Чонгук помешивает уже остывший чай и иногда поглядывает на отца, что сидит напротив. Кухню наполняет тишина, потому что мать ушла к тебе в комнату, а Чон оставил вас и вышел сюда.
Мужчина тоже над чем-то думает, он не разговаривает и только тупит взгляд в стол.
— Не нужно было так делать, — голос Чонгука в тишине казался слишком громким. Отец на него смотрит, и они встречаются взглядами.
— Не лезь, прошу. Я сам знаю что делаю, — он говорит нехотя, и это только злит Чонгука.
— Ты перегнул палку, — Чон стискивает челюсть, говорит твёрже и видит в отцовских глазах появляющуюся злость, но ему не страшно, как в детстве. Чонгук и сам уже мужчина.
— Я сказал тебе не лезть! — отец кричит, но Чон даже не дрогнул. Он смотрит прямо и глаз не отводит.
— Как так можно поступать со своей дочерью?! Она же девочка! Она неприкосновенна! — Чон тоже на крик переходит, чем немного удивляет отца. Но у того от удивления вскоре ничего не остаётся, потому что мужчина сначала ухмыляется, а потом смеётся.
Бесит. Так бесит. Чонгук руки в кулак сжимает и мысленно уже бьёт отца. Он понял, что его рассмешило. Только не смешно особо.
— Чонгук~а, — тянет мужчина, улыбаясь, — ты всё ещё пытаешься внушить себе, что она тебе сестра? Ты прекрасно знаешь, что это не так, — мужчина качает головой и делает глоток чая. Чонгук следит за этим и дышит шумно.
— Вы должны нести ответственность за этот поступок, — отец удивляется его словам.
— Все восемнадцать лет воспитывали её, как родную. И она, кстати, об этом даже не знает. Как думаешь, понесли мы за неё ответственность? — мужчина брови вскидывает, будто ответа ждёт.
— Никакое воспитание не заменит любовь. Мне кажется, что ей было бы лучше вырасти в детдоме, чем в нашей семье. — Чонгук шипит и встаёт резко со стула, направляясь в комнату.
— Не раскидывайся такими словами, Чонгук. Нужно ценить, что дают, — договаривает отец без какой-либо строгости. Но Чон уже слушать даже не хочет, ему нужно лишь успокоиться.
* * * *
Ты проснулась уже давно, но с кровати не встаёшь уже третий час, потому что дома родители, а с ними ты меньше всего хочешь пересекаться.
Голова начинает болеть, ты откидываешь телефон, привстаешь и потираешь глаза, как в комнату вламывается Чонгук. Как всегда.
— Ты долго валяешься, — он с разбегу на кровать твою кидается и тебя чуть не сшибает.
Чонгук, видимо, решил начать день позитивно, будто ничего не было.
— Эй! — бьёшь его по плечу, а он даже не морщится. — Ты знал, что мужчинам и женщинам нельзя лежать в одной кровати! Иди отсюда!
— Где ты такое слышала вообще? — Чонгук смеётся, глядя на тебя, — Мужчины и женщины лежат в одной кровати. И не только лежат, — Чон смеётся сильнее, когда ты смущаешься.
— Я имела в виду неженатых! — ты дуешься от того, что он тебя уже не слышит. Теперь точно прицепится к этой фразе...
— Да и не женщина ты вовсе. Далеко тебе до женщины, — ахаешь от его нахальности и бьёшь ещё раз по плечу.
— Тогда ты не мужчина!
— Нет-нет, я мужчина. Уж в этом можешь не сомневаться, — Чонгук прикрывается, когда ты его дубасишь, но как бы он не хотел, ржач не остановить.
— Противный, — выносишь свой вердикт, прекращаешь бить и ложишься обратно, укрываясь одеялом.
— Ой да лааадно, не спеши взрослеть, — Чонгук тоже укрывается, и теперь уже началась борьба за одеяло.
— Чонгук~а, ты что...— ты резко прекращаешь свои действия, — ты без трусов что ли? — глядишь на него удивленно, а тот тоже застывает.
— А что?
— Да твою пипиську за километр почувствовать можно! — ты случайно почувствовала ногой что-то мягкое сквозь штаны Чонгука. И отчётливой формы, будто ты прям вот так, вживую его потрогала.
— Я дома! Я что, без трусов уже походить не могу? Тело отдыхает вообще-то! — кричит в ответ Чон. Он не видит в этом ничего такого. Чонгук не понимает что тебе не понравилось.
— О Боже, — слышать больше не можешь. Откидываешь одеяло и вдоль кровати на четвереньках ползёшь, чтобы через Чонгука вылезть с кровати.
И только сейчас, когда взору Чона предстают твои ягодицы, обтянутые трусами, он понимает, что на тебе только нижнее белье и футболка, которая не особо скрывает бусинки сосков.
Чон следит, как ты двигаешься к шкафу. Он не смотрит, как ты вещи выбираешь, нет. Его глаза гуляют по бёдрам и твоим ножкам.
Отворачивается резко, когда осознаёт вновь, что пялился. Жёстко пялится на тебя.
Чонгук спешит выйти из комнаты, он что-то бурчит себе под нос и один раз бьёт по голове.
С чего это вдруг?
Пожимаешь плечами и накидываешь домашние штаны.
Кажется, чья-та пиписька шелохнулась. Но тебе этого знать не стоит.
