Я тебя нашёл

Часть 27

  — Эшли, он такой спортивный! Просто потрясающе, как круто выглядит мужчина, который держит себя в отменной физической форме! — боже, кто-нибудь, заткните эту влюблённую мисс и дайте мне поработать спокойно!
Мои нервы уже были на пределе. С тех пор, как я пришла в редакцию, Мэй не слезала с моих ушей. Роб такой, Роб эдакий!.. Мне кажется, что за два часа моя голова получила столько абсолютно ненужной и бессмысленной для меня информации, что винтики в мозге начинают замедляться, из-за её количества. Девушка мне даже его фото показала. Да, он в неплохой форме, но видела бы ты Шэйна. От этой мысли я покраснела и опустила голову к ноутбуку, усердно печатая. Не стоит думать о подобном в разгар рабочего дня. К тому же, мы опять поссорились.
— Завтра вечером я поведу его знакомиться с родителям, а вчера я ходила к его, — Мэй сложила ладони на груди, мечтательно закрывая глаза. — Эшли, у него просто потрясающая семья. Они...
О-о-о... С объектом Мэй Дэй связь потеряна. Девчонка влюбилась без оглядки. Я вздохнула, сложив несколько рукописей в стопку. Хорошо хоть взаимно. А у меня чёрт знает что. Непроницаемая дымовая завеса, а я без фонарика.
Меня спас телефонный звонок. Наверное я слишком радостно приняла вызов, но Мэй не обратила на это никакого внимания.
— Эшли! Спаси меня! — кричала Эмили, грозя своим голосом вызвать головную боль.
— Что-то не слышно, что бы тебе нужна была моя помощь, — ухмыльнулась я, слыша визги из динамика.
— Нет, ты мне очень нужна! — заверила меня Эм. — Мы с Карэн заберём тебя сегодня с работы. До встречи!
Я ничего не успела сказать — короткие гудки сменили шум. Да что ж такое?! Мне удастся хоть один вечер себе посвятить?! Я устало вздыхаю, прикасаясь к вискам. Кажется, что сейчас мой мозг всё-таки взорвётся. Ну и ладно. Зато это будет быстрая смерть.
В кабинет входит Эвелина. У неё напряженное выражение лица. Она резко садится на стул напротив меня. Скрещивает руки и закусывает губы, нервно глядя то на меня, то на Мэй. Ну что ещё?
— Девочки, — начинает начальница, — скажите, как справиться со стрессом. Мы завтра с Кеем идём к его матери знакомиться, и я очень волнуюсь.
Нет, ну это уже слишком! Прям заговор какой-то вселенский против меня! Я откидываюсь на спинку своего компьютерного кресла, опираясь руками на край стола, и обвожу возмущённо-удивлённым взглядом всё помещение, задерживаясь на потолке. Но этого никто не заметил, так как Мэй тут же пододвинула стул к Эвелине и начала жаловаться, что ей тоже предстояло это испытание, но она смогла! Выстояла! Победила! Как можно победить или проиграть на смотринах я спрашивать не стала. Однако долго меня не игнорировали.
— А, как ты познакомилась с родителями Шэйна? — две пары заинтересованных глаз уставились на меня, в ожидании ответа.
Стоп. Разве они не слышали о расторжении помолвки? Где их тактичность вообще? Поразительно. Я скрещиваю руки, кусая ноготь большого пальца, рассматривая двух женщин, потом отвечаю:
— Я просто пришла в гости к родителям, а там оказывается Эданы в гости пришли. Вот и всё. Деваться было некуда.
— Да ты что?! — от изумления у них даже лица вытянулись. — Бедненькая! Как же так?!
— Зато не волновалась, — равнодушно заметила я.
— И то верно, — кивнула начальница, снова поворачиваясь к Мэй.
Да, этот рабочий день был долгим. Я не спрашивала про отгул у Эвелины, потому что, если бы назвала причину, они бы стали ещё и свадьбу обсуждать. А мне и этого хватило.

Вечером я вышла из здания. Навстречу мне из машины выпрыгнула Карэн и побежала меня обнимать. Я ошарашенно стою на ступеньках. Забыла я как-то о них.
— Это мы! — весело воскликнула Эмили, вылезая оттуда же.
И зачем ей солнцезащитные очки сейчас? Вечером? Тем более за рулём.
— Как долго вы меня ждёте? — вопрос вырвался до того, как я успела его обдумать.
— Я забыла, что ты заканчиваешь в шесть, и мы приехали на час раньше, — с досадой отвечает девушка, после чего мы с ней обнимаемся.
Когда мы едем в машине, я спрашиваю:
— А зачем вы приехали? Что-то случилось?
— Свадьбу перенесли — теперь она будет в следующий вторник.
Это для меня новость, и я удивлённо таращусь на Эм.
— Ты не знала? В общем, все приготовления идут у нас дома. Мы вызвали швею, и сегодня она должна снять твои размеры. И переночуешь ты тоже у нас, — радостно добавляет она. — Мне так нравится вся эта свадебная ерунда, я просто в восторге!..
Эмили всю дорогу мне тараторит об этом. Да, похоже, это действительно её стихия. Как хорошо, что я сегодня не попросила отгул! Но, как же не люблю, когда всё решают за меня! Что значит «переночуешь у нас»? Может у меня планы! Но, конечно же, всё возмущение я оставляю при себе. Это на Шэйна можно наорать и всё ему высказать, а вот им не могу, хоть тресни.
В семь часов мы подъезжаем к особняку. Охрана открывает ворота, и я чувствую себя принцессой, въезжая сюда на шикарной машине и с личным водителем. А в прошлый раз, помнится, я перелезала через ограду. Честно говоря, сейчас, глядя на эти одеревенелые стебли вьющихся цветов и сам так называемый забор, не могу поверить, как мне это удалось. Даже представить это смешно, а со стороны так вообще.
— Слушай, — мой голос звучит нервно, — а здесь не стоят камеры слежения?
Эмили останавливает машину и удивлённо смотрит на меня.
— Они висят на воротах, видно только то, что творится перед ними. А что?
Я облегчённо выдыхаю.
— Да так. Просто спросила.
Хорошо, что никого из них не посетил вопрос, как я тогда преодолела ограду. На входе нас встречает Зелла. Она обменивается с девочками вполне дружелюбными взглядами и здоровается со мной. Когда мы заходим в дом, Эмили тихо шепчет мне на ухо:
— Зелла сказала, что не уедет до вашей с Шэйном свадьбы. Хочет на ней побывать.
Я улыбаюсь, но потом сквозь влюблённые мысли и амурчиков с сердечками проскакивает мысль: «А разве мы не отменили помолвку, как и свадьбу?»

Я пытаюсь помогать, но, честно говоря, это сложно сделать, когда тело делает одно, а мысли заняты другим. И вот этот ДРУГОЙ, как всегда, будет на работе допоздна.
— Блин, — печально вздохнула Эмили, — если бы мы могли до него дозвониться и сказать, что ты здесь, он бы освободился пораньше. Но телефон выключен.
— Не надо отвлекать человека, пусть работает в поте лица, — с непонятной злобой бурчу я. Девушка посмотрела на меня, но ничего не ответила.
Я поворачиваюсь боком и поднимаю руки, чтобы швее было удобней снимать размеры. Шустрая женщина лет сорока ловко и быстро это делает. Да, я злюсь на Шэйна. Насколько я могу понять, сопоставив факты, об отмене помолвки мало того, что никто из общественности не слышал, так ещё и родственники не знают. Мне давно казалось подозрительным, что, несмотря на расторжение, Эданы ведут себя со мной как раньше. Не поймите меня неправильно, но азиатские бабушка и мать, которые хотят своему драгоценному мальчику лучшую невестку, не стали бы так спокойно реагировать на наше с ним общение, поведение по отношению друг к другу, да и вообще обиделись бы на меня. Даже если бы Шэйн назвал себя инициатором, ко мне бы не было прежнего отношения. А эти слова, сказанные Эмили невзначай, говорят лишь об одном: меня до сих пор считают будущей невесткой. Помолвка всё ещё в силе.
Наверное я не столько разозлилась, сколько удивилась подобному. Ведь зачем парню это надо? Боится, что родители начнут ругать? Но это глупо — ему уже двадцать восемь. Может не хочет осуждения со стороны общественности? Нет, ерунда.
Выбирая украшения, ткань, фасон и остальное, я только и делала, что прокручивала в голове новые причины такого поступка, но все они казались мне мелкими, пустяковыми и неподходящими, ежеминутно я их отбрасывала. В итоге, вела себя очень рассеянно, чем вызвала негодование окружающих. Ганриэтта (видимо, уже начинают сказываться гормональные изменения из-за беременности) вообще чуть не обиделась на меня, решив, что меня не интересует их свадьба.
— Меня привезли сюда сразу после работы. Сегодня был напряжённый день, и я очень устала. Извините, — со вздохом говорю я, буквально рухнув на диван в гостиной.
— Ой, прости, мы же не подумали совсем! — виновато глядя на меня, воскликнула Ганриэтта. — Может кушать хочешь?
Я помотала головой. Нет. Единственное, чего мне сейчас хочется — это узнать причину.
Вообще, мне сейчас кажется, что это я в положении, потому что всё вокруг раздражает, хочется тишины и покоя, а не суматохи вокруг. Может, это не ребята эгоисты, а я? В конце концов, мне всегда казалось, что я буду очень рада за Уолта и приму участие во всём, что будет связано с его женитьбой, но... Почему-то сейчас, именно в этот момент, на меня всё разом навалилось. Слишком много вопросов, на которые найти ответы невозможно, а я так не люблю неопределенность. Да и странно как-то я люблю Шэйна. Другие краснеют, стесняются, избегают, чтобы не выдать себя, а я ещё больше на него кричу, придираюсь к каждому слову и действию, а порой даже убить хочу. Это точно любовь, а не какая-нибудь новая форма ненависти?

Около десяти все начали расходиться по комнатам. Мне сказали, что сегодня я сплю там же, где и в прошлый раз, что меня обрадовало. Как оказалось, мама сегодня съездила ко мне и привезла с собой сменную одежду с ночнушкой. От мысли, что кто-то был в моей квартире в моё отсутствие, меня передёрнуло. Это всё из-за того случая с Томасом Найсом. Поблагодарив маму, я пошла к себе. Я помылась, переоделась в ночнушку в виде коротких шорт и маечки (негодованию мамы не было предела) и легла спать. Сон не шёл, зато совершенно неожиданно мой желудок заурчал на всю комнату. Совсем обалдела хозяйка — два приёма пищи пропустила. Я вздыхаю и, надев банный халат (ой, ты моя мягкая прелесть!), иду на кухню.
В коридоре было темно и тихо, как и во всём доме. Уже одиннадцать, так что это неудивительно. Я осторожно спускаюсь по ступенькам, двумя руками держась за перила, потому что для полной картины сегодняшнего ужасного дня только полёта с лестницы не хватает! Добравшись до кухни, я, понимая, что желудок меня просто пошлёт, если вдруг вытащу мороженое, достаю из холодильника сыр с колбасой и паштет с кетчупом. Делаю несколько бутербродов, которые тут же съедаю, и прячу продукты обратно. На столе стоит вазочка с фруктами. Я ем банан, потом понимаю, что не могу пройти мимо груши (съедаю две). Апельсины гордо лежали сверху, и я почистила один — самый большой. Потом вымыла руки и, взяв его, пошла обратно, на ходу поедая дольки. Я подошла к лестнице, поднявшись на пару ступенек, остановилась. Хлопнула входная дверь. Сначала я не знала, что делать. В конце концов, это же чужой дом, и как сюда пролез кто-то посторонний? Но я поняла, что ошибаюсь буквально за секунду до того, как увидела, кто пришёл.
Действительно, это ведь так неожиданно, зная, что Шэйн поздно возвращается с работы, увидеть его в темноте. Деваться было некуда. Не бежать же. Это было бы забавно, но лучше не надо. К тому же, я только поела. Нужно иметь уважение к процессам своего организма, которые запустила пища, попавшая туда недавно.
— Привет, — на выдохе говорю я, поворачиваясь обратно.
Ну ладно, было не так уж темно — ночники у них зажжены везде. Но это очень приглушённый, можно сказать, интимный свет, в отличие от освещения, которое даёт люстра. Поэтому комната была полутемной.
Шэйн вымученно улыбается, и я понимаю, что не устала — это он устал. Мне становится его жалко. Я вспоминаю, что его даже не ждёт никто, из-за того, что парень так поздно возвращается домой.
— Ну, привет, — Шэйн останавливается на ступеньку ниже меня и кладёт локоть на перила.
Я тоже на них опираюсь, но не так явно. Я бесцеремонно жую очередную дольку апельсина.
— Почему ты здесь? — спокойно спрашивает он, всё так же улыбаясь.
Я отворачиваюсь, начиная смотреть на апельсин, потому что не понимаю зачем Шэйн так внимательно смотрит на меня, словно каждую деталь проверяет.
— Свадьбу перенесли на следующий вторник, вот Эмили меня сюда и привезла сразу после работы, чтобы размеры снять.
Мы молчим, и я отрываю дольку, чтобы хоть чем-то занять рот.
— А почему ты здесь? — он продолжает на меня смотреть, а голос совсем мягкий и добрый, наверное, действительно устал.
— Тебя ждала, — слишком громко для такой атмосферы говорю я, поворачиваясь к нему.
Улыбка на его лице становится шире.
— А на кухню по пути зашла? — вот теперь я его узнаю, тон насмешливый.
— Ладно, — протягиваю я, — меня раскусили. Перед сном на меня «жор» напал. И перестань так на меня смотреть! — не выдерживаю я.
Шэйн качает головой. Эта странная улыбка почему-то выводит меня из себя.
— Почему ты так на меня смотришь?!
— Соскучился, — вздыхает он печально.
А, ну тогда понятно, чего меня бесит его улыбка — она слишком ласковая, слишком нежная, и мне хочется улыбнуться в ответ, но я изо всех сил держусь.
— Что, без меня и поссориться не с кем?! — ехидно прищуриваюсь, но парень настолько рад меня видеть, что даже, когда его выражение лица меняется — в глазах всё равно остаются смешинки.
— Да, представь себе. Поэтому с ними скучно, — он говорит таким тоном, что я не могу удержаться и тихо смеюсь.
Пока я пытаюсь успокоиться, Шэйн осматривает меня с ног до головы. Потом вздыхает.
— Что такое? — спрашиваю я.
— Я мог бы предположить, что ты ждала меня, чтобы соблазнить, но... — он снова обводит меня взглядом и с выражением полного разочарования заглядывает в глаза, сложив брови домиком.
Я посмотрела на себя. М-да, махровый халат не очень подходит для соблазнения. И вообще, эта шутка — не смешная! Я хмурюсь и сердито смотрю на него.
— Зато он мягкий и тёплый, — бурчу, обидели кота сосиской. Тоже мне. Нашла на что внимание обращать. — И это совсем не смешно!
— Согласен. То, что прискорбно смешным быть не может, — серьёзно соглашается он. Теперь мне совсем ничего непонятно. Шэйн расстроился, из-за того, что я не хочу его охмурить? Соблазнить? Затащить в постель?
— Странные у тебя шутки, — я перевожу взгляд с него на апельсин в моих руках.
— Это крик души, а не шутка! — парень повысил голос.
От неожиданности я жмурюсь и вжимаю голову в плечи. Мне кажется, что это было очень громко, и сейчас все проснутся. Но наступила тишина, никто не выбегал и не ругался. Я снова открыла глаза.
— А вот теперь мне хочется тебя поцеловать, — выдаёт Шэйн так серьёзно, что я испуганно наклоняюсь назад.
— Зачем? — браво! В номинации «Самый глупый вопрос в самый неподходящий момент» побеждает Эшли Хакс! Я могу себе похлопать?
— Сама виновата. Нечего так шарахаться.
— Если я и разрешу тебе себя поцеловать, то только руки, — хмыкаю я.
Ну да, молодец, ничего больше не могла сказать? Это же провокация! А что? Я его люблю и совсем не против. Так. Стоп. Нужно выключить эту ерунду и подключить мозг. Алло, дорогой, ты меня слышишь?
Но после следующего действия Шэйна я потеряла связь с мозгом, по крайней мере, до завтра. Он воспользовался моим, кхем, «согласием», взял обе руки и поцеловал. Каждую. А потом ладони. Когда я дрожащим голосом спросила: «А зачем ладони?» Парень ответил, что я не указывала ограничений, где именно на руке ему можно поцеловать меня. Что ж, будем знать. Хитрец.
— Если будешь так реагировать, я и локти не оставлю, — он смотрит на меня таким многозначительным взглядом, что я начинаю паниковать.
Выдёргиваю свои руки из его и сбивчиво говорю:
— Ничего у тебя не получится, на мне халат.
— Пфффф, проблема, — усмехается Шэйн. — Его и снять можно.
— Нет! Нельзя! — я прикрываюсь, как будто он действительно это сделает. — Там только ночнушка!
— Та самая? — парень поднимает бровь, лукаво глядя на меня. Точно, он же был у меня дома и видел меня в ней! — О-о-о, а это уже похоже на соблазнение...
Шэйн поднимается на одну ступеньку, я делаю тоже самое и выставляю руку вперёд, чтобы остановить его.
— Стоп, — твёрдо говорю я. Эта игра зашла слишком далеко. Я даже нервничать начинаю.
— Хорошо, — соглашается Шэйн. — Тогда откупись.
«Че-го?» — именно это сейчас говорит мой взгляд.
— Я есть хочу, — поясняет парень. Если он сейчас попросит макарон, я стукнусь головой об пол. Серьёзно. — Дай апельсинку.
Я непонимающе смотрю на него. В моей руке всё ещё лежит половина фрукта. Ну уж нет! Чем мне нервы заедать тогда?!
— Нет, — отвечаю я.
— Бездушная, — ворчит Шэйн.
— Радуйся, что не твоя, придурок, — в груди неприятно укололо. Я демонстративно съела дольку и краем глаза заметила, что Шэйну не по нраву моя последняя фраза.
— Ты дашь человеку умереть с голоду?
Я смотрю на него, потом обвожу взглядом помещение.
— Человеку — не дам, но его здесь нет.
— Мужчины не люди, да?
Блин, достал. У нас получается такой бессмысленный разговор. Мы только и умеем, что каждый раз препираться, а потом ссориться и расходиться до следующего раза. Я запихнула в его открытый рот оставшиеся четыре дольки и, не говоря ни слова, пошла наверх. Надо же, полностью влезли! Всегда поражалась размерам мужского рта. Это единственное в чём я им завидую.
— В следующий раз уточняй места куда можно целовать, а то обиделась ещё...
— Следующего раза не будет, — я успеваю отойти на пять ступенек и разворачиваюсь лицом к нему. — Если меня снова сюда привезут, я уйду в комнату до десяти часов, чтобы не столкнуться с тобой.
— Отлично, — парирует Шэйн, облизывая губу от сока, наверное. Я сглатываю. — Я сообщу своему секретарю, что буду уходить с работы в восемь, как положено.
Я фыркаю.
— Что я слышу? — театрально поднимает брови Шэйн.
— Крик души, — отвечаю я, продолжая путь.
Нет, ну разве это гостеприимно?! Отбирать у гостьи апельсин, когда сам можешь сходить на кухню?! Я не смогла не озвучить этого.
— Приходя с работы, я принимаю душ и заваливаюсь спать, — прозвучало совсем близко.
Я повернула голову. Шэйн поднимался сразу за мной, поэтому стоял в метре от меня.
— Очень устал? — я постаралась сделать голос потвёрже, но всё равно получилось мягко, как будто волнуюсь за него.
— Да, — протянул парень. — Ты в курсе, что вредно ложиться спать сразу после еды.
— А я и не буду спать, — потягиваюсь. — У меня на работе сегодня что-то стрёмное происходило, так что я поработаю.
— Бесит, да?
От неожиданности я повернулась к нему.
— Да понимаю я всё, — устало говорит он. — Чтобы уйти с работы во вторник, нужно потрудиться сейчас. Такое ощущение, что мы должны этим двоим.
Обалдеть. Я ждала понимания от кого угодно, но не от него.
— Ты же начальник, тебе...
— Мне сложнее, — перебивает Шэйн. — Оставить без контроля сотрудников на целый день. Придётся зама напрягать.
Ого, какой ответственный.
— А чего ты сюда пошёл?
Шэйн недоумённо сводит брови. Да-да, он пошёл за мной, а его комната, вообще-то...
— Твоя комната — в противоположной стороне, — я указываю пальцем за его спину.
— Да? — спрашивает он так, будто действительно не заметил резкого изменения курса. — А вдруг ты бы заблудилась?
Мои брови взлетают вверх. Нет, ты нормальный? Я закатываю глаза и качаю головой. Шэйн неисправим — последнее слово всегда должно быть за ним.
— Спокойной ночи, — понимая всю абсурдность его последней фразы, спешу удалиться.
— Спокойной, — я слышу удаляющиеся шаги.