Утром я встала в тоже время, что и обычно. Дэйзи сонно мяукнула.
— Доброе утро, — пробормотала я ей в ответ.
Подошла к двери и дёрнула за ручку, соображала я туго. А, точно, я же заперлась во избежание контакта с женишком. Прекрасно. Я вышла из комнаты и, тихо ступая, пошла в гостиную. Зря старалась. Там уже никого не было. Одеяло и простынь аккуратной стопкой лежали на подушке.
— Хм, какой аккуратный, — равнодушно бросила я, зевнув. — Как Зорро. Ни ответа ни привета.
Собираясь на работу, я столкнулась с проблемой. Где мой телефон? Я обыскала всю комнату, а потом вспомнила, что вчера после разговора с Ганриэттой оставила его на столике в прихожей.
— Да ты что, — не выдержала я, когда провела по экрану и на нём высветилось сообщение, написанное на моём же телефоне: «С ума сойти, женщина, ты даже дверь закрыла. Неужели так уж меня боишься? Я поехал на ближайшую заправку. Встал пораньше, чтобы успеть на работу.
P.S. Доброе утро.»
Сообщение написано в половину седьмого. А легли мы вчера около одиннадцати. Скорее всего он встал в шесть, принял душ и уехал. Голодный, что ли, весь день будет? Но, по крайней мере, должен был выспаться.
Я вышла из сообщений, забыв стереть sms, и теперь оно будет у меня в черновиках. Блин. Ладно, потом удалю.
— Дэйзи, не скучай, я пошла!
После работы, как и договаривались, мы с Ганриэттой встретились возле торгового центра. Она порхала между вешалками с одеждой, набирала целые охапки платьев и юбок, бежала в примерочную, а я, естественно, сидела на диванчике и была независимым экспертом.
Я в очередной раз плюхнулась на диван и, в ожидании «показа мод», схватила первый попавшийся журнал со столика. Я открыла наугад тридцать седьмую страницу, и мои глаза поползли на лоб. Это же журнал про одежду, что здесь делает ЕГО фотография?! Мне кажется, или Шэйн Эдан меня преследует. Даже на фотографиях. Здесь. В магазине. Я бросила журнал обратно, не закрывая. Может к родителям зайти? Всё равно мы сейчас близко.
— Ну, как? — Ганриэтта выпрыгнула из примерочной, кружась в зеленоватом коротком платьице.
— О, а это хорошо, — удовлетворённо кивнула я. — Примеряй ещё то с золотистой бахромой.
— Окей, — обворожительно улыбнувшись, Ганриэтта походкой от бедра ушла обратно.
Я усмехнулась. Сидеть вот так не было никакого резона, минут пять у меня точно есть. Я подошла к близвисящей одежде и придирчиво стала искать что-нибудь для себя. Выбирать одежду для меня — очень неблагодарное дело. Потому что угодить мне сложно. Не найдя ничего, я вздохнула с досадой и повертела головой. Ой, а что это за прелесть висит напротив меня? Я пошла в противоположную сторону.
— Ой, посмотри, это же Эдан.
Я остановилась, глянув на блондинку, которая склонилась над открытым журналом.
— Да, он просто прелесть, — поддакнула подруга-брюнетка, наклоняясь вперёд своим бюстом. Размера третьего, не меньше.
Этому придурку, наверное, понравилась бы. Я повернулась обратно, но МОЮ ТУНИКУ кто-то лапал. Решительным шагом я приблизилась к вешалкам и мне повезло — лапали не мою тунику, а какую-то безвкусицу рядом. Да, чудесно. Я бы очень долго обижалась на Шэйна, если бы из-за него лишилась этой вещи. Хотя фактически он ни при чём, но ведь девушкам надо на что-то обижаться. Хихи.
— Он просто милашка, — продолжали болтать два бюста.
— Он здесь такой мужественный и элегантный. Слушай, а ты видела его невесту?
— Только в газете. Но там чёткость плохая. Эта фифа не явилась на пресс-конференцию, — блондинка поправила кофточку на своей груди и презрительно передёрнула плечами.
— Хм, понятно, — надула губки брюнетка. — Но ведь свадьбы ещё не было? Значит, у нас есть шанс.
Они, хихикая, удалились, а я смотрела на них с офигевшим лицом. Ну, надо же, а, что же будет, когда они увидят мою нормальную фотку? Будут кидаться на улице? Нормально, вообще.
— А вот и я! — воскликнула Ганриэтта, начиная искать меня глазами. — О, ты себе что-то подобрала?
— Да, я её беру, — всё ещё глядя вслед парочке, ответила я, а потом повернулась к ней. — Ещё мне нужно найти джинсы и туфли под неё.
— Так пойдём! Только я сначала переоденусь.
— Постой, — остановила я её. — Возьми-ка вот это, — я достала красную футболку с принтом спереди и ажурной вышивкой бабочки на спине. — Примерь, думаю тебе пойдёт.
Спустя час мы вышли из торгового центра. Уже было восемь часов, но довольно светло, из-за отсутствия туч.
— Прости, — вдруг сказала Ганриэтта. — Может тебе это было в тягость? Просто у меня и подруг-то нет. По крайней мере, таких близких, чтобы ходить с ними по магазинам.
— Нет подруг? А я тогда кто? — засмеялась я, наблюдая, как на её лице появляется радостная улыбка. — Когда будешь собираться за чем-то ещё — звони. К тому же... Я так и не выбрала себе платье, — задумчиво пожаловалась я.
— Слушай, — оживилась моя спутница. — В пятницу будет завоз. Как насчёт прийти сюда в субботу?
— Отличная идея! Договорились.
К родителям я всё-таки не пошла.
На следующий день, когда я была в редакции, а точнее в десять часов утра, мне позвонила одна из самых молодых авторов в нашем издательстве — двадцатипятилетняя Сара Вискеш. Она заболела и не могла приехать, чтобы передать мне последнюю сказку из своего сборника, который должен был выйти в печать в пятницу, то есть завтра, а в понедельник оказаться на прилавках. Ноутбук у неё барахлит со вчерашнего вечера, поэтому она никак не может прислать мне текст по e-mail. Девушка была на грани слёз и истерики.
— Ну, — протянула я, касаясь рукой лба. — Давайте я к вам приеду. Только адрес мне, пожалуйста, продиктуйте.
Она чуть не взвизгнула, назвала меня самой замечательной и классной, сказала, что я — очень ответственный сотрудник, как и говорил Шэйн Эдан. Я сжала ручку, нервно поджимая губы. Значит, сейчас меня все поздравляют, кто-то по-тихому завидует, а кто-то и не по-тихому, а потом меня все будут жалеть, что ли? Вот уж увольте от этого. Сара назвала свой адрес, весело добавив, что я буду довольна, ведь её дом расположен возле главного филиала корпорации Эданов. Я подавила тяжёлый вздох.
— Мэй, я поеду за текстом. Сара Вискеш не имеет возможности его передать, — говорила я, собирая в сумку телефон, блокнот и ручку, а ноутбук здесь оставлю. Или нет! Лучше возьму с собой и скину с флешки сразу.
— Здравствуйте, красавицы!
В раскрытую дверь широким шагом вошёл Томас Найс. Мэй сразу же поднялась со стула, и они поцеловались. Ох уж эти демонстративные показатели того, что «у нас отношения.»
— Эшли, пожмём руки, — улыбнулся Томас, направляясь ко мне.
Я сглотнула, по возможности не очень резко подрываясь со стула.
— Извини, нет времени, — я сумела правдоподобно улыбнуться и, взяв обе сумки, пошла на выход. — Мэй, скоро вернусь!
— Удачи! — это последнее, что я услышала, выходя из отдела.
Я доехала на такси, так как нужно успеть до обеда, мало ли, этот Шэйн захочет пойти поесть, а тут я рядом с холдингом. Нет, спасибо.
Здание компании я-то нашла, ещё бы не найти, а вот с адресом я никак не могла разобраться. Потому что он был одинаковый у небольшого ухоженного домика и у одной из квартир напротив. Я стояла на бордюре рядом с вторым вариантом и раздумывала, куда пойти сначала. Вот уж незадача.
— Позвони им и назначь встречу... — этот голос я услышала и узнала, несмотря на шум проезжающих машин.
Я быстро забежала в подъезд, прижавшись к двери спиной, и, чтобы всё-таки проверить, высунула полголовы.
-...эх, сегодня, похоже, опять не раньше двенадцати вернусь, — пробурчал себе под нос Шэйн, посмотрев на часы, и сел в машину.
Ну, раз уж я уже здесь, пойду сначала в квартиру. И, знаете, мне повезло.
— Спасибо вам! Спасибо вам большое! — сиплым, но радостным голосом благодарила меня Сара, то и дело шмыгая носом.
Выходила из подъезда я спокойно, не опасаясь, что меня может заприметить нежелательный субъект.
— Эшли! — я повернулась на голос. — Ты ведь Эшли Хакс, верно?
За рулём белоснежной машины сидела сероглазая блондинка. Она осматривала меня с ног до головы, не церемонясь. Где-то я её уже видела.
— Эмилия? — выгнула бровь я, припоминая фотографию в папке.
Она как-то монотонно закивала, продолжая осматривать меня придирчивым взглядом. Я нагнулась к окну, чтобы удобнее было разговаривать.
— Ты что-то хотела? — спросила я у неё.
Девушка скривила губы, повернувшись к лобовому стеклу. Сейчас она напоминала мне блондинок из анекдотов.
— Брата здесь нет, — сказала Эмилия таким тоном, как будто я была недостойна даже говорить с ней. И единственное о чём я сейчас могу думать — это её драгоценный брат.
— Зачем мне это? — на полном серьёзе удивилась я, мисс даже голову обратно повернула и, судя по глазам, была удивлена не меньше меня.
Я отпрянула от её машины, выпрямляясь.
— У меня здесь автор живёт, так что я приехала по работе, а не к нему, — я указала на ноутбук.
— С таким подходом тебе никогда не соблазнить моего брата, — скептически хмыкнула она, но удивление ещё не прошло.
— Вот и слава богу, — облегчённо выдохнула я. — Мне этого не надо. Лучше скажи, он вчера завтракал?
Эмилия с ещё большим изумлением уставилась на меня и, видимо, решив, что ей послышалось, переспросила:
— Что?
— Он вчера завтракал? — повторила я медленно, чуть ли не по слогам.
— Ну, — протянула она в замешательстве. — Он позвонил мне утром, и я привезла ему свежую одежду и завтрак. Где он был не знаю, — поспешно добавила девушка.
Похоже, мои слова произвели на неё неожиданный эффект, и она никак не могла сказать хоть что-нибудь. Потом, словно опомнившись, выпалила, глядя в лицо:
— Ничего у тебя не получится! Все вы одинаковые! Вам только одно нужно! Что, мало на своей работёнке зарабатываешь?! Большего захотелось? Ничего у тебя не получится!
Из-за внезапного движения, шины засвистели, и Эмилия умчалась, оставляя офигевшую меня на обочине.
Я сидела над сказкой, не в силах сосредоточиться. Со стороны, конечно, всё смотрится совсем не так — людям не кажется, что всё это происходит из-за денег, потому что моя семья полностью обеспечена, хоть и не особо влиятельная. А вот сводная сестра Шэйна считает меня одной из тех девиц, которых я видела в торговом центре. Просто прекрасно. Откуда у неё только взялось это впечатление?! Невероятно!
Утро прошло редактированием всё той же «Лучевой паутины», попутно отвлекаясь на отчёт. Кто вообще эти отчёты придумал? Пустая трата времени. К пяти часам я уже была никакая. Ну, разве можно так нудно писать?! Кошмар.
— Эшли, — позвала начальница, залетая в кабинет. — В типографии какая-то ерунда творится, они забыли прислать к нам курьера, а нашего я уже отпустила. Отвези сама сборник Сары Вискеш. У тебя ещё целый час рабочего времени. Можешь сейчас ехать.
— Ладно, поняла, — я собрала вещи, взяла из рук женщины текст и, попрощавшись со всеми, вышла из редакции...
— Ой, простите, мисс Хакс, — неловко улыбнулся Сэм Ломк — здешний главный. — У нас сегодня проверка была. Замотались.
— Не извиняйтесь, — усмехнулась я пятидесятилетнему мужичку. — Я же не трачу своё личное время. У меня рабочий день в шесть заканчивается.
— Уже без десяти. Сейчас будем печатать вашу Сару. Всего доброго.
— Всего доброго.
Мне захотелось пройтись. Солнце опускалось вниз, и, когда я подошла к набережной реки, уже почти скрылось за горизонтом. Я перешла мост, прошла к одной из лавочек, расположенных на бетонной обочине набережной, и села на край, опираясь локтем на ручку. Закинув ногу на ногу, я положила руки в карманы. Ветер развевал мои волосы, и я подумала, что домой приду совсем растрёпанная. Я не сразу заметила, что рядом кто-то сидит, и он, погруженный в свои мысли, не заметил, что я села рядом. Повернув голову, я не сразу поверила, что мне не мерещится: на другом краю небольшой лавочки сидел никто иной, как Шэйн Эдан. Я даже головой потрясла, чтобы удостовериться. Нет, ну точно следит! Он продолжал не замечать меня, сидел, опираясь локтями на расставленные колени и прикрывал рот, сцепленными руками, придерживая большими пальцами свой подбородок. Мне стало не по себе. Было ощущение, что он сейчас размышляет о вымирании пингвинов или глобальном потеплении. Потому что с таким лицом только о мировых проблемах и думают.
Было немного прохладно от того, что ветер дул с реки, а не на неё, и, конечно же, нам в лица.
— С пингвинами всё будет хорошо, — не выдержала я в конце концов.
Краем глаза заметила, что Шэйн повернулся ко мне, наверное, тоже удивился, увидев меня.
— Что? — он свёл брови на переносице, не понимая, о чём я.
— Пингвины не вымрут. С ними всё будет хорошо, — монотонно ответила я, продолжая смотреть на заходящее солнце. — Так что не надо делать такое трагическое лицо.
А ещё меня вчера приравняли к каким-то кикиморам с силиконом вместо мозгов. А они, в свою очередь, назвали меня фифой! Сколько оскорблений и унижений, а всё из-за ТЕБЯ! ТЕБЯ! ТЕБЯ!
Он не хотел улыбаться, но после моей фразы уголки его губ приподнялись в горькой ухмылке. Парень повернулся обратно к реке, оставив сцепленные руки между колен. А я любовалась своей шпилькой. Вообще, на работу всегда на них хожу, или на каблуках. Туфли-лодочки надеваю не так часто.
— Я очень рад за пингвинов, но мне на них совершенно наплевать, — а я уж думала не ответит. — У меня семья очень сложная. Мать вернулась к отцу после смерти Сидни — его второй жены. Она чуть ли не молилась, чтобы та ему сына не родила. Даже смешно, — он действительно печально усмехнулся над такой материнской глупостью. — Эмилии — старшей дочери, повезло больше, чем Карэн — младшей. Эмили было шестнадцать, когда Сидни не стало, но ей уже никто не мог ничего сделать — слишком взрослая для влияния. Но и её, конечно, моя мать щипает за больные места, поэтому она возвращается домой только к девяти часам вечера, а с утра едет в колледж. А вот младшенькой не повезло. Ей было три года. Смерть матери не то, чтобы стала сильным ударом, скорее здесь огромную роль сыграло появление мачехи, которая относилась к девочке прямо противоположно, чем мать. Она ненавидит Карэн, точно также, как и Эмилию, но на одной мама отыграться не смогла, соответственно, очень давит на малышку, — Шэйн вздохнул и потёр переносицу. — В итоге с шести лет Карэн перестала разговаривать. Никакие психологи не помогли. Девочка просто молчит. Нам сказали, что она начнёт разговаривать снова только тогда, когда захочет. Ей уже девять, и она всё ещё молчит. Ни звука не издаёт. Карэн очень любит отца, но мать её к нему не пускает. Уж не знаю, что она ей наговорила, но девочка, даже находясь совсем рядом, не подходит к нему. Эмили, конечно, играет с ней, но очень редко. Да и я, провожу с ней совсем немного времени. Ребёнок постоянно один, даже в школу не ходит. И репетиторы просто бессмысленны, если она совсем не разговаривает.
Он замолчал, вглядываясь в заходящее солнце. Я смотрела на него. Бедный ребёнок эта Карэн, вот почему у неё были такие печальные глаза на фотографии. А его это беспокоит. Холодного тирана это беспокоит. Он видит проблему, но бессилен перед ней. Аж бесит. Сама такое терпеть не могу. Ну, чтож, начнём решать нерешаемое? Я попробую.
Он смотрел на реку, я смотрела туда же. Какая у меня нерешаемая проблема? Верно, прикосновения. Кажется, что после этого я умру. Так, тряпка, соберись! Я решительно подняла правую руку и опустила её к нему на голову. Да-да, прям в чёрную шевелюру! Боже, как страшно. Я начала гладить его: от макушки до самых кончиков волос на лбу. При чём нажимала так, будто хотела продавить ему череп. Но он, удивительно, снёс это.
— Хороший мальчик, хороший, — голос был спокойный, но, если бы он сейчас на меня посмотрел, то увидел бы нервную гримасу.
Я убрала руку и засунула её обратно в карман. Она пылала, но... Не болела. Чего ж ты тогда прикасаться к мужикам боишься, дура?! Сейчас моя психика подверглась такой встряске, что ещё чуть-чуть и я в обморок упаду. Сердце колотилось, как бешеное, и да, он повернул на меня голову, даже брови в удивлении поднял. В приятном удивлении. Блин, да что здесь приятного?! Я чуть не умерла! Почему бы вам, мистер Эдан, не провести выходные с Карэн? Вы будете лежать у неё на коленях, а она — гладить вас по голове.
Я сидела, уставившись в одну точку, туда, где исчезал последний луч солнца. Он был ярко-жёлтый, потом скользнул по водной глади, окрасив полосу в светло-оранжевый цвет, а в небе пылал розовато-красным. Почему я так тщательно за этим следила? Да потому что никак не могла убедить себя в том, что только что осознанно гладила брюнета, и что это нормально! Поэтому пыталась отвлечься. Небо приобретало тёмные краски, и сидеть здесь дальше было бы попросту холодно. Я встала с лавки и, обойдя её со своей стороны, пошла домой.
— Тебя подвезти?
О, да вы что, он голос подал!
— Если бы я хотела доехать домой, то не пошла бы пешком, а села на автобус!
Ну, что за дурацкая защитная реакция — грубить?
