Он не обиделся, а просто улыбнулся.
— А разве я давал тебе право выбора?
Я недовольно пробурчала о том, что право на свободу выбора даётся человеку с рождения. А парень ответил:
— Не в этот раз, детка.
Я стукнула его кулачком в грудь. И, когда я успела стать мазохисткой? Глаза собеседника в удивлении поползли вверх. Он стоял, опираясь одной рукой на дверцу машины, открытую для меня, между прочим.
— Не смей меня так называть, — процедила я сквозь зубы. — Такое слово противное, — я исказила его речь, садясь в машину, — детка. Ужас один.
Он обошёл машину и сел за руль.
— Пристегни ремень.
Блин, растяпа. Я начала возиться с застёжкой.
— Почему у тебя здесь так темно? — с досадой спросила я.
— Ничего подобного, — отрезал Шэйн, и я поняла, что сказала глупость. Надо же как-то оправдывать свою криворукость!
Мне всё-таки удалось пристегнуться, и мы поехали. Я уже не чувствовала себя так неуютно в одной машине с ним, как в прошлый раз. Но, правда, намного спокойнее мне было бы в багажнике!
— Ты не пробовала предупреждать о том, что собираешься делать? — и я сразу поняла, что он говорит о сегодняшней нашей с Карэн «вылазке».
При одном воспоминании об этом, по моему лицу расползлась улыбка. Я хитро прищурилась.
— А ты, что? Обиделся, что не взяли с собой?
— Начнём с того, что я сегодня вернулся раньше, отложив все дела, из-за того, что у матери была истерика, и она чуть не выбила дверь в комнату Эмилии.
Я посмотрела на него: губы плотно сжаты, суровый взгляд... Если ты злишься, тогда зачем со мной поехал?! У меня и без твоих нотаций и криков куча проблем. К тому же, злого Шэйна я боюсь намного больше, чем обычного. Я сглотнула ком в горле.
— Ну, если ты собираешься говорить об этом, — спокойно сказала я, отвернувшись к окну, — то нет. Я ни перед кем не отчитываюсь.
— В Азии, да и вообще во всех семьях, мужчина — главный...
Я перебила его.
— Это тоже решаемо. Подожди две с половиной недели, и помолвка будет расторгнута. Все рады, все довольны!
Шэйн резко выворачивает руль. Перед нами проезжает оранжевая машина, но уже темно, поэтому я не уверена. Мы выезжаем на главную трассу.
Выражение лица парня не меняется, а во взгляде, направленном на дорогу, появляется сталь.
— Шэйн? — говорю я каким-то чужим приглушенным голосом. Искренне надеюсь, что он не заметил моего страха, который скоро захлестнёт меня, если я не возьму себя в руки.
— Почему ты везде суешь помолвку? — я вжимаюсь в сидение и нервно шкрябаю ногтем кожаную сумку. — Что бы я ни сказал — скоро расторгнем помолвку! Что бы ни сделал — мы не муж и жена! Или жених и невеста! Что за ребячество?
— Это не ребячество, это — правда.
Я стараюсь говорить спокойно и отворачиваюсь к окну, чтобы отвлечься. Ой, какое замечательное...ничего! Конечно, уже ночь и ничего не видно! Я нервно выдыхаю, и это привлекает его внимание.
— Нет.
— Что значит «нет»?
Теперь он ещё и загадками говорить будет? Этого я точно не вынесу. Ну, почему так всегда: у дня с замечательным началом ужасный конец?
— Нет значит нет.
— Как глубокомысленно, — с сарказмом выдаю я, поворачиваясь к нему, но тут же отворачиваюсь обратно: он смотрит на меня.
— Знаю, я просто неотразима, но смотри, пожалуйста, на дорогу — она тоже сегодня шикарна!
Сарказм убрать из моего голоса просто нереально. Шэйн смеётся. И в этом смехе я ясно слышу безысходность. Он меня за дуру принимает? Я поворачиваюсь обратно.
— Значит так, — парень откашливается и говорит серьёзно, — эти шутки и дурацкие капризы затянулись. Ни о каком расторжении не может быть и речи. Ты хоть понимаешь, что такое «брак под началом родителей»? Только они могут его расторгнуть. Не мы с тобой. И ещё раз говорю — нет. Я не дам согласия на расторжение, а без него ты не сможешь ничего сделать.
Мы уже едем по знакомому проспекту. Ещё чуть-чуть и я буду у своего подъезда.
— Но почему? — не выдерживаю я и, в конце концов, задаю этот вопрос. — Почему ты не хочешь? Разве тебе не всё равно?!
Машина замедляет ход, и я увидела бы знакомый старый фонарь, но сейчас всё моё внимание направлено на Шэйна.
— Dangsin-i nawa hamkke jago sip-eo? — спрашивает он таким тоном, словно это обычная вещь.
Я чуть не задыхаюсь от возмущения. Он хочет со мной переспать? Нет, стоп. Он спросил МЕНЯ, хочу ли Я с ним переспать. Но грубость от этого не смягчается. Меня одолевает истеричный хохот, я даже окно открываю, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Но, как и всегда, истерика длится недолго. Я поворачиваю к нему серьёзное лицо и резко отвечаю, выходя из машины:
— Пошёл к чёрту.
Я почти дошла до подъезда, только из-за того, что окно открыто и во дворе стоит тишина, до меня доносятся слова:
— Вот почему.
Я замираю на месте, за моей спиной машина, в кои-то веки, аккуратно уезжает. Это значит, что Шэйн доволен. Но чем он доволен? Моей реакцией? Глупость какая-то! В этом нет смысла!
Я оборачиваюсь, за углом мигают фары и исчезают. Я оббегаю дом и вижу, как чёрная машина удаляется, и вскоре от неё остаются маленькие огоньки, которые видны в темноте.
— Хотелось бы мне знать, — говорю я в пустоту, — что тебе от меня надо.
Я ухожу домой. Дэйзи меня встречает радушно, даже об ноги трётся. И я вспоминаю, что я обещала утром продолжить смотреть дораму.
— Ну, что ж, сейчас только половина одиннадцатого, почему бы и нет? — я положила вещи на комод. — В конце концов, если в жизни нет романтики, так хоть по телевизору на неё посмотрим.
Кошка вопросительно мяукнула. За последнее время она успела привыкнуть к моим монологам на темы «Шэйн — козёл», «Я — самое несчастное существо во Вселенной» и «Мне пора перестать столько жрать», но мои сегодняшние речи были о ином. И чего я вообще заговорила про романтику?
— Это всё из-за того козла! — я со злостью швырнула сумку на диван.
Эта фраза была не новой, так что ответ Дэйзи вполне удовлетворил.
По четвергам у меня всегда какой-то завал на работе. И я не понимаю из-за чего. Сегодня, например, мои авторы, словно сговорились, все принесли по новой работе! Я только удивляюсь, как Кей успел накатать новый детектив, а Верити свежую книгу?! Мне вот никак не удаётся сесть за своё произведение!
Новые розы украсили мой стол. Их снова было пять, их красные лепестки блестели капельками воды.
— Красный цвет — символ страсти, — хмуро провозгласила Мэй, присаживаясь напротив меня.
— Что-то случилось?
Кто бы у меня спросил, что случилось?! У меня случился новый детектив на пятьдесят пять страниц, несколько рассказов по двадцать страниц и новый сборник Карла Блэр, состоящий из шестидесяти четырёх стихотворений! Познакомьтесь, это моя работа на две недели! Ууууххх!
— Томас, — всхлипнула Мэй, вот только слёз мне здесь не хватало! — Он мне реже звонить стал! А вдруг у него кто-то появился, Эшли?
— У него ты появилась. Вы же не муж и жена, чтобы кто-то на стороне появлялся! Он бы сказал тебе, что всё кончено. А так... И волноваться не о чем.
— Да, ты права. Я должна ему доверять! И вообще, сама позвоню! — она воинственно достала телефон. — Ой, а вдруг он занят?
Я тяжело вздохнула и прикрыла глаза ладонью, качая головой. Что за ерунда вокруг меня творится?
Вечером я спокойно ужинала, размышляя, а точнее пытаясь не размышлять, о моей последней встрече с Шэйном. Вот здесь всё действительно очень запутано, в отличие от отношений Мэй и Томаса. Я поймала себя на мысли, что уже минуту пережевываю рыбу. Да, я приготовила кеджери! Любимое блюдо Шэйна, по словам Эмили. Просто стало интересно. Неплохо, кстати.
Я услышала звук вызова по Skype из моей комнаты и встала из-за стола. Абонент мне был неизвестен. Зачем ставить непонятные ники?
— Привет. Узнаёшь?
За книгой точно находилась девушка, но она понизила голос. Мало того, его ведь и сама программа искажает. Вот, например, у Шэйна в реальности голос оказался намного глубже и приятнее. Блин, о чём я думаю? Из-за обложки хорошо виднелись светлые пряди, и я догадалась.
— Привет, Эмили. Как твоя нога?
Она медленно опустила книгу и одарила меня недовольным взглядом, но было видно — еле сдерживается от смеха.
— Нога в порядке. Её вообще никто и ничто не волнует. Но, ты знаешь, мне кажется... — начала девушка, переходя на шёпот.
— Что? — усмехнулась я.
— Мне кажется, что у неё нет совести, — Эмили вздохнула и перешла на нормальный тон. — Нет, ну серьёзно, сколько можно болеть, а? — она пихнула ногу. — Кстати, — блондинка наклонилась к камере, загадочно улыбаясь, — что ты моему братику сделала? В любви призналась? Колись!
Я в удивлении подняла брови, пытаясь вспомнить.
— Не было такого, — задумчиво ответила я.
Я поднялась с кровати и, продолжая смотреть в камеру, пошла вместе с ноутбуком на кухню. Сев за стол, я продолжила трапезу.
— Что тогда? — озадаченно спросила Эмили, задумываясь. — Почему он был такой счастливый?
А вот это хороший вопрос. Мне самой интересно. Он, наверное, мазохист. Ему нравится, когда над ним издеваются.
— Хм, — Эмили подставила руку под подбородок. — А я так удивилась ещё. Он мне даже твой адрес в Skype дал! А раньше не давал! Гадёныш жадный!
Я спрятала смех за кашлем. Только люди, которые по-настоящему нас любят, могут говорить что-то плохое о нас с такой интонацией.
— Ну, а о чём вы говорили хоть? Целовались? Или он тебя опять напугал, и ты заорала? — ох, уж эта непосредственность.
— Он спросил, хочу ли я с ним переспать.
Занятно, какая будет реакция.
— И? — в её глазах плескался интерес.
— Ну, послала я его, — я набрала риса в вилку.
— Обалдеть, — Эмили провела по волосам. — Чего ещё я не знаю? — она развела руки в стороны.
Я пожала плечами, жуя рис. И набрала очередную порцию.
— О! — воскликнула Эмили, указывая рукой вперёд, куда-то за экран. — Вот он, пришёл! Когда я скучаю так фиг зайдёт, а как с тобой сплетничаю так мы припёрлись! — протянула она.
Рядом с ней плюхнулся на кровать Шэйн, улыбаясь, и помахал мне рукой. Я подавилась. Да что же это за фигня?! С ними невозможно нормально поесть!
— А, что ты там ешь? — он прищурился.
— Не культурно так пялиться на чужой стол! — проворчала я, убирая тарелку.
— Эй!
— Хлебушек, — я изогнула бровь, нагло глядя на экран, и взяла ломтик хлеба из лукошка.
Шэйн недоверчиво посмотрел на меня. А потом на что-то другое, что находилось под моими глазами. Хватит так смотреть на мой рот! Мне даже через монитор страшно!
— Кхем, я чувствую себя третьей лишней, так что свали отсюда! — Эмили пихнула брата в сторону; судя по звуку, он упал с постели.
Я усмехнулась. Так его, Эм! С их стороны послышалось шуршание и неразборчивые звуки.
— Не переживай, — ухмыльнулась девушка, указывая пальцем вниз, — брат свои конечности собирает.
На следующее утро я обнаружила под своей дверью пакет, а в нём — белого мишку с сердечком в плюшевых лапах. Скажу честно, жутко испугалась. Мало ли, какой ухажёр появился? Но потом меня настигло просветление (а может, наоборот, затмение), я решила, что игрушку прислал Шэйн, чтобы помириться. Всё-таки больше некому! Но я же гордая! Я мишку верну, даже речь пламенную придумаю! И вскоре такая возможность у меня появилась...
