Мой сладкий враг [закончено]

Последняя пролитая кровь Часть 2

Каждый шаг отзывался болью в левой ноге, боль медленно и царапующе поднималась по костям вверх. Российская Империя стиснул зубы и сжал губы в тонкую линию, стараясь не думать о боли и своей беспомощности. Герман дал русскому пройти вперёд, пока он ещё одно дело быстро закончит.
Не важно, на сколько сильно РИ пытался себя держать в руках, улыбаться и делать вид, что с ним всё хорошо, он всё же прогнулся под ураганом из грусти, печали и боли. Не выдерживая и секунду больше, из голубых глаз полились крупные слёзы. Он устал, он устал плакать, он устал быть слабым, он устал держаться и казаться в порядке. С его пробуждения прошло две недели, во время которых он делал вид, что он себя хорошо чувствует, что всё прекрасно и его своё положение не беспокоит, что ни разу не правда. Он чувствует себя ужасно, как физически, так и в эмоциональном плане. Интересно, как он так долго держался? Пока слёзы лились ручьём, Омега вскинул голову к белому потолку, пытаясь всё же успокоиться, не хватает ему ещё и истерики в данный момент и так себя ничтожно чувствует.

Белый заяц лежит, скрутившись в пещере своего зверя. Однажды прекрасная юная душа, уже потихоньку гасла, он лежит бездвижно не понятно сколько времени, но явно очень долго. Комок шерсти хочет прыгать, хочет взглянуть на небо, да хотя-бы встать ему хочется! Хищник всеми способами ухаживает за своей прелестью, но та при его приходе будто заново расцветает и виду не подаёт, что чего-то не хватает, из-за чего волку было трудно понять, чем ещё можно помочь зайцу. Серый зверь также приходил и заботился, но даже ему юная душа не соизволила сообщить про свои страхи и плохие мысли, играя в счастливого. Сейчас, когда никого нет рядом, комок белой шерсти снова больше похож на мертвеца, лишь плоское дыхание выдавало в нём жизнь. Голубые глаза, будто потухли, не выражая ничего, кроме дикой боли, которая не даёт ему двигаться.

-Руссик? Боже, малыш, что случилось? Тебе больно? Где болит?- встревоженно пытался вернуть в реальность немец, своего истинного, который продолжал смотреть наверх, пока тихо рыдал, не замечая ничего.
Застряв в глубине своих мыслей и своей печали, до русского долго доходило то, что до него пытается достучаться король.
-Ч... Что?- голос дрожал, а с глаз падала прозрачная плёнка, которая перекрыла связь с окружением.
Поглаживая царя по щеке, попутно стирая слёзы и ими оставленные мокрые дорожки, чёрноволосый успокаивающим голосом и низким тоном пытался утешить свою вдруг разбитую половинку- Зайчик, тихо, я рядом, всё будет хорошо. Где больно? Расскажи, что тебя расстроило?-
-Почему!? Почему ты так бережно со мной себя ведёшь!? Помогаешь, не смотря на всё! Терпишь и ничего не говоришь! Я заноза! Я жалок! Даже чай самому себе заварить не могу! Как твои нервы не сдались!? Ненавижу! Ненавижу себя! Ненавижу, что безпомощний! Я... Я так не могу... Мне больно, ужасно больно... Каждый шаг, это боль... А особо сильно болит здесь- из начального крика стал шёпот и положив здоровую руку, на место своего сердца, РИ продолжил, дрожжа во всём теле-... Кому я таким нужен? Как я тебе нужен? Я ничего не могу... Я устал делать вид, что мне мои повреждения ничего не делают, что они меня не беспокоят, что всё в порядке... Что я в порядке... Устал нуждаться в помощи... Устал быть проблемой... Устал... Очень устал... Устал терпеть... Я не могу больше... -
Герман опешил от резкости, от боли и печали, которую Омега уже не пытался спрятать от него. Альфа себя сразу начал карать, что не смог заметить все эти волнения и уничтожить их, перед тем, как они смогли разъесть верующего изнутри. Смотря в глаза полные боли и дрожащих в них слёз, Германская Империя сам взгрустнул и винил себя за состояние своего мальчика, вет он не доследил.
Аккуратно обняв блондина, Герман начал гладить тому по спине и нежным тоном говорить то, что искренне имеет ввиду- Руссик, малыш, где ты жалкий? Ты наоборот, проявил такую силу и волю, когда принимал некую пытку, чтобы нас защитить, которая многим альфам лишь снится, не говоря о том, что ты Омега. Я восхищаюсь тобой, ты столько натерпелся, столько на себя взял и старался быть сильным, не смотря на всё. Ты же не беспомощний, у тебя есть всё, ты на время просто не можешь быть таким, как прежде. Всё пройдёт, я рядом. Мне не сложно тебе помогать, меня это наоборот радует, что могу быть тебе полезным, что могу выручить и просто быть рядом с тобой. Если всё заживёт, ты же снова будешь тем самым, которым являлся до ран, тебе просто нужно дать организму время, чтобы востоновиться. Ты сильно устал и после двух операции упал духом и наговорил себе столько глупостей. А кому ты нужен? Мне, я и день уже не могу представить, без тебя. Ты нужен мне, безумно нужен. Ты нужен также и Володе. Мы тебя оба по разному любим, сильно, сильно. Это моя вина, я не досмотрел за тобой, дал поверить во все эти глупости... Я как альфа и партнёр не справился, прости меня за это-
Нужные слова из нужных уст и Российская Империя сильнее заплакал, чувствуя, как ураган внутри себя стихает. Эмоции приходили в себя и зажим испарился, от чего ментальное состояние тихо прибыло в норму, даже не напоминая про ураган. Всё, чему надо было выйти, вышло, оставив за собой спокойствие. Прижимаясь к старшему и сжав здоровой рукой одежду между пальцев, верующий тихо хныкал, чувствуя лёгкие остатки нервного срыва.
-Герман, прости меня... Не знаю, что на меня нашло... Ты не виноват. Я так рад, что ты у меня есть, что начал бояться, что ты меня бросишь. Я начал бояться, что ты из-за моей безпомощности меня бросишь и поэтому старался как можно меньше тебя своими проблемами тревожить. Это было тупо с моей стороны, я должен лучше знать... Прости меня, я тебя сильно люблю и боюсь терять...- отозвался царь, говоря хриплым голосом и признавая свою неправоту, продолжая как можно сильнее прижиматься, показывая, на сколько сильно король ему нужен.
Тяжело выдыхая ГИ с ноткой обиды ответил- Тебе нет повода извиняться, а вот мне нужно. Прости, что не заметил и не уследил, простишь? По твоим словам, я словно монстр. Я не брошу тебя, не важно, что случится. Я с тобой до конца буду идти, даже не смей во мне сомневаться, ты меня услышал? -
-Мы оба несём вину- поставил царь точку в определении, кто виноват- Я тебя простил, но и ты меня. Я на тебя злиться то и не могу. Ты у меня самый лучший. Не хотел говорить так, будто ты монстр, просто я уже перестал думать... Больше не услышишь мои сомнения, касающиеся тебя-
-Спасибо, я тебя не виню. Прощаю конечно. Давай пить чай, как и хотели, да и отвлечемся- говорил немец, чтобы его малыш перестал думать об этом.
Российская Империя лишь кивнул, как его аккуратно подняли на руки, так бережно, что русский начал себя винить, что посмел такое даже думать. Герман осторожно взял хрупкое тельце на руки стараясь не задевать металлический корпус от гибса на ноге и не тревожить раненое плечо, которое вообще двигать нельзя. Сидя на руке своего любимого человека, РИ расслабился и обвил тому шею здоровой, левой рукой и не долго думая поцеловал большие, твёрдые и родные губы. Немец ответил, делая из лёгкого поцелуя, страстный и горячий со всей своей любовью.