Fallout Equesrtia

Глава 2. Пустошь Эквестрии

«Ты в каком мире живёшь? В настоящем мире кровь течёт, понимаешь? Кровь течёт! И она зальёт всю эту комнату, если ты отсюда не свалишь.»

Пустота!
Первые несколько секунд снаружи показались мне разрывающей сердце вечностью, заставляющей копыта дрожать от страха! История оказалась верна! Всё снаружи было огромной чёрной пустотой! Она окружала, душила меня. Если бы я могла дышать, я бы закричала.
Только потом мои глаза несколько приспособились к темноте, и я начала понемногу успокаиваться. По телу разлилось ощущение слабости (и собственной глупости). В моё оправдание, я ещё никогда прежде не видела ночь, настоящую ночь. Конечно, я всегда выключала свет, ложась спать, но то был маленький кусочек темноты, заключённый в стенах моей небольшой комнатки. И всегда оставалась узкая полоска света из-под двери - лампы в коридорах Стойла Два горели вечно.
Но здесь всё было по-другому. Прохладный воздух, столь отличавшийся от того, в Стойле, щекотал мою шёрстку и приятно холодил кожу. Здесь пахло сыростью и гнилью, пылью и отчуждением. Я слышала стрекотание ночных насекомых, скрип сухостоя на ветру и какое-то отдалённое хлюпанье... но больше всего меня поразило то, что больше не было слышно постоянного низкого гула генераторов и вездесущего тонкого жужжания ламп. Я настолько к ним привыкла, что сначала мне всё казалось тишиной.
Я чувствовала грязь и камни под копытами, так не похожие на гладкие и чистые коридоры Стойла, где я бегала всю свою жизнь. И хотя я не очень далеко видела, было ясно, что ни стен, ни хоть чего-нибудь, напоминающего границы комнаты, вокруг и в помине не было. Словно я смотрела в горизонтальную пропасть, простирающуюся от меня во все стороны. Во мне зародился новый страх. Задние ноги подкосились, и я просто села, ошеломлённая. Глубоко дыша, я посмотрела на землю, благодаря её не только за то, что носит меня, но и за то, что могу зацепиться за неё взглядом.
Большой ошибкой было взглянуть вверх - от этой бесконечной высоты у меня закружилась голова и чуть не стошнило. Огромные облака закрывали почти всё небо; в просветы между ними лился мягкий свет. Через них я могла смотреть бесконечно. Безумие, но я представила себе облака как большую сеть, сплетённую, чтобы поймать меня, если вдруг упаду в пропасть неба. Проскользни я в промежуток между ними, и падение длилось бы вечно.
Я закрыла глаза, пытаясь сдержать порыв рвоты. Страх и тошнота были сильны, но постепенно проходили. Придя в себя, я начала замечать то, что сначала упустила в панике. Окружающий мир был отнюдь не плоским; местность поднималась и опускалась, создавая холмистый ландшафт у подножья гор. Земля была усеяна торчащими чёрными стволами давно умерших деревьев. Вдали я видела колышущуюся листву на ветвях более здоровых лесов, но вокруг Стойла Два растительность была очень редкой и чахлой.
Потом я заметила, что мой ПипБак мигает множеством предупреждений. Картограф уже начал работать, сканируя новую и незнакомую местность, и, к моему удивлению, выудил из эфира название местности: ферма «Сладкое яблоко».
Повернувшись, чтобы забрать свою поклажу, я зацепилась взглядом за большой заброшенный остов. Мне показалось, что некогда это было прекрасным домом. Сейчас он скрипел и раскачивался на ветру, угрожая вот-вот обрушиться.
Вновь посмотрев на ПипБак, я отметила, что он снова принимает несколько радиопередач. Трансляция от Стойла Два была слабой: её вытеснили другие станции. Сердце забилось с надеждой, ведь это же был первый признак того, что снаружи всё-таки кто-то живёт. Я нажала на кнопку на ПипБаке, чтобы настроиться на первую станцию в списке.
«...по-прежнему закрыто. Внутрь не попасть. Мой сын съел одно из яблок с тех чёртовых яблонь рядом со Стойлом, и теперь сильно болен. Так болен, что даже не может двигаться. Мы забрались в цистерну рядом со старым памятником. У нас кончаются медикаменты и еда. Пожалуйста, если кто-нибудь слышит нас, помогите...
Повторяю. Алло? Есть тут кто-нибудь? Нам нужна помощь! Я вёл свою семью к Стойлу около «Сладкого яблока», когда на нас напали рейдеры. Выжили только я и мой сын. Мы добрались до Стойла, но оно по-прежнему закрыто. Внутрь не попасть. Мой сын съел одно из яблок с тех чёртовых яблонь рядом со Стойлом, и теперь сильно болен. Так болен, что даже не может двигаться. Мы забрались в цистерну рядом со старым памятником. У нас кончаются медикаменты и еда. Пожалуйста, если кто-нибудь слышит нас, помогите...
Повторяю. Алло? Есть тут кто-нибудь?..»
Казалось, этот пони уже забросил всякую надежду и повторял слова чисто машинально - настолько смиренным был голос. В шоке я выключила передачу, так как ещё одного прослушивания не перенесла бы. Только тогда до моих ушей донеслось слабое пощёлкивание ПипБака. Внимательно осмотрев его, я обнаружила, что дозиметр - функция, о наличии которой я даже не догадывалась, - активировался. Стрелка на маленькой разноцветной шкале всегда покоилась в зелёном делении. Она по-прежнему была там, но неумолимо приближалась к жёлтой области.
Я не могла всю оставшуюся жизнь торчать рядом с тем, что давным-давно было дверью обычного яблочного погреба. Точнее, могла, но моя жизнь определённо была бы недолгой и мучительной. Какова была вероятность того, что из великого множества возможных направлений я выберу то же, что и Вельвет Ремеди? Даже несмотря на фору всего в несколько часов, шансы найти её были исчезающе малы.
Но надо же было с чего-то начать. Наилучшим вариантом было забраться повыше и осмотреться. Руины неподалёку возвышались над самыми высокими деревьями, а сорванная крыша верхней башенки была, пожалуй, наиболее выгодной позицией из всех доступных. Я на секунду закрыла глаза, собираясь с духом, и вошла внутрь.
* * *
То, что осталось от здания фермы, оказалось гораздо прочнее, чем выглядело на первый, да и на второй взгляд. Оно было обобрано подчистую. Всё, что пережило катастрофу, было вынесено. Остался лишь никому не нужный мусор, который, казалось, даже само время не смогло уничтожить: ржавые подковы, коробки с порошком для стирки платьев, давно обратившихся в прах, вилы со сломанным черенком, грабли...
Я начала подниматься по лестнице. Мой взгляд привлёк исходящий из комнаты сверху слабый зеленоватый свет. Мерцание исходило от экрана старого терминала; похожие магические устройства использовались и в Стойле Два. Невероятно, но после нескольких столетий под открытым небом он продолжал работать! Да, если Стойл-Тек что-то и строили, то строили на века.
Любопытство заставило меня подойти, и удивление быстро сменилось пониманием. То, что терминал работал, не было простым совпадением - на экране отображалось свежее сообщение:
Всем, кто покинул Стойло Два, чтобы меня найти:
Пожалуйста, возвращайтесь обратно. Я делаю то, что должна. Смотрительница всё поймёт, хоть никогда с этим и не согласится; вы, надеюсь, тоже однажды поймёте. Я не вернусь, не ищите меня, не подвергайте себя опасности. Пожалуйста, простите.
Вельвет Ремеди
Я поискала на терминале другие записи, но все они были древними и испорченными, кроме одной, зашифрованной очень своеобразным парным шифром. Я немного слышала о нём, но прежде никогда не встречала. Для расшифровки мне понадобились бы два файла сообщения: один - уже имеющийся здесь, и второй - с терминала, откуда оно было отправлено.
Так и не придумав, как лучше использовать громадное количество свободной памяти моего ПипБака, я поставила файл на закачку. Честно говоря, шансы вообще когда-нибудь встретить парный терминал стремились к нулю, да и особых причин надеяться на хоть какую-то пользу от сообщения двухсотлетней давности у меня не было.
Намного важнее было осознать, что пустошь теперь стала моим домом. Допустим, даже если мне и удастся найти Вельвет Ремеди, её возвращение со мной назад в Стойло Два было под очень большим сомнением. Признаюсь, я тешила себя мыслями о том, как Смотрительница настолько обрадуется возвращению Вельвет, что с радостью примет нас назад. Возможно, она бы даже устроила вечеринку в нашу честь... Как же наивны были эти фантазии!
Мысли об этом чёрными облаками беспокоили мою душу и вконец испортили настроение. Тем временем я добралась до вершины руин и осмотрела раскинувшуюся передо мною пустошь. Глаза выхватили мерцающее пятнышко света - маленькую оранжевую прореху в тёмном полотне ночи. Похоже на походный костёр... совсем недалеко, полчаса размеренной рыси.
* * *
Приблизившись к освещённому клочку земли, я почувствовала, что что-то здесь не так. Эта странная поза, в которой, подвернув под себя ноги, лежал на соломенной циновке дымчато-бежевый единорог, эта напряжённость его тела - я никак не могла отделаться от чувства неправильности происходящего. Только я вступила в круг света возле костра, тёплое "привет" тут же умерло на моих губах, так и не успев прозвучать. У единорога был заткнут рот; отблески костра танцевали на опутавших его копыта цепях.
- Гляньте-ка! Сама вежливо к нам пришла, разве не чудо, а?
Большой земной пони вышел из тени ближайшего валуна. Его копыта брутально шипованными подковами с металлическим отзвуком цокали по каменистой почве. Ещё двое выскользнули из укрытий по бокам - один из них держал лопату со смертельно остро заточенными древком, похожую на копьё, другой, оказавшийся единорогом, левитировал перед собой двуствольный короткий инструмент из дерева и металла. На них всех была грубая одежда, сшитая из толстой кожи. До этого мгновения я не видела огнестрельного оружия, разве что в книгах, но этого хватило, чтоб распознать смертельную угрозу.
Скованный единорог на коврике покачал головой с печально-насмешливым взглядом и начал пытаться вытащить кляп передним копытом, даже не стараясь больше скрыть цепи. Троица вооруженных пони почти не обратила на него внимания.
- Вот если бы она ещё и связала себя для нас... - хихикнул вооружённый единорог.
Затем он обратился ко мне:
- Надеюсь, ты не будешь против? - Компания громко заржала. - Отлично, ещё один единорог. За эту красотку можно взять неплохую выручку.
Выручку за что? И с чего? Я совсем растерялась.
Пони, держащий самодельное копьё во рту, пробормотал нечто совершенно неразборчивое. Затем, очевидно, решив, что наличие пушки послужит достаточно убедительным аргументом, выплюнул своё оружие и повторил:
- Чё за хрен... Эй, посмотри на неё! Она чё, мылась?
До меня начало доходить, что эти пони были как минимум очень странными; от их отвратительного запаха я чуть не чихнула.
- Что происходит? - из всего хаоса чувств в моей голове замешательство уверенно держало первенство.
Пленённому единорогу наконец-то удалось вытащить грязную затычку изо рта:
- Тьфу. Это работорговцы, идиотка!
* * *
Монтерей Джек, бежевый единорог со строгим лицом и кьютимаркой, похожей на кусочек сыра, плёлся позади меня вместе с захватчиками по разбитой тропинке, некогда бывшей дорогой.
Цепи на ногах очень затрудняли ходьбу, не говоря уже о беге. ПипБак поставил работорговцев в тупик - они не смогли спутать мои копыта и в конечном счёте были вынуждены связать меня выше колен. Если бы пони с лопатой не держал своё оружие угрожающе близко к моему горлу, двое других точно получили бы пару пинков по уязвимым местам за свои выходки. А так они смогли управиться со мной довольно быстро.
Мне не завязали рот, но Монтерей заранее предупредил, что лишняя болтовня будущего раба, скорее всего, приведёт к потере языка. В принципе, мне нечего было сказать этим скотам, кроме богатого репертуара сочных метафор. Я и не надеялась получить ответы на мои вопросы, даже если мой язык переживёт их; они довольно много трепались - мне же этого было достаточно.
- Фенафишу это, - проворчал земнопони-копьеносец.
- Окей, если б ты только научился плавать, нам бы не пришлось идти длинным путём, правда, ребята? - с деланной учтивостью предложил единорог. Казалось, сарказм в его голосе можно было черпать бочками.
- Фенафишу ефаное флавание! - Судя по его гораздо более сильному и резкому запаху, я предположила, что он ненавидел воду вообще.
- Так, народ, как насчёт того, чтоб дружно заткнуться и просто заняться делом? Может, тогда я позволю вам опробовать одного из рабов, прежде чем мы доберёмся до леса. - Их главарь, Громила, земной пони с шипованными подковами и кьютимаркой, подозрительно похожей на кнут (или змею?), обернулся ко мне и Монтерею с грязной улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего. Я отвела взгляд; они засмеялись.
Сквозь их отвратительный разговор я смогла уловить странный шум впереди, похожий на журчание фонтана... нет, ближе к бульканью грязи. И что-то ещё... Отдалённый звук, становящийся всё ближе и ближе. Музыка? Действительно, музыка. Немного дребезжащая, но всё же... триумфальная? Королевская? Положа копыто на сердце, я бы назвала её причудливой и неуместной, но кто знает, какие вкусы у обитателей поверхности. Громила заметил моё выражение лица и не смог сдержать ухмылку.
- Что, не слышала прежде, а? Небось, всю жизнь прожила в Стойле? Хех, надо быть полной дурой, чтобы надеяться на спасителей. Это всего лишь спрайт-боты.
Музыка оборвалась резким, звенящим звуком.
Работорговец-единорог, Обрез, пробежал чуть вперёд, всматриваясь вдаль. Обернувшись к нам, он ухмыльнулся:
- Думаете, это радигатор его ухлопал?
Громила предположил, что он залетел в чью-то ловушку. Пони с копьём в зубах выдал кучу искалеченных древком неразборчивостей. Единорог опять повернулся вперёд, и свет его рога упал на машину - металлическую сферу размером с голову жеребёнка, беззвучно парящую на четырёх крыльях прямо перед его носом. Я уверенно могла сказать: он не был продуктом каких-либо магических наук; обычная технология земных пони.
- БЛЯТЬ! - Обрез от неожиданности отпрыгнул назад, нервно выхватывая магией дробовик из кобуры, и выстрелил в спрайт-бота. Звук, подобный падению металлической пластины с потолка, эхом отозвался в покрытых ночью холмах. Выстрел высек сноп искр из шарика; спрайт-бот издал электрический визг и исчез во тьме. Единорог чуть было не погнался за ним, но голос Громилы умерил его пыл:
- Хватит, Обрез, остынь. Лучше побереги патроны.
- Чёрт, ненавижу эту тихую поеботу. Это ж сраное летающее радио - оно не должно так подкрадываться.
Мои уши горели от такого потока грязных слов, но на услышанное мне сейчас было плевать. Мой мозг будоражило увиденное.
- Идиот, - едва слышно пробормотал Монтерей. - В Понивилле все тебя услышали...
В отличие от него, я была рада поддержать единорога, тратящего свои боеприпасы, - теперь я знала, как работает это оружие.
- ...Не, вы видали этого придурка? - ворчал себе под нос Монтерей. - Палить почём зря так близко к рейдерской территории... Идиот, ну что с него возьмёшь...
* * *
Наш путь преградила река. Медленное скольжение волн подмывало берег, создавая полузастойные заводи. Вода набегала на опоры моста, издавая то самое журчание. За рекой виднелись развалины довоенного города.
На мосту громоздился лабиринт баррикад, по которому сновали чьи-то тени. Я поняла, как ошибалась, понадеявшись на спасение, когда мой взгляд упал на колья, обрамлявшие мост, и на две всё ещё гниющие головы пони, украшавшие их. Во рту загорчило - вид был ужасающим.
- Так, Шахтёр, останься здесь, - Громила наконец назвал имя владельца лопаты. - Обрез, идём, узнаем, сколько там платить в этот раз надо.
Монтерей Джек в отчаянии опустил голову и бросил злобный взгляд на мост. Подражая, я придвинулась поближе, усаживаясь так, чтобы Шахтёр не увидел слабый свет моего рога, когда я доставала заколку для волос и отвёртку из походного набора инструментов. Как и всё снаряжение работорговцев, кандалы не отличались особым качеством. Пока Громила и Обрез обсуждали что-то с пони на мосту, я сосредоточилась на первом замке. Мои усилия были вознаграждены мягким щелчком, передняя нога с ПипБаком освободилась. Кандалы с негромким лязгом упали на землю.
- Хмм?! - уши Шахтёра встали торчком, и теперь он стремительно шёл сюда. Я резко погасила магию, роняя отвёртку и заколку в грязь и надеясь, что в темноте работорговец не заметит лежавшую теперь на земле цепь.
- Ты фо фелаеф? - угрожающе прорычал работорговец. Противный острый край копья колебался в считанных сантиметрах от моих глаз.
БАБАХ!
Шахтёр резко обернулся; я не удержалась от испуганного вскрика - так близко к моему лицу просвистел смертельно острый конец лопаты. Стреляли со стороны моста. По звуку было ясно - это не дробовик Обреза, хотя мгновением позже прозвучал и он.
Поняв, что через мост придётся пробиваться с боем, Шахтёр негодующе посмотрел на нас и открыл было рот... Скорее всего, он хотел приказать нам оставаться на месте. Правды я уже никогда не узнаю: его голова взорвалась, забрызгав меня кровью.
Я стояла в шоке, с широко раскрытыми глазами, дрожа от ужаса. Кровь, теплая и липкая, струйкой стекала по лбу в левый глаз, медленно впитываясь в мою шерсть и гриву. В растущем списке вещей, с которыми я никогда не сталкивалась до этой ночи, смерть другого пони немедленно взлетела на первое место. Я моргала, чувствуя кровь на веках. Шахтёр УМЕР!!! И заляпал всю меня своими ошмётками!
Желание прыгнуть в воду было почти непреодолимым, но бросать всё просто так я тоже не хотела. Рог вспыхнул вновь, пробуждённый чем-то большим, чем осознанное намерение, и я принялась отпирать оставшуюся часть своих кандалов.
Бросив взгляд на мост, я увидела Обреза, сгорбившегося за одной из баррикад; он магией перезаряжал дробовик. Так, два выстрела, я поняла. Один на спрайт-бота, один только что. Два выстрела, затем перезарядка. Закрыв оружие, Обрез левитировал его над баррикадами и выстрелил вслепую, попав дробью в и так уже раненного пони; тот зашатался и упал.
К огромному несчастью для Обреза, у рейдера за баррикадой был другой тип оружия, более скорострельный и не ограниченный двумя зарядами. В тот миг, когда работорговец высунулся из-за укрытия поглядеть на результаты своих действий, сгустки огня проделали в теле единорога два больших отверстия.
Я отвернулась, съёжившись от творящегося передо мной кошмара, и сосредоточилась на замках.
* * *
Наконец освободившись, я принялась за Монтерея, но со стороны моста к нам направились двое кобыл-рейдеров, хладнокровно переступая через искалеченные трупы Громилы, Обреза и тех, кого они успели забрать с собой. Одна из них была единорожицей, владелицей того разрушительного оружия, а другая несла в зубах молот. Единорожица засмеялась, но не тем гадким ржанием Громилы, а каким-то сумасшедшим смехом, от которого у меня по коже пробежали холодные мурашки.
- Похоже, мы получили кой-какие призы!
Земная пони захохотала сквозь молот в зубах. Единорожица оценивающе посмотрела на нас - эти двое каким-то образом были ещё грязнее работорговцев - лицо и бок рейдерши были обезображены рваными шрамами, один из которых пролегал через кьютимарку. Земная пони была лысой; на её боку красовался страшный ожог. Обе были одеты в какую-то рванину.
- ...Помогите нам... - слабым голосом попросила я.
- О да, конечно, я помогу тебе! - лицо единорожицы исказила ярость. Развернувшись, она с силой впечатала задние копыта в мой бок. От невыносимой вспышки боли я задохнулась и не смогла устоять на ногах. Обернувшись обратно она занесла копыта надо мной и опустилась на меня всем весом; я взвыла.
Вблизи меня Монтерей застонал - земнопони отоварила его молотом. Оставив меня, беспомощно свернувшуюся калачиком, единорожица переключилась на всё ещё скованного Монтерея. Молнией сверкнула мысль, что они будут избивать его до смерти, и даже после этого вряд ли остановятся.
- Придержи его ногу. Сейчас я отстрелю ему копыта нахрен! - Единорожица-рейдер левитировала винтовку к ноге Монтерея, единственной, которую я успела освободить.
Стараясь не обращать внимания на боль, я поднялась, сокращая расстояние между нами, и жёстко лягнула ногой с разворота. Мои копыта отбросили оружие, запуская его в полёт; секундой позже дробовик загремел по настилу моста. Я мгновенно подняла магией лопату-копьё Шахтёра; рейдерши с ликующими выражениями лица встали напротив - двое опытных бойцов против меня одной. Та, с кувалдой, выступила вперёд, словно ей не терпелось увидеть, как я со своей хиленькой лопаткой собираюсь расправиться с её молотом.
Внезапно неуловимо-быстрым движением Монтерей запрыгнул на неё, забросив цепь на шею, и изо всех сил упёрся передними ногами. Молот с глухим стуком выпал изо рта удушаемой пони. Единорожица обернулась, явно удивлённая такими изменениями в расстановке сил. Уже тогда я могла атаковать её, но одно дело защищаться, а совсем другое - нападать. Я не была уверена, способна ли вообще на такое: обагрить свои копыта кровью, ранить другую пони, покалечить, а возможно и вовсе убить.
Противница подняла молот с земли и повернулась ко мне с горящей в глазах жаждой убийства. Внезапно я осознала, насколько легко толкнуть копьё вперёд. Больше не было никаких моральных колебаний - речь шла о выживании. Инстинкт самосохранения начисто подавил все угрызения совести. Хоть я и не имела таких боевых навыков, как у моей противницы, но у меня было огромное преимущество - З.П.С.
Ведомое заклинанием прицеливания моего ПипБака, копьё хлестнуло по коленям единорожицы; второй удар пришёлся по лицу, обезоруживая её; третий был бы смертельным, но... но я не была готова убить. Не сейчас. Вместо этого я изо всех сил ударила рейдершу по голове деревянной ручкой лопаты с такой силой, что древко разломилось. Единорожица без сознания упала на землю.
Я оглянулась - Монтерей стоял над безжизненным телом рейдерши-земнопони, тяжело дыша. Некоторое время он просто смотрел на меня, затем поднял всё ещё скованное переднее копыто. Цепи помешали Монтерею поднять ногу даже на десять сантиметров от земли.
- О, сейчас! - Опустив лопату, я включила фонарик ПипБака и начала искать отвёртку. К сожалению, заколка для волос была безвозвратно потеряна, а найти её ночью в этой грязи не представлялось возможным. Ничего, у меня были ещё.
Как только мы освободились, Монтерей медленно похромал к мосту. Некоторое время спустя он возвратился; его рог светился нежным бежевым цветом. Дробовик Обреза плыл перед ним. Прежде чем я смогла как-то отреагировать, Монтерей нацелил оружие на лежащую в отключке единорожицу и выстрелил.
Кровь рейдерши медленно потекла к моим копытам. Полностью ошеломлённая, я смотрела, как Монтерей повернулся и как ни в чём не бывало начал обшаривать трупы, снимая с них разные вещи.
- Ты что делаешь? - наконец вернулся ко мне дар речи.
Он посмотрел на меня, как на идиотку:
- Да так, проверяю, есть ли что-нибудь ценное у них. Например, еда, если повезёт.
Я кивнула, наблюдая за тем, как Монтерей шёл к телам у ближайшего края моста. Ограбление мертвецов казалось аморальным, но холодная, расчётливая часть сознания напомнила мне, что если я не преодолею подобные сомнения, то о выживании в этом мире можно забыть. Ведь глупо было бы умереть от голода только потому, что из-за робости я так и не удосужилась проверить сумку мёртвого пони на предмет какой-то еды, вроде мешочка овса или баночки старого яблочного соуса, правда?
Я подошла к телу одного из налётчиков, чьё лицо было изуродовано подковами Громилы, и предприняла попытку пошарить по карманам его плаща, но желудок взбунтовался, и я бросилась к мосту; меня стошнило в грязную реку. Через прореху в облаках пробился мягкий серебристый лунный свет, и я увидела своё отражение в воде, всё ещё покрытое засохшей кровью Шахтёра.
И ещё я увидела дробовик Обреза, зависший рядом с моей головой.
- А ещё я заберу всё ценное у тебя, - устало произнёс Монтерей.
- Ч... что? - Я медленно обернулась и увидела Монтерея, стоящего на мосту позади меня; его силуэт купался в лучах лунного света, рог пылал бежевым светом. Дробовик, висящий в воздухе между нами, был нацелен на меня. - Но я же только что спасла тебя!
- Ну да. И только поэтому я не собираюсь убивать тебя. - Глаза Монтерея Джека сузились. - Конечно, если ты не будешь делать глупостей.
- Но я же только что спасла тебя!
- И что с того? - язвительно хмыкнул он.
- Мы ведь должны сотрудничать! Путешествовать вместе!
Монтерей презрительно фыркнул:
- И разделить на двоих припасы, которых и одному мало? И спать вполглаза, ожидая предательства? Нет, спасибо.
Все мои аргументы разбились о каменную стену недоверия. Вдруг я почувствовала себя такой уставшей. Кивнув, я опустила голову и выложила обе свои фляги. Затем я отшагнула назад, чтобы Монтерей мог без опаски забрать их. Я повернула голову, чтобы начать отстёгивать седельные сумки.
И тут я увидела его. Почти что у меня под хвостом.
Я обернулась к Монтерею, мой рог светился. И тут же боевой дробовик взмыл в воздух прямо передо мной. Долгое время мы просто стояли на усыпанном телами мосту, нацелив друг на друга парившее в воздухе оружие. На всё это сверху сквозь прореху в облаках глядела луна.
Тяжёлую тишину нарушил Монтерей:
- Ты не сможешь. Я видел твою схватку с той рейдершей. Если ты такую тварь не смогла убить, то меня - тем более.
Мои глаза угрожающе сузились:
- Я быстро учусь.
Пони фыркнул, но с места не сдвинулся:
- Ты хоть знаешь, за какой конец это держать?
Усилием воли я нацепила улыбку на лицо:
- Монтерей, а ты в курсе, что выстрел у тебя остался всего один? И, судя по тому случаю со спрайт-ботом, дробовик твой настолько изношен, что этот выстрел я переживу. А вот переживешь ли ты все те, что успею сделать я, пока ты будешь перезаряжаться, а?
Монтерей попятился назад. Теперь я улыбалась совершенно искренне:
- И, кстати, фляги свои я заберу обратно.