Growing Up Black | Вырасти Блэком

Часть 2: Глава 8

Сириус выбежал из своей спальни, запрыгнул на перила лестницы и залихватски скатился по ним на первый этаж. Оказавшись внизу, он соскочил с перил и чинно вошел в гостиную, насвистывая нечто веселенькое и держа в руках букетик из свежесорванных цветов. Клитемнестра и Кассиопея удивленно переглянулись, поскольку их внучатый племянник в последнее время пребывал в необычайно радостном настроении.

— И куда же ты собрался с этими милыми цветочками, а, Сириус? — усмехнулась Клитемнестра.

— Неужто в Доме Блэков вскоре объявится новая хозяйка? — поддразнила его Кассиопея.

Сириус недоуменно посмотрел на них, а затем рассмеялся.

— Вот эти цветы? Это для Цисси, — объяснил он. — Понимаете, их зовут так же, как и ее — нарциссы.

Клитемнестра усмехнулась.

— В последнее время ты что-то зачастил в Малфой-мэнор, — заметила она. — Я рада, что вам с Нарциссой приятно общество друг друга.

— Что ж, наши сыновья дружат, так почему бы и нам не посидеть и поболтать? — ответил Сириус.

— И ты даришь цветы всем женщинам, с чьими детьми дружит твой сын? — с невинным видом поинтересовалась Кассиопея.

Сириус зарычал.

— Если учесть, что другая женщина, которая подходит под данное определение — это мадам Уизли, то полагаю, что нет! Ладно, мне пора идти, — добавил он, подойдя к камину. — Пожалуйста, предупредите Мопси, что я, скорее всего, вернусь домой после ужина.

— Желаю приятно провести время! — напутствовала его Клитемнестра, старательно делая вид, что увлечена вышивкой.

Сириус обернулся и внимательно посмотрел на тетушек.

— Что это с вами происходит?

— Абсолютно ничего, — заверила его Кассиопея, но было очевидно, что она с трудом сдерживает смех. — Просто... погода такая замечательная!

— Вот именно, — поддержала ее Клитемнестра. — Самое время заняться... Нарциссами.

Больше сдерживаться они уже не могли, и обе достойные дамы от души расхохотались. Сириус подумал, уж не сходят ли они с ума?

— Если я вас оставлю одних, — осторожно начал он, — с вами все будет в порядке?

— Иди уже, балбес ты этакий, — отмахнулась Кассиопея.