Мой сладкий враг [закончено]

Сладкое наслаждение Часть 2

Российская Империя сильно вздрогнул и громко застонал в глотку немца, когда тот сделал сильный и глубокий толчок внутри него. Опустив царя назад на простыни, чёрные глаза увидели, удивление, нотку боли и наслаждения в раскрытых глазах русского, что вызвало у Германской Империи самодовольную улыбку. Оторвавшись от полюбившихся губ короля, РИ на секунду улыбнулся немцу и быстро отвернулся, скрывая своё смущение. Сжав ручки в кулаки возле своей головы, верующий безволно продолжал лежать и начал  избавляться от краски в лице. Одной рукой Герман схватил блондина за талию, сжимая её и придавая темп побыстрее и усиливая силу толчков, сильнее вбиваясь в хрупкое тело, а второй, он скользнул от плеча пассива к локтю, также поглаживая кожу нежными движениями. Чувствуя, это прикосновение, эту горячую руку на себе и как она от локтя к собственной руке двинулась, царь рефлекторно разжал свои пальцы, давая Альфе возможность переплести пальцы между собою, что быстро вернуло красный цвет смущения на бледное лицо, когда Омежка снова повернулся к чёрноволосому, возвращая свой взгляд изключително на альфу. Славянин сжимал руку старшего в своей, прижимался к его телу и чувствовал его внутри себя, это всё приносило удовольствие и большой голод. Смотря на смущённое выражение лица пассива, на то как он стыдливо уводит свой взгляд в сторону и как стон за стоном выходил из него, после каждого движения сделанным им, что-то внутри актива повернулось на сто восемьдесят градусов. Вот, чёрноволосый нашёл, наконец-то, простату пассива, что вызвало у того громкий стон и больше удовольствия, что было наглядно и Германская Империя продолжал задевать комок нервов. Темп медленно набирал скорость, всё быстрее и быстрее, толчки всё жоще, грубее и глубже, хотя было сложно понять, как Герман мог так далеко заходить, без того, чтобы порвать своего пленного изнутри. Тихие стоны, быстро стали громкими, почти что глушить начали и тело Российской Империи до хруста в спине изогнулось, чувствуя весь набор красок от этого секса. РИ потерял связь с реальностью, всё кружилось вогрук Германской Империи, вогрук ощущений, а всё другое исчезло в тумане, даже голова шла кругом, от такого напора.

Мелодический и мереный фон из стонов прервал напуганы вскрик царя, когда Герман за руку притянул Омегу к себе и следом встал на обе ноги, заставляя русского обвить себе шею, чтобы не упасть, хотя, немец держал русского за жопу и придерживал его за спину, что не даст упасть пленному. Новая поза, глубже вогнала хуй короля, в анал славянина, давая чувствовать железный стояк актива в других, более интенсивных красках, так как РИ в принципе на половом органе сидит. Из глотки вышел полу крик, полу стон, который был прям возле уха врага, когда пассив почувствовал весь удар в себе. В этих обнимашках, Омега своим телом, чувствовал всю силу другого тела, ощущал рельеф живота, твёрдость мышц и чувствовал всё на себе, что вызвало чувство защищённости, внутри русского, успокаивая его.
Не прошло и ещё одной секунды, как блондин был придавлен к стене, чувствуя её холод и твёрдость, на своей горячей спине. Устало Российская Империя откинул голову назад, вдыхая как можно больше воздуха и немного востоновляя свои потраченные силы. Изпользуя момент, Германская Империя наклонился к тонкой и нежной шее голубоглазого, снова помечая почти что белую кожу бардовыми засосами, где не мешал ошейник её достать, руки вбились в талию, поднимая тело наверх, чтобы потом снова, почти что сразу, опустить и на себя насадить, глубоко ударяя. Каждый новый удар, заставлял царя содрогаться, из глотки, каждый раз выходил громкий стон, который по звуку был похож, на вскрик. Нутром Омежка чувствовал, как дружок актива, делал свои быстрые удары, при всём он набирал объём и твёрдость. Герман держал своего пленного крепко и сильно, от чего становится понятно, что на следующий день, на тонкой талии найдутся красные, возможно синего оттенка гемотомы, оставленные любезным королём в качество метки. РИ повернул голову в сторону, сильнее открывая свою шею желанным и мужским жестоким губам. Элегантно тонкие руки распутались и вернулись к плечам немца, чтобы вновь сжаться и вбить короткие ногти в сильную и мускулистую плоть Альфы, оставляя новые царапины на его коже. Для короля боль была лишь одна нотка удовольствия, боль не была границей, она придавала лишь больше безумия во всё дело. Темп снова сменился, спал, стал медленнее и более ритмичный, не давая достигнуть оргазма, ни себе, ни омеге, но сохранил силу удара, которая была как прежде большой и пронизательной. Засосы и поцелуи, сменили укусы, по всему плечу, лево и право, челюсть Германской Империи сжалась, впивая острые клыки в кожу и проколывая её. Каждый оставленный укус, болел, в ранах собиралась алая кровь и не редко красная, жизненно нужная жидкость начала течь из мест укусов по телу вниз, заворачиваясь и остонавливаясь. Укусы где зубы не пробили кожу, в особенности на шее и вогрук неё, что Герман намерено не делал, чтобы не повредить здоровье своей жертве, но оставались отпечатки, которые больно кололи. Замученым взглядом РИ жалобно скулил, с болю шипя на своего мучителя, но допуская такое обращение к себе, играя в безвольную куклу в руках ребёнка. ГИ усмехнулся, после последнего укуса, сделанный им, заглядывая глубоко в голубые очи, в которых читалась настоящая боль, но также спокойствие, доверие и наслаждение, в самых глубинах Омеги. Славянин хотел короля, желал всё, что сейчас происходит, он хотел чувствовать старшего, возле себя и в себе, он хотел его горячие прикосновение к себе, на своей коже. Вот только, душа рвалась в клочья, когда этот альфа находился рядом, душа ныла, билась из стороны в сторону, металась из угла в угол, а самое главное, верующий не понимал, с чего такая тягость, с чего так неспокойно. Откидывая все лишние мысли из головы подальше, РИ вернул свой фокус на немца, смотря в его глазах, приоткытимы веками, так, что всё остольное вогрук было немешающим. Германская Империя снова остановился, удерживая царя на одной высоте, он наклонился к искусанным губам, впутывая блондина в поцелуй. Российская Империя чувствовал, как актив его сильнее к стене прижал, как чужие руки крепко сжались на его талии и как поцелуй, в контраст всему, был таким нежным и лёгким. Самостоятельно открыв рот, Омежка дал углубит поцелуй старшему, где их языки могли встретиться в мерном, желанном и нежном танце, отведывая человека напротив, дигустируя его. Оба стояли перед тем, как расплыться в оргазме, оказавшись довольным, от этой стыковки, так, что оба выйдут победителями.