Наши сердца разобьются этой зимой

Глава 32. Ты никогда не будешь в безопасности

Голова раскалывалась. Лёгкие шлепки по щекам раздражали — я хотела оттолкнуть чужие холодные и липкие руки, но не было сил сопротивляться.

— Тилькина, приди в себя! — приказал суровый женский голос. — Дура, ты зачем на подоконник залезла? Мало тебе черепно-мозговой, решила добить голову окончательно?

Поморщившись, я с трудом подняла веки, чувствуя лёгкое головокружение и тошноту. Мрак перед глазами рассеялся, и я увидела потолок больничной палаты, украшенный следами потопа. Моргнула и перевела мутный взгляд на лицо Надежды, склонившейся надо мной. Медсестра усмехнулась.

— Что, так не хочешь от нас уезжать?

— Что случилось? — просипела я, пытаясь сесть. Меня накренило в сторону, и женщина подставила широкую ладонь под поясницу, придерживая.

Я лежала на полу у окна с приоткрытой форточкой. Проследив за моим взглядом, медсестра громко и раздражённо фыркнула.

— Ты, Тилькина, с подоконника шлёпнулась. Как тебе пришло в голову туда залезть? С твоими-то травмами.

— Я... просто... — Запнувшись, я сомкнула губы в молчаливом протесте.

Медсестра неодобрительно покачала головой и помогла мне встать. Усадив на кровать, она склонилась ближе и покачала пальцем перед лицом.

— Ещё одна такая выходка, и я привяжу тебя к кровати, поняла? — Я кивнула. — Вот и славно. Меня эти бравые парни в погонах уже заколебали, а тут ещё и пациенты чудят. Одна стол опрокинула, другая по окнам лазает. Весну чувствуете, что ли?

— Весну? — недоумённо переспросила я.

— Ага, — кивнула Надежда и указала себе за спину — на циферблат настенных часов. — Завтра последний день зимы. Не знала? А, ну да, — она усмехнулась своим мыслям, — календаря-то у тебя здесь нет. Ладно, лежи, я попозже подойду и принесу капельницу, прокапаем немного. Не нравится мне твой цвет лица.

— А разве лекарства не врачи назначают? — удивилась я, глядя, как медсестра поправляет халат и убирает мелкие кудряшки за уши.

— Верно, — улыбнулась женщина. — Но это обычные витамины. Давай, ложись. Если ещё раз увижу, что ты скачешь по комнате, Тилькина, говорю — привяжу к кровати. Не испытывай моё терпение.

Мне пришлось снова кивнуть, иначе эта женщина не ставила бы меня в покое. Удовлетворившись моей покорностью, она бесшумно вышла из палаты, а я резко выдохнула и сгорбилась. Сжав пальцами подол халата, я посмотрела в окно. Уже совсем стемнело, и стало казаться, что Цыган мне просто приснился.