Сидя за столиком, я помешивала коктейль, наблюдая за отдыхающими. Ганриэтта плавала в бассейне, изредка поглядывая на меня, словно я могла уйти в номер. Пятизвёздочный отель — это потрясающий отдых, полный комфорта. Мы уже три дня находимся в другом городе. Скажу честно, я ни разу не вспомнила о Шэйне за это время, сегодня — впервые. А всё потому, что Ганриэтта наконец-то перестала проводить мне «экскурсии» по магазинам Майами и предложила отправиться к океану. Я обожаю плавать в водном пространстве, неограниченном бортиками, с песком, а не кафельной плиткой под ногами. Но, оказалось, что не судьба! Вода-то солёная, а я вся такая поцарапанная, и, естественно, при контакте с солью мои не зажившие до конца раны начало безумно щипать, а потом и печь. Прелесть просто. Пришлось мне остаться на берегу в шляпе. Я семенила по мелководью, сняв шлёпанцы, но, как оказалось, это не так интересно и романтично, как показывают в фильмах, по крайней мере, для самого человека. Во-первых, жара, во-вторых, дышать так называемым «морским» воздухом я не так любила, как поплавать, и в-третьих, вариант «позагорать» вычёркивался сразу: при прямых солнечных лучах, да ещё и при том, что я забыла намазаться кремом для загара, моя нежная кожа, как минимум — обгорит, как максимум — получит ожоги. Вокруг сновали люди. Кто-то с разбегу нырял в воду, кто-то, в основном женщины (умные и продуманные, в отличие от меня), загорали на пляже, кто-то играл, а кто-то строил песчаные замки. Хотя, это подобие архитектуры даже башенкой назвать сложно. Ганриэтта сказала мне, что на фоне всей этой суеты, я выглядела, как ангел в своём белом платье. И на том спасибо.
Прозрачный надувной мяч, подхваченный ветром, улетел от своих хозяев, мягко приземлившись на воде у моих ног. Я наклонилась, поднимая его. Нарисованы рыбки и пальмы. Что общего между рыбой и пальмой? Рыба растёт на пальме? Пальма плавает в рыбе? Что за чушь?! Перегрелась, наверное. Кто вообще такой дизайн придумал? Я услышала хлюпанье и подняла глаза.
— Привет, спасибо, что поймала, — блондин обольстительно улыбнулся.
Загорелый, накаченный, высокий... Да и на личико классный. Это всё должно было пробудить во мне интерес, или произвести впечатление, но почему-то перед глазами стояло тату волка с красивыми чёрными глазами. Наверное, я всё ещё злюсь на Шэйна, из-за того, что смогу плавать только в гостиничном бассейне. Он, конечно, огромный, но так хотелось именно в океане...
— Не за что, — буркнула я, всунув в руки красавчика мяч, и, отвернувшись, пошла в противоположную сторону, задумчиво следя за тем, как мои ступни заглатывает мокрый песок, а затем их накрывает вода.
Да, я уверена, что вспомнила о татуировке только из-за злости и обиды. Но, как объяснить то, что в памяти то и дело всплывал момент, когда я вошла в его каюту. Широкие плечи, мощная спина... Красивые изгибы пресса, ключицы... Я прикусила губу. Это просто ненормально — думать о нём в таком ракурсе.
Ноутбук я с собой не брала, всё-таки у меня долгожданный отпуск, а там уйма работы. Всякие планшеты я воспринимаю, как лишнюю трату денег, ведь звонить я могу и мне удобней это делать с телефона, а Skype, игры и остальное у меня прекрасно уживается в ноутбуке. Так что связаться со мной кто-либо, вроде Эмили и ей подобных, не мог, учитывая то, что вышеупомянутой услуги на моём айфоне нет. А вот Ганриэтте пришлось брать планшет, который ей всучил мой заботливый брат, с требованием звонить каждый день по видео-связи (в то время как по телефону трезвонил чуть ли не с утра, не обращая внимания на то, что это стоит денег, и не дай бог пропустить хоть один вызов, начнётся ТАКАЯ промывка мозгов!). В общем, вернулись в номер мы ближе к четырём часам вечера. Ганриэтта позвонила мистеру Переживалке, я, поздоровавшись с братом, пошла в душ. Хочу прогуляться по набережной, пока они там болтать будут (а это продлится не меньше двух часов). Я переоделась в лёгкий сарафан, собираясь выходить из номера. Но девушка поманила меня рукой.
— Это ещё что за... — ошарашенно уставившись на экран, воскликнула я.
— Я тоже рад тебя видеть, — ехидно заметил мой собеседник.
Ганриэтта куда-то улетучилась, и я села на кровать, держа планшет перед собой.
— Скучала по мне? — спросил он насмешливо.
Я сделала каменное лицо, вспоминая поход на пляж.
— Я вспомнила о тебе, когда зашла в океан. Солёная вода... Коленки... Понимаешь к чему я веду? — нарочито ласковым голосом обратилась я к нему.
Шэйн вздохнул, скрещивая руки. На нём была светлая футболка, обтягивающая грудь.
— Тебе идёт белый.
Он не ожидал такой резкой смены настроения, да и я сама не ожидала, что ляпну подобное. Так, пора завязывать с коктейлями.
— Ты куда-то собралась? — парень заинтересованно осмотрел меня, точнее, ту мою часть, что была в зоне его досягаемости.
Я угукнула, бросив мимолётный взгляд на часы. И очень удивилась, когда он спросил:
— Одна?
— Да.
— Ты ненормальная?! Это же курортный город, мало ли, что может случиться?! Сколько всяких идиотов пьяных там ходит!
— Шэйн! — оборвала я его. — Я — каратистка.
— Ты — мазохистка, — процедил он сквозь зубы. — И ты никуда не идёшь!
— Кто сказал?! — возмутилась я.
— Я сказал, — твёрдо ответил он, сверля меня взглядом.
— Пойду! — но мой протест проигнорировали.
Он, что, не воспринимает меня всерьёз?! Гад.
— Я — состоявшаяся личность, — и я его уговариваю. Потрясающе. — Я могу ходить когда хочу, куда хочу и с кем хочу.
— А-а-а, — протянул Шэйн, наклоняясь к камере, — значит кто-то всё-таки есть, и кто он?
Да, что он вообще несёт? Внезапно появившаяся за моей спиной, Ганриэтта сказала:
— Мы сегодня с таким красавчиком познакомились на пляже. Вот только он глазки строил не мне, а Эшли, — с притворной печалью вздохнула она, обнимая меня за плечи.
Усмехнувшись, я повернулась к Шэйну. Испытующий взгляд потемневших глаз, сцепленные пальцы, нахмуренные брови... Ну чем я опять не угодила?!
Ганриэтта, дорогая моя, спасибо тебе ОГРОМНОЕ! Я не знаю почему и зачем, но этот злой дядя на экране пытается из-за твоих слов испепелить меня взглядом! А я, бедная, даже не понимаю в чём проблема. В конце концов, это же хорошо, что мне удаётся наладить контакт с противоположным полом, верно?
— Теперь ты точно никуда не пойдёшь! — приглушённо отчеканил Шэйн. Ох, не нравится мне это.
Я вспылила. Мой характер не привык, чтобы его сдерживали в тисках, ограничивая возможности и поле действий.
— Да какое ты имеешь право указывать мне, как какой-то...какой-то...
— Какой-то кому? — рыкнул он. Но меня это перестало пугать с того момента, как он чуть не выбросил из окна моего мишку.
— Как какой-то...девице своей! — выкрикнула я, чувствуя себя истеричкой. — Кто ты вообще такой?! Чего лезешь в мою жизнь?! Чего тебе в своей не сидится?!
Я хлопнула руками по столу. Бывают такие моменты, когда просто не можешь больше сдерживаться. Понимаешь, что эмоции разрывают изнутри, и их нужно выпустить наружу. И я выпускала. Я высказала ему всё: и о игрушке, и о ревностном, собственническом отношении, и о необоснованных претензиях ко мне, снова вспомнила про порезы и закончила тем, что моя жизнь была намного лучше до его появления в ней. Поблагодарила за то, что избавил меня от многолетнего страха, но этим его добрые дела в моей судьбе заканчиваются. Я нажала на значок, выключая связь, тем самым прерывая этот неприятный разговор. Если это можно так назвать. Я откинулась на спину и устало провела ладонями по лицу.
— Нет, ну ты представляешь, а? — обратилась я к Ганриэтте, сидящей сбоку. — Он даже на расстоянии умудряется расшатать мои нервы и снизить настроение до отметки «крушить-убивать»! Неподражаемо!
Но, в конце концов, Шэйн добился своего — я не пошла на набережную. Даже к ужину не спустилась. Просто сидела на кровати, обнимая мишку, и смотрела в одну точку. Вот насколько мне было наплевать на всё! На всё, да не на всё — я чувствовала вину за то, что наговорила ему в пылу гнева. Как я могла сказать ему, что ненавижу его? Как я могла сказать ему, что он виноват во всех моих бедах? Как я могла сказать...
Порой, одиночество идёт на пользу. Если его подавать вовремя и в малых дозах. Моё одиночество привело меня к решению написать Шэйну sms. Я писала длинные сообщения и стирала их из-за пресловутой высокопарности слов. В итоге, через десять минут я отправила одно-единственное слово:
«Прости.»
Я знала, что он не ответит. Я была в этом уверена. В бою «гордость-успокоение» победит гордость и никак иначе. Это же Шэйн.
«Нет, не прощаю.»
У меня всё оборвалось внутри, когда ответ всё-таки пришёл через несколько минут. Захотелось плакать. И я не знала причины этого внезапного порыва. Просто стало гадко.
«Почему?» — нажав на отправку я сжала телефон в руке.
Он может меня не прощать. Он имеет на это право. Ответ пришёл быстрее, чем в прошлый раз.
«Потому что я не могу на тебя обижаться. Как бы ни пытался.»
От сердца отлегло. Придурок, ну почему сразу этого не написать?! Я уже самобичеванием занялась!
«Я дура?»
«Нет. Я ещё не встречал такой умной женщины, которая ТАК яро отстаивает свою свободу и указывает на мои права. Тебе надо было идти в адвокаты.» — я буквально видела его усмешку.
«Почему так долго не отвечал?»
«Ну, вообще-то я, в отличие от некоторых счастливчиков, работаю. У меня — совещание. И сотрудники не понимают, почему их начальник смеётся и строчит в телефоне.»
О господи! Я же совсем забыла! Вот эгоистка. Я сразу же отложила гаджет. Так, что-то мне кушать захотелось...
Я столкнулась с Ганриэттой на ступеньках, по дороге вниз.
— Но я уже поела! — запротестовала она, когда я за руку повела её обратно.
— Ничего, — весело откликнулась я, — съешь лишнее мороженко — тебе не повредит.
Я положила себе в широкую плоскую тарелку побольше салата с овощами и стакан безалкогольного напитка «Мохито».
— Чего это у тебя аппетит вдруг проснулся? — спросила подруга, когда я села напротив.
— Прощение и примирение делают потрясающие вещи! — улыбнулась я, отправляя в рот вилку с огурцом.
Народу в баре-ресторане отеля было достаточно. Моё настроение снова вернулось к показателю «превосходно», и я с интересом посмотрела на мороженое, стоящее перед Ганриэттой: красивый стаканчик с белыми и кофейными шариками, посыпанными ананасом и шоколадом. Хм, я тоже такое хочу.
— Ганриэтта, будь другом, принеси мне две порции такой же прелести, — я сложила руки в просящем жесте. Да, ради мороженого я готова на многое. Даже падать с велика. Хи-хи.
Девушка усмехнулась и, одарив меня взглядом «как ребёнок маленький», встала из-за столика, уходя в сторону морозильных камер.
Всё-таки шведский стол — это невообразимое счастье. Я довольно посмотрела на листик салата и проглотила его.
— Добрый вечер, красавица, — ко мне подсел человек, которого мне видеть сейчас не хотелось бы.
Блондин был в свободных штанах и белой рубахе без рукавов. Две верхние пуговицы расстёгнуты. Ах, как соблазнительно. Вот только каждый раз, глядя в вашу сторону, молодой человек, я вспоминаю о красивом белом волке, который изображён на спине одного очень вспыльчивого, но заботливого парня, не умеющего на меня обижаться.
— Добрый вечер, Саймон, — вздохнула я, стараясь не бегать глазами, в поисках Ганриэтты.
— Это, наверное, судьба, — уже знакомая улыбка. А Шэйн улыбается редко, зато как! Аж сердце замирает. — Такая встреча.
— Возможно, — я продолжила есть, не обращая внимания на его внимательный взгляд.
И чего это я его с Шэйном сравниваю? Тоже мне, принц. Резкий, наглый, собственник и эгоист, ревнует меня ко всем и всему. Худшего парня представить невозможно... Но, когда он улыбается у меня внутри всё замирает, когда ругается — хочется накричать на него так, чтобы заткнулся, когда грустит — невозможно устоять и не успокоить его... И он так странно на меня смотрит. С восхищением, упрямством и радостью одновременно. А я... Ох, зря я затеяла этот самоанализ. Теперь всё стало ясно. Это конец, нервы-связки-мозг. Я влюбилась.
Иногда я просто поражаюсь своей способности зависать, в прямом смысле этого слова, в самые неожиданные моменты. Здесь, значит, Саймон что-то мне втирает про судьбу, симпатию, предлагает обменяться номерами телефонов и встретиться «в более уютной обстановке»; а я в этот момент с неподдельным изумлением осознаю, что влюблена в Шэйна. Я смотрю в одну точку, не в силах поверить, но факты и чувства говорят об этом. Память услужливо вернула мне тот момент, когда я услышала это дурацкое «сарангхе», и хочется взвыть от бессилия. Вместо этого я кусаю ноготь большого пальца и тихо усмехаюсь сама себе. Положение спасает Ганриэтта.
— А вот и...мороженое, — она удивлённо пялится на Саймона, потом на меня. Да-да, я знаю, что меня нельзя оставлять без присмотра. Кругом одни маньяки, прав Шэйн.
— Ганриэтта, — говорю я, поднимаясь с места, — мы берём вот эти стаканчики, — я подхватываю мороженое, — и идём наверх. Пора спать.
Саймон поднимает бровь в недоумении. Я поворачиваюсь к нему, улыбаясь.
— А с тобой у нас хоть в «уютном» хоть «в не уютном» месте — ничего не получится. Потому что я — помолвлена, — я облегчённо вздыхаю, — с другим парнем! А измена — вещь недопустимая, запомни.
Взяв опешившую девушку под руку, и всунув ей одну посудину, я пошла наверх. Всё. Эта скотина азиатская мне весь отпуск испортил. Угораздило же в него влюбиться!
В воскресенье мы вылетели обратно. Свадебное платье Ганриэтту привело в невообразимый восторг. Но у меня остался вопрос, который крутился в голове с тех самых пор, как я его увидела: зачем столько роз? Серьёзно, это же платье, а не сад или поляна! Весь подол состоит из тканевых белых роз. Кошмар какой. Но невесте я этого, конечно, не сказала, вовремя прикусив язык. Перелёт прошёл нормально. Самое интересное произошло, когда мы зашли в здание аэропорта. Чего они все припёрлись?! Ни минуты покоя!
Наша семья в полном составе, и семья Эданов без Майка, который снова в командировке. Наплыв объятий, поцелуев, детского визга... Господи, мне так стыдно перед здешним персоналом. Хоть сквозь землю провались, называется. Но, как же я соскучилась. Особенно за этими глазами, в которых сейчас плясали смешинки, ведь пришла очередь обниматься с ним. Я усмехнулась, намереваясь сделать это, но его рука оказалась быстрее и не терпеливее. Мгновение — и я прижата к нему, в бережных объятиях. Блин, вот угораздило.
— С возвращением, — шепнул он мне на ухо, вручая букет белых роз (я уже была готова биться о стену), но, присмотревшись, сообразила.
— Ты использовал тигридии и нигеллы в качестве украшения? — я не смогла скрыть радостного удивления.
Парень улыбнулся, пожимая плечами.
— Спасибо, — засмеялась я.
— Это новый креативный ход в флористике, — он почесал затылок, и мне пришлось прикрыть рот ладонью, чтобы не рассмеяться окончательно, а то обидится ещё.
— Тебе сняли гипс? — я посмотрела на Эмили.
— Да, — самодовольно ответила она. — Я больше не могла ходить с этим орудием...
В общем, домой я вернулась поздно, так как родственники устроили ужин по поводу нашего возвращения. И никого не интересует, что я после утомительного перелёта, а завтра мне на работу, и было бы неплохо отдохнуть.
— Дэйзи, привет! — радостно воскликнула я, бросая все сумки в прихожей и принимая в объятия кошку. — Как же я по тебе соскучилась, солнце ты моё!
Она промурлыкала что-то, а потом озадаченно мяукнула, заметив букет, который был в разы больше, чем те, что я приносила раньше.
— Это Шэйн подарил, — пояснила я. — Пятьдесят одна роза, пятнадцать тигридий и двадцать три нигеллы.
Дэйзи понимающе мяукнула и снова стала тереться головой о мою ладонь.
Работы в доме было много. Уезжая, я оставила на столешнице две упаковки корма для кошки и ещё третью (если вдруг сильный жор нападёт), поэтому теперь мне нужно было выкинуть пустые коробки, поменять ей туалет, а ещё стереть пыль во всём доме. Как же я люблю ездить в отпуск!
В понедельник я отправилась на работу. Начальница порхала, как бабочка, и одаривала всех сотрудников жизнерадостной улыбкой.
— Что это с ней? — спросила я у Мэй, которая допивала свой утренний кофе.
Девушка стрельнула глазками и с озорной улыбкой доложила:
— Эвелина уже больше недели встречается с Вилом. Думаю, это дело закончится свадьбой.
Точно, как я могла забыть? Вот что с женщиной делает любовь, а у меня одни расстройства. Как всегда.
— Кстати, угадай, кто завтра идёт на юниорский чемпионат по баскетболу?
У меня дрогнуло сердце. Почему-то первой моей мыслью было то, что Томаса выпустили и они пойдут вместе.
— Не томи, — притихшим голосом сказала я.
Мэй заговорщически наклонилась ко мне, посвящая во все подробности.
— Во время пробежки, я познакомилась с потрясающим парнем! Его зовут Роб. Он учитель физкультуры. Мы...
Что ж, учитель — это хорошо. Вечером мы с Кесс договорились встретиться, так что после работы нужно в магазин зайти. Я подавила вздох, и начала слушать «интересный» рассказ коллеги.
