружилась. — Специально пришла, чтобы тебе показать.
— У нас там гости, пойдёмте, — мама была рада моему приходу, но не упускала шанса наконец представить Эданам их «невестку».
В том, что Шэйна здесь нет, я почему-то не сомневалась. И меня не насторожила его машина на парковке — мало ли, родителям на денёк одолжил.
В зале вокруг стола расположилась куча народу: в креслах по краям — мои отец и мать; на диване — Маэри и Эмили Эдан, рядом с блондиночкой, закинув ногу на ногу сидело неизвестное мне существо, но ощущение, что я его где-то видела не покидало меня; с другой стороны стола (ближе к окну) сидел Уолт, судя по выражению лица, его тоже напрягала приторная улыбочка неизвестной мне мисс. Рядом с ним стояли ещё три пустых стула. Ого, а нас ждали!
Брат приветливо улыбнулся нам и подошёл к Ганриэтте, целуя её в щеку.
— Десять из десяти, сестрёнка, ставлю зачёт, — прошептал он, подмигивая мне.
Я усмехнулась, откидывая волосы назад. Спасибо, братик.
— Ну, наконец-то мы с тобой встретились! — Маэри поднялась с дивана, забирая меня в объятия.
Мне удалось натянуто улыбнуться, ведь ещё вчера Шэйн испортил моё представление о ней.
Она подержала меня за обе руки, пробегая взглядом по мне.
— Какая же у меня невестка красавица! — с повышенным чувством гордости проговорила женщина. — С Эмилией ты уже знакома, — девушка сухо кивнула мне, отводя взгляд — всё ещё не решила хорошая я или плохая? — А это её подруга — Анабель Анди.
И меня словно громом ударило — это же та самая блондинка из торгового центра! Они с подругой меня ещё фифой назвали! Анабель прошлась по мне глазами, отмечая всё, что считала нужным, и презрительно поджала губы. Видала? Я была так счастлива, что выгляжу на все сто, как сказал Уолт. Блондиночка невзначай поправила вырез на своём платье. Пффф, подумаешь.
Все смотрели на меня, и мне хотелось стушеваться поскорее. Стало как-то неудобно, будто меня кто-то сверлил взглядом. Я повернулась.
— Ащт (корейский мат), — прошипела я, не сдержавшись.
— Maengsehaji masibsio (не ругайся), — нагло ухмыльнулся Шэйн, стоящий в дверях, и сунул руки в карманы, едва сдерживая смех.
— Joesonghabnida (извините).
Он сразу посерьёзнел. Неужели задело, что на «вы» обратилась?
Я слышала, как за спиной хихикали, а Уолт спросил, видимо, у Ганриэтты:
— О чём они говорят?
Но девушка ничего не ответила. Конечно, ведь в этой комнате только три человека, знающих корейский язык: я, Шэйн и Маэри.
— Вы такие забавные, — засмеялась женщина, а Анабель послала мне уничтожающий взгляд. Ой, совсем забыла, мне же всё равно, что думает эта чуча.
— Анабель, — сказала я, усмехаясь. — У тебя слюнки текут.
Она распахнула флегматичные глаза и начала трогать пальцами губы, искусно подкрашенные помадой.
— Простите, — обратилась я ко всем. — Мы немного опоздали, а вы, наверное, проголодались?
— Да мы только вас с Шэйном и ждём за столом, — засмеялся папа, до этого молча сидевший за дальним краем стола.
Я опустила скрещенные руки и, не поднимая головы, чтобы не смотреть ни на кого, прошла за стол.
— Сядь напротив меня, невестка, — от этого дружелюбного тона женщины меня перекосило. Я слабо улыбнулась и села на крайний стул — возле мамы и напротив Маэри. Шэйн сел между мной и Ганриэттой — напротив Анабель.
— Ты же собирался уезжать к...
— Подождёт, — отрезал парень, мельком взглянув в мою сторону.
Обед проходил в более-менее дружественной обстановке. Но мне было далеко до спокойствия. Интересно, а почему не приехал Майк Эдан и Карэн? Я бы хотела познакомиться с этим ребёнком.
— Уолт, передай горчицу, — вас не учили говорить пожалуйста, мистер Эдан?
— Угу, — пробормотал брат, потянувшись к горчичнице.
— Я подам, — улыбнувшись, Анабель взяла сосуд и через весь стол протянула Шэйну.
— Эммм, спасибо, — чего это он?
Я подняла глаза и поняла «чего это он»! Из-за того, что Анабель перекинулась через стол, её декольте, которое и ранее приличием не отличалось, абсолютно бесстыдно выпячивало всё содержимое. И я уверена — неспроста. Блин, меня сейчас стошнит. Может парням и нравится на это смотреть, но здесь же ещё две девушки сидят! И они тоже вынуждены лицезреть все ваши прелести!
Моя мама, видимо, тоже это заметила и начала тактично покашливать. Но девушку это не остановило, более того, она совершенно проигнорировала это.
— Анабель, дорогая, почему ты так мало ешь? — мамочка всё-таки нашла способ её отвлечь.
Она поставила горчичницу и откашлялась. Ну, слава богу, можно нормально поесть.
— Просто здесь нет моего любимого блюда, — конечно! Тебя здесь тоже быть не должно! Как и меня. Вообще, почему меня сюда занесло?
— А, что же тебе нравится? — вежливо спросила мама.
— Маффины очень люблю, — после недолгих раздумий ответила Анабель. — Кеджери.
Ну, не есть тебе здесь маффинов — мама их терпеть не может. Хихихи.
— Ого, — искренне удивилась Эмилия. — Прям, как брат.
Я не смогла сдержать улыбку — тебе, молодой человек, тоже здесь маффинов не видать!
— С некоторых пор мои вкусы поменялись, — буднично заявил Шэйн, не отрываясь от еды. — Теперь моё любимое блюдо — макароны с отбивными. А на десерт — микс из мороженого.
Я подавилась, очень некрасиво и громко. Какого фига творит этот гад?! Нет, не поесть мне сегодня нормально.
— Извините, — сиплым голосом сказала я, выходя из зала. У меня было очень мученическое лицо.
— Макароны? — услышала я голос Маэри. — Но тебе никогда не нравилось, как я их готовлю. Где же ты их ел, что они тебе понравились?
Нет! Нет! Нет! Молчи! Не говори! Я услышала шаги и шмыгнула в кухню. Он ничего не ответил, потому что пошёл за мной. Что, совесть проснулась? Крепко же она спала!
Я стояла над раковиной спиной к нему, допивая стакан с водой. Даже смотреть на него не хочется! Гад!
— Давай расставим все точки над «i», — поворачиваясь обратно сказала я. Когда он подошёл так близко? — Я уже говорила, что расторгну помолвку через две недели! Какие нафиг макароны?! — последнюю фразу я буквально прорычала.
— Вкусные, — пожал он плечами.
— Что?
— Макароны вкусные, — он снова говорил так, словно перед ним маленький непонимающий ребёнок.
Шэйн встал передо мной, оперевшись руками на раковину по обе стороны от меня. Наглость из нас так и прёт, да? Мне очень хотелось его оттолкнуть посильнее и подальше, но я ещё после вчерашнего своего «подвига» не отошла: всю ночь не спала. Так что о очередном прикосновении не может быть и речи.
— Что ж, ДАВАЙ расставим все точки над «i», — он зачем-то стал наклоняться.
— Ещё одно движение, и я закричу, — пригрозила я жалобным голосом, когда уже некуда было отклоняться от него.
— Давай, кричи, — он явно не поверил.
И почему я решила, что он абсолютно безопасен? Нет, непростительная ошибка. Он — очень опасен. Он — самый опасный из всех парней, которых я встречала, не считая Эрика...
— Можешь визжать, кричать. Никто тебя не услышит и не спасёт, — безразличным тоном проговорил мужчина, быстро расстёгивая пояс моих джинс.
Это воспоминание, всплывшее из самых тёмных уголков памяти, заставило меня задрожать. На секунду я увидела перед собой синие пронизывающие глаза. Рот непроизвольно открылся, и в следующий миг раздался оглушительный визг.
