Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце.

15

Чонгук

Я зарекался связываться с молодыми, красивыми женщинами. Не хотел иметь с ними никаких деловых отношений. И уж точно не собирался пускать одну из них в дом. Вопрос доверия, о котором я забыл после Момо. На роль няни упорно искал кандидатку возраста Чхве Соен , даму старой закалки, с правильными установками и гипертрофированным чувством ответственности. Которой было бы не плевать на детей. Которая в точности запомнила бы все нюансы и умела правильно реагировать в экстренных ситуациях. И с которой мои малышки ощущали бы себя максимально комфортно. Умную, внимательную, трудолюбивую, добрую.
Наверное, судьба насмехается надо мной, потому что нашел я все эти ценные качества… в горделивой особе, что сидит сейчас напротив меня, демонстрируя идеально ровную осанку, и испепеляет меня недовольным взглядом.
В ее положении за любую возможность надо хвататься всеми конечностями, а она крутит своим вздернутым носиком. Условия работы и зарплату, что я ей озвучил, дважды не предлагают.
Но, черт!
Мне нужна именно она.
Точнее, моим дочкам.
- Ты остаешься здесь, - бросаю раздраженно. И открываю ноутбук лишь для того, чтобы отвлечься и остыть. Спрятать эмоции, которые пробуждает во мне эта рыжая фурия.
Несладко мне придется рядом с ней под одной крышей. Слишком дерзкая, прет напролом. Рискует всем, когда уверена в своей правоте. Не поддается, не отступает, не играет. Отвратительный характер, но он как раз и сыграл решающую роль сегодня. Вера рискнула, пошла против начальства в лице идиотки Инны, не побоялась меня, самого требовательного и мерзкого заказчика в городе. Я ведь мог не сложить пазл – и тогда бы уничтожил ее карьеру вместе с агентством, с которым она связалась.
Мельком бросаю взгляд на Лису, ловлю сине-зеленые языки пламени в ее глазах – и тяжело вздыхаю. «Нет», - вопит каждая черточка ее лица. «Пошел к черту», - вторят размеренные движения руки, которой она как бы невзначай оправляет огненные локоны. Лиса посылает меня без слов. Мы только начали разговор, а я уже балансирую на грани. Сложно мне будет сдерживаться, чтобы не придушить ее.
Но…
Мне. Она. Нужна!
А я не привык отступать. Даже если придется наступить себе на горло. Поэтому, скрипнув зубами и сжав несчастную компьютерную мышку до тихого треска, я заставляю себя опять посмотреть на Лису.
- Я готов сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
И больше ни звука. Она молчит, потому что ждет продолжения. А меня ломает от одной мысли, что придется заниматься ее делом. И причина не только в том, что оно реально сложное и проблемное. Слишком поздно, слишком запутанно, слишком мало вводных. Но это ерунда. Наоборот, интересно пободаться с законом и поискать лазейки. Я в этом плане азартный. Но, мать вашу, не верю я в ее слезный рассказ об обманутой жене. Такую – попробуй тронь. Без головы останешься. Как ее муж вообще остался жив в браке – загадка.
Но я ставлю интересы детей выше собственных принципов. А мои малышки будто чувствуют напряженную атмосферу – и врываются в кабинет в самый острый момент, чтобы ее разрядить.
- Папа-а, - смягчают меня простым возгласом, согревают слабыми, неуклюжими объятиями. – А мама будет жить с нами? – одновременно указывают на Лису.
Мама.
Вот это, конечно, хреново. Плохо, что малышки обманываются, привязываясь к чужому человеку. С другой стороны, короткое, уверенное «мама» сегодня подействовало как оберег от Момо. Да и сама Лиса стала детским талисманом, когда спасла крошек от «подарка» меркантильной «кукушки». Попытка Айрин свалить вину на кондитера с треском провалилась. Исключительно, потому что я внимателен к деталям и пока что в состоянии сопоставить факты. Достаточно было вспомнить, как Лиса чеканила список аллергенов, чтобы исключить халатность. Прибавить ее отменную реакцию, чтобы откинуть версию с «засланным казачком». И воспроизвести в голове сумку и сверток, которые приняла у Момо администратор. Если первая вернулась к стерве, то «сюрприз» остался у девочек.
И полный идиот, что сразу упустил такую важную деталь. Знал же, что Момо плевать на детей и что она ничего не знает о их здоровье. Знал – и облажался. Поддался гневу.
А Лиса повела себя лучше биологической матери. Посторонняя женщина против гребаного инкубатора.
Мама, значит…
Я подумаю, как объяснить малышкам, что они заблуждаются.
- Да, мам? – добивают дочки нас обоих. Не унимаются. Ставят нас к стенке, требуя ответа здесь и сейчас.
Лиса меняется в лице, бледнеет, будто готова рухнуть в обморок. И на секунду я даже подаюсь вперед, чтобы подвинуть ей бутылку с минералкой.
- Тебе плохо? – вырывается из горла.
И едва различимые зачатки обеспокоенности прорастают в груди.
Вижу, что рыжая не играет. Читаю панику и обреченность в ее безжизненных омутах.
Только не имею ни малейшего понятия, с чем связана такая резкая смена ее состояния. Устала за день? Перенервничала?
- Душно немного, - лепечет ослабленными голосом и дрожащей рукой наливает в стакан воду, которая предательски расплескивается на бумаги, разбросанные на столе. – Извините, - шепчет, собирая листы.
- Черновики, оставь, - придерживая малышек, протягиваю ладонь, чтобы остановить ее, но успеваю коснуться ледяной кисти лишь кончиками пальцев, - и мы оба одновременно одергиваем руки.
Пересаживаю дочек в кресло, а сам иду к окну. Открываю его настежь, полной грудью вбирая свежий воздух. И правда, душновато стало.
Выдох.
Поворачиваюсь к Лисе. Стою, спрятав руки в карманы, пока дочки катаются в моем кресле и довольно хихикают. Вот только нам с их будущей няней не до смеха. Нелегко вести переговоры в таких условиях, и поэтому я перехожу сразу к сути:
- Лиса, если ты согласишься на мое предложение, тогда я… - делаю паузу, сжав челюсти до боли. Черт, как же не хочется-то, но я даю себе воображаемого пинка. – Тогда я возьмусь за твое дело. Совершенно бесплатно, в счет зарплаты, - ухмыляюсь, мысленно взяв ее в пожизненное рабство. – Тебе не придется продавать квартиру и искать юриста, теряя время, которое ты и так упустила.
Лиса, кажется, прекращает дышать. Не двигается, как будто превратилась в куклу. И лишь глаза округляются, занимая чуть ли не половину лица. На дне зрачков идет ожесточенная борьба. Рыжая до последнего не хочет сдаваться мне, но постепенно признает, что это неизбежно.
Я победил. Впрочем, как и всегда. И диктую свое главное условие:
- У меня есть единственная оговорка.
Не успеваю закончить мысль, потому что девочки, разбаловавшись, резко приподнимаются на коленки, толкаются плечиками в спинку – и кресло кренится назад. Все происходит стремительно, счет идет на секунды. Лиса подскакивает с места и наклоняется через стол, а я делаю широкий шаг вперед. Реагируем быстро и одновременно. Она – хватается руками за подлокотники, я – подпираю бедром спинку. Кресло, покачнувшись и жалобно скрипнув, фиксируется в одном положении. А малышки, наконец, успокаиваются и испуганно замирают, осознав, что чуть не свалились на пол.
Садятся на попы, примерно сложив ручки на коленях, и виновато опускают головы под наш общий облегченный вздох.
- Отменная реакция, молодец, - ровным тоном подхваливаю Лису, а она морщит веснушчатый носик с таким недовольством, будто я оскорбил ее. В каждом моем слове ищет скрытый смысл. Впрочем, правильно делает. - Вот видишь, ты просто создана для работы няней, - ухмыляюсь, припечатав ее очередным аргументом.
- Я всегда считала себя кондитером, пока какой-то му… - воспламеняясь, едва не выпаливает ругательство, но вовремя осекается, покосившись на притихнувших детей. – Какой-то мужик нехороший не забрал у меня все, - поспешно исправляется. Но добрее не становится.
В расширенных от гнева глазах – вулкан эмоций, маленькие руки сжимаются в кулаки, а вполне милое личико внезапно каменеет и ожесточается.
- Соглашайся, Лиса, и мы накажем этого нехорошего мужика, - равнодушно выдаю, несмотря на то что у самого внутри разгорается пожар.
С кем я связываюсь? Фурия! Но она подходит мне, а я нужен ей. У нас обоих нет выбора, и пора бы ей признать это, потому что я устал уговаривать.
- В чем подвох? – спрашивает прямо, не скрывая своего отношения ко мне. Не верит. Я ей тоже. И это нормально. - То есть ваша «оговорка».
Короткий зрительный контакт, от которого воздух вокруг электризуется, и, пока ничего не закоротило, я приседаю рядом с дочками.
- Солнышки, идите наверх, - подаю им ладони, чтобы помочь спуститься с шаткого кресла.
- Мы не ляжем спать без мамы, - вдруг заявляет Лана и, сложив руки на груди и забавно надув губы, отползает вглубь кресла. Сестренка следует ее примеру.
А я изучаю двух рыжих обезьянок, и потом оглядываюсь на Лису. Вопросительно изгибаю бровь. Замечаю, что она опять побледнела. Но стоит нам пересечься взглядами, как краска негодования мгновенно приливает к ее лицу. Любуюсь смертельной внутренней битвой, что разворачивается в ней и отголоски которой мелькают в сине-зеленых водоворотах.
- Я зайду, - тихо сдается.
- А сказку? – торгуется Лина. Лиса кивает. - Обещаешь?
- Обещаю, - улыбается тепло и искреннее.
При этом кардинально меняется сама: смягчается и сияет, будто окутанная солнечным светом. Ее улыбки хватает, чтобы двойняшки поверили и подчинились. Они сами соскакивают с кресла и, чмокнув меня в обе щеки, степенно покидают кабинет, аккуратно прикрыв за собой дверь. Готовы быть послушными детьми, лишь бы «няня-мама» опять не потерялась.
- Вам надо поговорить с ними по поводу их мамы, - вкрадчиво лепечет Лиса, проведя пальцами по щеке, будто смахивая слезы. Хотя откуда. – Вы должны объяснить им…
- У них нет матери, - грубо, со злостью обрываю ее.
- Умерла? – жалостливо округляет глаза, и лишь раздражает сильнее.
- Не с моей удачей, - хрипло бросаю, как проклятие.
- Ясно, - голос мгновенно леденеет, а от сочувствия не остается и тени. Так лучше. Проще продолжать деловую беседу.
- Так вот, Лиса, - обхожу кресло и подаюсь к ней, упираясь кулаками в стол. – Завтра же жду твои документы. Собери все, что только есть. Порой какая-то мелочь может повернуть дело в противоположное русло. Скорее всего, у меня могут возникнуть к тебе дополнительные вопросы. И здесь ты должна быть максимально откровенной. Как на исповеди.
- Л-ладно, - выслушав меня, тянет после паузы. – Мне скрывать нечего.
- Если же хоть где-то всплывет обман. Если попытаешься обвести меня вокруг пальца… Я сразу же останавливаю процесс и отказываюсь от дела. Но это тебя не освободит от работы на меня, - отталкиваюсь от стола и меряю шагами пол. – Если тогда в кабинете ты сказала мне правду, то я помогу тебе восстановить справедливость. В рамках закона, - подчеркиваю. Вряд ли я стану прибегать к своим уловкам ради Лисы, но посмотрим по ситуации.
- Договорились, - уверенно кивает. - Но… у меня тоже есть условия, - добавляет дерзко.
Мы невероятно раздражаем друг друга – я это чувствую. Неприязнь с первого взгляда.
- Хм, слушаю, - падаю в кресло, вальяжно развалившись.
- Я не буду жить с вами, - выдает с такой презрительной интонацией, будто я ей секс предлагаю. И я зажимаю пальцами переносицу. Самоуверенная бестия. - Я согласна приходить в определенные часы и выполнять объем задач, прописанный в договоре. Неофициально я у вас работать не намерена.
- Я тебя оформлю, подпишем договор. Но в нем будет указано твое проживание здесь, - бодаюсь до последнего. Проверяю, кто из нас – больший баран. - Не понимаю, почему ты артачишься. Чем тебе не угодил мой дом? Места много. Комнату тебе отдельную выделю. Питание, водителя, если надо. Полный пансион. Будешь как в санатории, только детском, - усмехаюсь. – Это ведь лучше, чем снимать квартиру, - напоминаю с намеком.
- Мне есть, где жить. Раз уж вы согласились стать моим юристом, то больше нет надобности продавать квартиру.
- Я всегда могу переиграть свое решение, - резкой фразой стираю ехидную ухмылку с ее лица.
- Вы же джентльмен, Чон Чонгук. А джентльмены слов на ветер не бросают, - не унимается Вера.
- Кто тебе сказал такую глупость? – отвечаю в такой же язвительной манере. С усмешкой. - Я юрист. Слова – мое оружие, а любую ситуацию я способен повернуть в свою пользу.
- Я думала вы хотите мне помочь, а не крутить мной из стороны в сторону, - хмурит рыжеватые брови.
Ее мимика дезориентирует. В совокупности с внешностью напоминает мне дочек. А на них я не умею злиться. И никогда не повышаю голос.
- Это должно быть взаимовыгодное сотрудничество, - объясняю тише и спокойнее. - Чего ты боишься, Лиса? Переживаешь, что стану домогаться? – обезоруживаю ее прямым вопросом. - Выбрось эту чушь из головы. Я умею четко разграничивать личные отношения от официальных. Более того, я убежден, что каждый должен заниматься своим делом и выполнять его безукоризненно. В той сфере, в которой он разбирается. Ты хорошо готовишь и прекрасно ладишь с моими детьми. Твои функции этим и ограничатся, - произношу абсолютно искренне. У меня нет никаких планов на Лису. Да и в принципе я наелся отношениями. - Если мне приспичит, то я обращусь точно не к тебе, а к профессионалке, - кидаю, чтобы зацепить ее и немного поумерить пыл.
- Вы только что завуалированно признались, что снимаете шалав? – хамит в ответ.
Туше. Укол ниже пояса.
- Лиса, ты же интеллигентная дама. Что за выражения? – цокаю укоризненно.
- А куда вы их водите? Прямо сюда, к детям? Если я стану вашей няней, то будьте добры: предупреждайте заранее, чтобы мы погуляли, когда вам «приспичит», а потом я все продезинфицировала, - кривится так, что я сам начинаю ощущать брезгливость.
- Остановись, Лиса, - выставляю ладони перед собой. - Стоп-стоп, - готов заткнуть ей рот кляпом. - Во-первых, это не твое дело. Во-вторых, нет. И вообще, я просто привел пример, - сдаюсь, потому что наш разговор ушел не в ту степь. - Кстати, по поводу отношений.
- М-м-м? – взмахивает ресницами.
Вспоминаю того поваренка, что крутился вокруг Лисы и отчаянно ее защищал от меня. И очередное условие всплывает неожиданно:
- Никаких мужиков, когда ты рядом с моими дочками. Да и вообще, пока я веду твое дело, старайся сохранять образ верной жены.
- Я и так всегда была верной, - с вызовом поднимает подбородок. Взгляд не прячет, руками не прикрывается. Не лжет.
Сканирую ее, яркую и шикарную. Такие долго в разведенках не ходят. Вопрос времени. С другой стороны, и цену себе знает, так что не думаю, что она пустится во все тяжкие. Детей я смело могу ей доверить, а личная жизнь няни меня не касается. Но почему-то вслух произношу другое:
- Ключевое слово «была». В общем, я предупредил. Не подставляй нас обоих.
- Не проблема, - легко соглашается. – Мужчины – это последнее, что меня сейчас волнует. В крайнем случае, послушаюсь вашего совета и найму профессионала, - открыто издевается, но у меня закончились силы злиться. Я закатываю глаза и издаю хриплый смешок. Заноза рыжая.
- Остаешься? – возвращаюсь к делу.
- Нет, - встряхивает кудрями.
- Лиса, да какого!.. – бью ладонью по столу.
- У меня работа, Чон Чонгук! – поднимается с кресла и подается вперед. Ближе ко мне. Так что наши лица оказываются напротив. - Я пытаюсь заново подняться. И не брошу свои заказы, пока не решится вопрос с кафе. У меня должна быть подушка безопасности на случай, если у вас не получится выиграть дело.
Хоть меня и раздражает, что Лиса сомневается во мне, но вынужден признать: она мыслит здраво. И я, черт возьми, с ней согласен.
- Что тебе нужно для твоей работы? – делаю шаг навстречу. Их сегодня уже было несметное количество. Старею я, наверное. - Кухня в твоем полном распоряжении. Единственное, малышки не должны добраться до аллергенов. И готовить будешь в свободное от обязанностей няни время. И никаких поваров здесь, - снова образ ее напарника перед глазами. Не хрен ему в моем доме делать.
- Знаете, в моей квартире нет столько правил, - дерзит рыжая.
- А еще там нет необходимых санитарно-эпидемиологических условий, - одной фразой ломаю ее сопротивление. - Любая проверка накидает тебе штрафов и прикроет лавочку.
- Угрожаете? И так неприкрыто, - разочарованно произносит. - Чон Чонгук, вы не брезгуете самыми низкими методами.
На миг заставляет почувствовать укол вины, но я отгоняю дурацкие ощущения.
- Ты не оставляешь мне выбора. Зато мои методы – твой единственный шанс побороться с решением суда. И ты прекрасно это понимаешь.
После моих слов воцаряется тишина. Тяжелая и настолько реальная, что ее можно потрогать. Кажется, вот-вот рухнет на меня бетонной плитой и похоронит под сбой.
- Хотя бы за вещами отпустите? – звучит еле слышно. А в воображении стучит молоточек судьи. Заседание закрыто, мать его.
- Более того, даже лично подброшу. И найму грузовик, - наслаждаюсь «выигранным делом». - Но завтра. Все завтра. Я дико устал. Выбирай любую спальню, кроме моей, которая через стенку слева от детской.
- Не утруждайтесь, Чон Чонгук, боюсь, ваши услуги мне дорого обойдутся, - поправляет блузку, собираясь уходить. - Я за рулем. Только пожелаю малышкам спокойной ночи – и поеду домой. По крайней мере, сегодня.
Усмехаюсь. Неужели Лиса ещё не поняла, с кем связалась? С Чоном любые игры заведомо обречены на провал. Лина и Лана - достойные дети своего отца. И запудрят мозги кому угодно. Поэтому отпускаю Лису со спокойной душой, показываю, где детская. И невозмутимо возвращаюсь в кабинет.
Передаю строптивую няню под надзор моих малышек. От них просто так не уйти.