Ты смотрела в потолок пустыми глазами, когда комнату наполнял лишь звук стучащего дождя по карнизу окна и редкие раскаты грома. Это нормальная майская погода.
Ты лежишь так долго, что даже голова начинает болеть. Но ещё и вечно сменяющиеся мысли не дают покоя ни тебе, ни твоему мозгу, которому и так стоит отдохнуть. Ты лежишь долго, но только приближающиеся экзамены не позволяют тебе потеряться в днях. Только они заставляют каждый день смотреть на дату в телефоне, чтобы не забыть дни экзаменов. Если бы не они, ты бы со счету сбилась, сколько дней лежишь в закрытой комнате в своих раздумьях и слезах.
Твоя длительная безэмоциональность могла смениться на плачевный вой. И это пугало как Чонгука, так и родителей, которых ты, кстати, не подпускала три дня. Они пытались поговорить с тобой, вытащить из комнаты, но ты лишь отмахивалась и находилась будто в своём внутреннем вакууме, где никого не слышно.
Ты действительно думала много. Начиная с немых слов благодарности родителям и оправдания их поступку, заканчивая слезами и обвинениями. Ты не знаешь кого винить и за что, не знаешь в кого тыкнуть пальцем и обозвать виновником боли в твоей душе. У тебя было время, чтобы немного успокоиться и здраво подумать.
Ты приемная, они тебе неродные родители, так же, как и Чонгук — этот факт ты приняла. Люди, которые с самого детства тебя обделяли вниманием, нашли тебя где-то, взяли в свою семью, вырастили, кормили, дали жилище. Этого достаточно, чтобы просто быть им благодарной. И самое главное, что тебя удивляет, у них даже не было мысли сказать тебе, что ты являешься приемной. Они удочерили тебя, стали твоими родителями и собирались прожить с этим фактом до конца жизни, будто так и должно быть. Но, кажется, случайно что-то вышло из-под контроля, не так, как они планировали. Родителей это сбило и шокировало не меньше твоего. Они тоже какое-то время находились в растерянности.
Единственное, что не укладывается в твоей голове: раз Чонгук знал с самого начала, что вы неродные, раз он видел, как тебе было тяжело любить его не как брата, почему Чон не сказал именно тогда, что ты приемная, почему не воспользовался ситуацией? Это ведь легко. Сказать, что ты не родная, и вы жили бы долго и счастливо, как в красивой сказке. Тебе не столько интересно, откуда ты родом и почему ты вообще оказалась в приемной семье, как то, почему Чонгук не сказал тебе этого раньше. Это надвигало тебя на мысли, что для Чонгука это и не было все серьезно. Возможно, он решил так... попробовать ради интереса или прикола. Или Чонгук понимал, что продлится это все недолго. Но кроме того появлялись мысли, что это ты, скорее всего, что-то не так поняла. Может, не было любви никакой и тебе просто все показалось, может, ты напридумывала себе всякого.
Но ты не знаешь ответа наверняка. Придёт время, и вы поговорите с ним. Сейчас главное осмыслить все.
* * *
Ты дышишь прерывисто, сжимаешь свои ладони, трёшь их и гулко сглатываешь. Свою нервозность тяжело скрыть, потому что это вырывается прямо изнутри, трясёт и заставляет кожу покрыться мурашками. Сейчас в гостиной предстоит серьезный разговор с семьей. С минуты на минуту ты узнаешь все то о своей жизни, чего не хотели тебе раскрывать.
Ты хочешь знать все, из тебя прет любопытство. Ты придумала уже множество версий, по которым ты оказалась удочерённой, но почему-то тебе страшно услышать правду с уст родителей.
Ты поднимаешь глаза на Чонгука и вы пересекаетесь взглядами. Тебе неловко, как и ему. Сейчас, когда все стало известно, вы даже не знаете, как вести себя друг с другом, нет, вы даже не знаете, что будет с вами и вашими отношениями дальше. Вы с ним даже ещё не поговорили, потому что возможности такой не оказалось (ведь только сегодня матери удалось тебя наконец вытащить из комнаты, чтобы поговорить, ибо твое ужасное состояние ни к чему перед серьезными экзаменами).
Чонгук волновался все это время, начиная с момента, когда ты пропала и... не заканчивая. Чон все так же волнуется. Он переживал за тебя, когда ты несколько дней не выходила из комнаты, не слушала мать, не ела. Он старался помочь, поговорить с тобой. Каждый день Чонгук приходил в твою комнату в надежде, что сможет облегчить твою тяжелую ношу, потому что, глядя на то, как пусто ты смотрела в стену, игнорировала его, как по ночам плакала, ему самому тяжко становилось. Сердце сжималось от факта, что он даже помочь тебе не может.
—Т/И, — с выдохом говорит подошедшая мать. Она ставит стакан с водой перед тобой, присаживается рядом и берет твою руку.
Кажется, разговор будет тяжелым.
