Warm

Frozen

Холодно.

Настолько холодно, что невозможно различить, где заканчиваюсь я и где начинается эта сухая, промозглая зима, засыпавшая снегом все деревья вокруг. Я надеялась, что в Новой Шотландии будет теплее, но ошибалась: от прибрежного ледяного ветра не спасало даже пальто, одетое поверх сразу двух свитеров, натянутых в спешке на голое тело. Плечи и живот были более-менее защищены вязанной тканью, а ноги… Босые ноги проваливались под заледенелую воду, под слякоть, скользили по земле, то и дело заставляя меня спотыкаться и падать, а затем подниматься вновь. В снеге увязло буквально все: моя одежда, растрепанные волосы, упавшие на лицо и загораживающие весь вид на тропу, синеющая от мороза кожа. Я бы с легкостью могла сойти за рождественского снеговика, если бы мне только дали шанс показать себя на детском утреннике и явиться в таком виде к наивным малышам.

Дети. Утренник. Малыши… Этого всего здесь нет. И уже никогда не будет. Но я хочу, чтобы было, поэтому бегу, мчусь так быстро, что снова падаю, а затем опять встаю, силой воли подавляя боль в подвернутых лодыжках.

- Кай!

Все не должно было случиться так. Я не должна была захлебываться тающим на губах снегом, не должна затыкать насквозь прокушенную шею бледной ладонью, не должна задыхаться от ужаса и осознания, что я совсем одна.

Я одна в гребанной Новой Шотландии.

Я одна во всем мире.

- Кай! – снова надрывно вырывается у меня из горла и, в очередной раз упав, я больше не нахожу сил подняться. Качусь в сугроб и, больно уперевшись спиной в прочный ствол многовекового дерева, позволяю себе лишь жалобно всхлипнуть и запрокинуть голову к дымному солнцу, пробивающемуся через вьючные облака.

Я одна. Никого не осталось.

Я закрыла глаза и, чувствуя, как ресницы тут же заледенели и слиплись, испустила тяжелый вздох. Замерзнуть на смерть – не такая уж плохая перспектива по сравнению с тем, чтобы провести в 1903 году всю проклятую вечность.

- Одри?..

Я с трудом разодрала свинцовые веки и, сощурившись, взглянула на нависшее надо мной лицо. Острые скулы, тонкая переносица, знакомые серые глаза… Знакомые, но не пугающие. Не те глаза, которые я запомнила последними среди этого белого хаоса.