После того разговора мама старалась вести себя так, будто ничего не было. Будто ты так же её дочь, а она тебе родная мать. Только кого таким образом вы пытаетесь обмануть, скрывая внутреннюю тревогу и переживания? Каждому из вас теперь неловко и неудобно. Теперь атмосфера между вами будет не та, возможно через какое-то время забудется это, уляжется и будет всё как прежде, но только не сейчас. Вся эта информация, всё это так неожиданно и свежо в вашей памяти, что вот так, по щелчку, невозможно забыть. Нужно время, чтобы переварить, а потом можно так же уверенно жить дальше, без тревог и душевных угнетений.
Несколько дней мать при тебе натянуто улыбалась, показывая, что всё хорошо. Но ты-то видишь, что это не так. Тебе тоже сейчас не по себе. Нужно лишь переждать, вы двое это понимаете. Вы все в семье это понимаете.
Отец так и старается тебя избегать. Он часто засиживается в кабинете, не выходит ни на общий завтрак, ни на ужин. Возможно, ему просто стыдно появляться на твоих глазах, либо просто не хочет. Но ты уверена, что он испытывает те же чувства, что и ты, и мать, и Чонгук. Каждого члена вашей семьи выбили из себя, вытащили из зоны комфорта и заставляют проходить какие-то испытания.
Ты знаешь, что нужно время, чтобы всё прошло и улеглось, но для начала ты должна разобраться во всём, а потом уже позволишь времени взять своё. Иначе, если сейчас ты этого не сделаешь, через время, когда всё забудется, ты начнешь ворошить былое. Лучше поставить точку именно сейчас, не мучая никого.
Ты аккуратно стучишь в деревянную дверь несколько раз и, не дожидаясь ответа, приоткрываешь её. Твоему взору предстаёт отец, который сидит за своим столом, склонившись над бумагами. Он лишь взглянул на тебя мимолетно, когда ты вошла, а затем вновь уткнулся в документы.
— Можно? — ты мешкаешься, но переступаешь порог.
— Конечно, — отец прочищает горло, выпрямляется на кресле, но глаз со стола не поднимает. — На самом деле я ожидал, что ты придёшь.
— Значит ты знаешь зачем я пришла, — ты присаживаешься на мягкий диванчик и смотришь на свои сцепленные руки.
Следует тишина. Никто не знает с чего начать.
— Мама не назвала её имени... — после разговора с мамой ты осознала, что даже не спросила её имени.
— Гу Хе Рён, — мужчина говорит почти по слогам, будто вспоминает её.
— Какая... Какая она была? — ты не знаешь как правильно задать такой вопрос и стоило ли вообще, но тебе действительно интересно узнать ответ. Хотя бы на это.
Отец долго молчит, будто ответ подбирает. Он поджимает губы, гипнотизирует одну точку.
— Она была красивой женщиной. И... Ты на неё очень похожа, — он сам кивает своим словам. Мужчина выглядит задумчиво, будто мысленно воспроизводит образ женщины, с которой в молодости проводил время.
Ты улыбаешься слегка. На самом деле ты уже не ожидала ответа от мужчины, но он честен с тобой и это приятно.
— У меня нет её фотографии, — мужчина шумно выдыхает, — но, думаю, с её родственниками ещё возможно связаться.
— Ты любил её, либо...— ты продолжить не можешь, да и смысл вопроса понятен как никогда.
— Нет, — мужчина отвечает сразу же, без раздумий. — Это была просто... Связь между мужчиной и женщиной, ничего больше. — действительно, он никогда не любил твою биологическую мать, она была лишь его любовницей, с которой предавался плотским утехам.
— Кстати о её родственниках... Разве они не были против, что вы забирали меня? — ты хмуришься, это вопрос только сейчас посетил тебя. Почему твои настоящие родственники не забрали тебя, если отец вовсе не родной.
— Они отдавали тебя родному отцу, то есть мне. И, думаю, они до сих пор и думают, что я родной, — ты киваешь долго его словам, переваривая новую информацию, а затем медленно встаёшь.
— Спасибо, — шепчешь, — я пойду.
Ты уже отворачиваешь к двери, как мужчина кивает твоим словам. Только ты успеваешь закрыть за собой дверь, успеваешь только сделать шаг от неё и поднять глаза, как перед тобой предстаёт Чонгук.
— Т/И, — он зовёт тебя и от глаз твоих не отрывается, — давай поговорим, а?
