Сороки

9. Суд

Агний вскочил с кровати, бросился к письменному столу, схватил птицу-оберег и вернулся обратно к окну. Я непонимающе захлопала глазами, а Агний крикнул так громко, что получилось бы разбудить весь Медвежьегорск:

– Проклятые птицы, вам не украсть наши души!

Луну заволокло тучами, как старыми тряпками, и птичья тень растворилась во тьме. Я ничего не видела. Все вокруг поглотила темнота, но по пыхтению Агния чувствовалось, что он все еще сжимал оберег в руке.

– Почему так темно? – спросила я как можно тише.

– Не знаю. Не нравится мне это, – всхлипнул Агний.

Я дернула ногой и задела какую-то вещь на полу. Она покатилась в сторону, но я успела схватить ее. Ощупав вещь, стало понятно, что это был фонарик. Вот только он никак не включался, хотя я изо всех сил жала на единственную кнопку.

– Разве ты не пользовался им сегодня? – голос дрогнул от страха.

– Фонарик? Я позавчера менял батарейки.

– Он не включается.

Сердце билось так громко, что заглушало мысли.

На мгновение показалось, что мы навсегда останемся в темноте, но луна снова вышла на небо.

Агний тяжело вздохнул, и я протянула ему фонарик

– В нем нет батареек, – на редкость спокойно произнес Агний.

– Но ведь были еще несколько часов назад!

– Не знаю, куда они подевались.

Комнату и двор снова залило лунным светом, и мы выдохнули одновременно. Всю оставшуюся ночь мы просидели, глядя в окно, но тень больше не возвращалась. Не могла же она почудиться сразу и мне, и Агнию?

Агний перестал дергаться от каждого шороха, дуновения ветра за окном или слишком громкого вдоха только тогда, когда окончательно рассвело.

– Это же все не могло быть правдой? – беспокойно заговорил Агний.

– Просто кошмары. Может, погода влияет.

– Наверно, ты права, – неожиданно улыбнулся он и только теперь выпустил из рук птицу-оберег.

Агний подошел к своему нелепому рюкзаку, который выглядел так, словно его сшили из пары джинсов, и привязал оберег к молнии.