Говорят дождь успокаивает

Глава 24

— Это тебе на свадебный костюм и ф-фату. Я нес-сколько недель рыскал по рынкам. Это лучшие ш-шелка, которые только можно купить за деньги. Моему жениху — все с-самое отборное!

Он покачнулся и схватил парня за плечи. На лице его читалось неприкрытое желание, но не то, которое испытывает мужчина к женщине или мужчина к парню. Это был взгляд изголодавшегося ребенка, мальчишеская мольба об одобрении и восхищении. Видимо, расстройство Антона было слишком очевидно, ибо Житков быстро отпустил его и снова стал развязным.

— От разговоров у меня перес-сыхает в горле, — объявил он, направляясь в гостиную, к буфету.

Антон взглянул на множество богатых тканей, разбросанных у его ног, на спину мужчины, который привез ему их, обогнув половину земного шара, потом на мужчину, который всего несколько минут назад держал его в своих объятиях. Вспыхнув от смущения, он пошел в гостиную и остановилась на пороге. Иван забрался в буфет со спиртными напитками и теперь наливал себе огромный бокал коньяка.

— Хочешь есть? — спросил он. — Мы только что пообедали, и мне не составит труда...

— Нет-нет... не надо никуда ходить. Я не голоден, правда. Просто хочу пить. — Он одарил его лукавой ухмылкой и поднял в салюте свой бокал, после чего с трудом проковылял к дивану, уселся на подлокотник и соскользнул на сиденье.

— Ты давно не был дома? Когда в последний раз ты ел?

— Какое сегодня ч-число? — спросил он, кося глазами и усмехаясь.

Он решил взять у него бокал, но он догадался о его намерении, большими глотками допил оставшийся коньяк и отдал ему пустую посудину.

— И кто же этот твой друг — к-как там его зовут? — спросил Иван, покосившись на Арсения, который стоял, привалившись плечом к дверному косяку, и сердито сверкал глазами. — Твой будущ-щий муж должен быть в курсе этого знакомства.

— Иван Житков, — заявил он, глядя на него с яростью, — как только ты заснешь, я возьму тебя в охапку, погружу в твою карету и отправлю домой.

— Бес-сердечное создание! — Он усмехнулся, чувствуя, как приятно немеет тело от коньяка.— Ты никогда т-так со мной не поступишь, дорогой. Ты слишком сильно меня любишь. — Он скрестил руки на груди, и он улыбнулся. — Сделай мне одолжение, милый Антон. П-поза-боться о том, чтобы мою одежду постирали и погладили, ладно? Представляешь, как удивятся мои родители, когда я притащусь домой после трехдневного к-кутежа свеженький как ог-гурчик! — Он улыбнулся и закрыл глаза, как будто наслаждаясь этой картиной. Больше он глаз не открывал. Спустя мгновение его голова свесилась на грудь, он обмяк и завалился на подлокотник дивана.