Идеальная

39

Раскинув руки в стороны, словно в колыбели, лежа на спине, покачиваться на воде. Волны все стерпят, слижут разочарование, усталость, глупые несбыточные надежды. Хочется доплыть дотуда, где небо сливается с морем. Там, за горизонтом, кажется, что время застыло. А вместе с ним застыл и весь мир.

Я выхожу из воды, забираюсь наверх по крупным светлым валунам. Нам остается купаться на диком пляже, в город лучше не соваться... Миша заботливо протягивает мне большое полотенце, я закутываюсь и усаживаюсь рядом с ним на выжженную солнцем траву.

– Буду скучать по нему, – задумчиво говорит Миша, имея в виду море. – И по тебе. В миллиард раз больше.

– Ты всегда можешь вернуться, – отводя взгляд в сторону, говорю я.

* * *

На сей раз в город мы отправились в обычном купе. Наши соседи – румяная женщина с шестилетним внуком, пухлым и загорелым в забавной тельняшке. Поезд едва тронулся, а мальчишка уже успел слопать два банана и сладкий апельсин. Липкий сок тек по его рукам, и женщина заботливо вытирала внука влажными салфетками. Мы с Мишей сидели напротив на нижней полке и внимательно следили за происходящим, но каждый думал о своих проблемах. Женщина и мальчишка не обращали на нас никакого внимания.

– Тоже отпуск закончился? – заметив наши стеклянные взгляды, все-таки обратилась к нам наша попутчица.

– Ага, – как-то отстраненно отозвался Миша.

– Вот и у нас. Достался такой чудный санаторий, – воодушевленно начала женщина, – очень понравились процедуры с минеральной водой и целебной грязью. И вот это... Вакуумно-роликовый массаж! Вы про такое знаете?

Мы одновременно покачали головами.

– А еще рекомендую вам массаж нижних конечностей.

Мы с Матвеевым переглянулись.

– А какая там открытая детская площадка! – продолжала восторгаться женщина. – Прямо на берегу моря. И батуты, и качели, и песочницы...

– Бабусь, еще апельсинчика, – пробасил мальчишка.

За всю поездку мы с Мишей и парой слов не перекинулись. Говорить не хотелось. То ли из-за того, что мы были в купе не одни, то ли из-за тяжелых мыслей, которые каждому из нас лезли в голову.

Когда в купе погас свет, а наши соседи давно видели десятый сон, мы улеглись на одну полку. Несмотря на тесноту, жались друг к другу, предчувствуя скорую разлуку. А еще в голове вертелись слова, сказанные братом, о том, что мне придется плакать из-за Миши... Что ж, не так уж далек он был от истины. А если с Матвеевым что-нибудь случится? Вдруг я его больше никогда не увижу? Миша будто думал о том же самом. Я слышала, как внезапно его сердце застучало громче. Взяла Матвеева за руку и поцеловала каждую костяшку. Утром эти руки играли ту прекрасную музыку на фортепиано. И обнимали меня... Сердце сжалось. Поезд гремел, стучал, качался, вез нас в неизвестность. Купе то и дело освещали яркие фонари. Под грохот колес и Мишиного сердца я все-таки уснула...