Мы остались на улице вдвоём. Камерон стоял в паре метров от меня и его усталое лицо изредка освещали фары, проезжающих мимо автомобилей. Он стоял, опустив голову вниз, а когда поднимал, то всячески старался не смотреть на меня.
- Камерон, - Тихо осмелилась произнести я. Парень резко поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза, от чего по спине пробежали мурашки. Я думала, что увижу в его серо-голубых глазах злость, какую видела незадолго до этого в глазах Чада, но вместо этого в них была тревога и боль. - Может пойдем в дом?
- Ты опять думаешь только о себе. - Сказал Камерон и взмахнул руками.
- Нет, Кам, я просто...
- Тебе просто нужно было уехать. Так, кажется, ты сказала Чаду? - Он прищурился и подошёл ко мне, чуть ли не тыкая меня в моё же, я извиняюсь, говно. - Ты хоть представляешь как мы волновались? Как не спали ночами и искали тебя? Как караулили тебя около дома? Представляешь?
Даже сейчас, когда он стоял и выплевывал все это мне в лицо, я все ещё видела его чистые глаза. Он не был зол, скорее Камерон был недоволен и расстроен, как родитель, который отчитывает ребёнка, когда тот что-то не так сделал.
- Где та девушка, в которую я влюбился? - Неожиданно спросил Камерон, пока переводил дыхание. Выговорившись, он, кажется, немного успокоился. Теперь Кам стоял погруженный в свои мысли, наверно переваривая сказанные им слова.
- Кам, - Я сделала шаг к и остановилась, борясь с желанием протянуть к нему руки и обнять. Он же стоял неподвижно, смотря мне в глаза и наверняка видя в них это желание, но Камерон был непреклонен, его глаза не загорелись какой либо идеей или желанием, они, если честно, вообще ничего не выражали. - Не имеешь ли ты ввиду что...
- Да, именно это. - Он резко перебил меня. - Я не знаю, что ещё делать. Эта невыносимая неделя показала всё твоё отношение ко мне.
- Нет! - Горло резко сдавило и я почувствовала лёгкое покалывание на лице, перед тем как на глаза навернулись слёзы. - Ты должен поговорить со мной, мы должны поговорить...!
Я сделала глубокий вдох. Пальцы рук покалывало от февральского холода, вдруг ставшим слишком заметным. Я стояла неподвижно, словно окаменелая статуя, и каждой клеточкой чувствовала, как он пробирается мне под кожу, но не могла сдвинуться с места.
