Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце.

38

Некоторое время спустя

Чонгук

- Заходи – не бойся, выходи – не плачь, - бросаю морозным тоном, даже не подняв глаз, потому что заранее знаю, кто мнется на пороге. – Ким, твою мать, что ты как неродной. Садись, рассказывай!
Издав ехидный смешок, простреливаю его быстрым взглядом, но тут же возвращаюсь к рамке в моих руках. Вчера, наконец, заменил фотографию, так что теперь вместо двух рыжих лапочек на работе со мной находятся все три. Правда, «старшенькую» еле уговорил сделать снимок. Лиса становится все более упрямой и вспыльчивой, а я наоборот - податливым и сентиментальным. Прощаю ей любые капризы, балую, как дочек.
Дома я могу быть собой, без оглядок и подозрений. Без страха, что мне вонзят нож в спину. Мой оазис мира и доверия таковым и остался, только теперь стал полнее и совершеннее. После того как я впустил Лису. В семью, в жизнь, в сердце.
Однако в офисе я по-прежнему тиран, держу марку, чтобы не расслаблялись.
- Да черт знает, чего от тебя ожидать, Чон, - выдыхает Джун с облегчением и смелее шагает к столу. Устраивается напротив, а я опускаю фоторамку на стол, лицевой стороной к себе.
- Правильно, будь в тонусе. Тебе это здесь пригодится, а то совсем расслабился за годы брака и безделья, - многозначительно тяну, но Ким не улавливает намека. Усмехаюсь, сцепив кисти в замок. - Решение суда получил?
- Да, спасибо. Теперь я свободен, - довольно улыбается. – И при этом не банкрот.
- Ты был на грани, - подкусываю его. Общаемся, как раньше, даже ностальгия накатывает. – Как там Момо? – нехотя уточняю.
- Мешать больше не будет. Ей не до интриг, - вздыхает. – Нервный срыв подтвердился. Сейчас она в больнице, а потом, как пройдет лечение, я к родителям ее отвезу. Пусть восстанавливается в спокойной обстановке среди своих родных.
- Так близко общаетесь? – прищуриваюсь. – Может, поторопились мы тебя разводить?
- Ты что, боже упаси. Нет, - взмахивает рукой, едва не цепляет рамку, и я чуть не расстреливаю его недовольным взглядом. – Момо всегда любила исключительно деньги, а в мужьях видела средство для их достижения. Поэтому и вцепилась за тебя с дочками, когда со мной ничего не вышло. Кому нужна такая жена?
- Хрен знает, - устало качаю головой. – Мы же с тобой повелись когда-то.
- И пожалели об этом, особенно я, - смотрит на меня исподлобья с оттенком вины, но я делаю вид, что игнорирую. – Нет, обратно я в это болото не хочу, однако расстаться надо как-то по-человечески.
- Мы в ответе за тех, кого приручили? – криво ухмыляюсь. – Ладно, понял. Готов помочь деньгами. Охотно профинансирую ее ссылку. Как можно дальше.
- Спасибо, это не помешает, - смеется Ким. – Чонгук, так зачем ты меня вызывал?
- Чтобы взять в рабство, - откидываюсь на спинку кресла и вальяжно покачиваюсь в нем.
- То есть? – хрипит, насупившись.
- Какой ты недогадливый. Совсем сноровку потерял, - продолжаю издеваться над ним. - Ничего, заново дрессировать тебя придется.
- Чон, ты мне работу предлагаешь? – поднимает брови, а его глаза чуть не вылетают из орбит.
- Да неужели! Остались мозги в черепной коробке, – хлопаю ладонью по столу. – Не предлагаю, а ставлю перед фактом. Отказ не принимается. Только замом ты не будешь, не обессудь. Первое время дам тебе должность обычного юриста, через пару месяцев место начальника отдела освободится, женщина в декрет уходит. А дальше видно будет.
- Спасибо, - опешив на секунду, Ким протягивает мне руку. – Нет, правда, я очень благодарен. Не только за работу, но и за… шанс. Я не подведу больше.
- Вынужденная мера, - держусь строго до последнего, но ладонь пожимаю. – Я не мог не переманить на свою сторону юриста, который выиграл у меня дело в суде. В моей фирме все победители.
- Для меня честь – опять работать с тобой, - трясет мою руку, и я морщусь.
- Все-все, прекрати, - прыскаю смехом. – Проваливай.
- Куда?
- В отдел кадров, Джун, куда же еще. И дела принимать, - с трудом выдергиваю пальцы из его хватки.
Ким активно кивает, идет к дверям, оборачиваясь на ходу и едва не спотыкаясь. Сталкивается с кем-то на пороге, налетая на посетителя, и я опускаю голову, прикрыв лоб ладонью. Давлюсь хохотом. За годы ссоры я забыл, какой Джун суматошный и эмоциональный. В офисе с ним станет веселее.
- Чон Чонгук, к вам тут… - пищит секретарша, и я устремляю взгляд в сторону входа.
Улыбка сползает с лица, когда вижу на пороге человека, с которым давно оборвал связь.
- Чон Чонмин, - озвучивает мои мысли девушка, представляя мрачного мужчину. - Я сказала, что у вас клиент через десять минут, но он не слушает.
Она суетится вокруг истукана, который и бровью не ведет, не реагирует на нее. Лишь приподнимает руку, когда отчаянная сотрудница пытается оттеснить его в приемную и заслонить начальство своей плоской грудью. Моська против слона.
- Нам и пяти хватит. Я не потрачу много времени, у меня его нет, - с холодком в стальном голосе произносит Чонмин. Аккуратно отстранив секретаршу, важно шагает ко мне, заложив руки в карманы.
Пожалев девушку, я все-таки отпускаю ее, а сам пристально смотрю на нежданного гостя.
- Как самонадеянно, - хмыкаю, выдерживая надменный взгляд потухших темных глаз. С возрастом он становится все больше похожим на отца. Как и я, наверное. Мы оба в него пошли, к сожалению. – Что ж… Какими судьбами, брат?
Чонмин останавливается на секунду, будто не ожидал такой скорой капитуляции. Изучает меня, пытаясь прочесть мысли и пролезть под кожу, и я отвечаю ему тем же. Выдержав короткую, но жесткую зрительную схватку, он приподнимает один уголок губ и важно усаживается в кресло напротив.
- Появилось дело, для решения которого остро необходима твоя помощь. Никто другой не справится, - говорит размеренно и лениво, опершись рукой о подлокотник.
- Стоп-стоп! – выставляю обе ладони перед собой и отрицательно качаю головой. - Если тебя подослал отец, чтобы в очередной раз предложить мне часть своего дражайшего бизнеса, то передай ему, что моя позиция за все эти годы не изменилась. В гробу я видал и его бабло, которым он пытается от нас откупиться, и его строительную компанию, и его самого…
- Отец умер год назад. Сердце, - отрывисто чеканит Чонмин. Без тени эмоций, словно исчерпал их лимит.
- Не знал, прости, - мгновенно остыв, протяжно выдыхаю. - Соболезную.
Отец бросил нас с матерью после моего рождения. Он выбрал другую семью, а я вычеркнул его из своей жизни. Не принимал его подачки, не шел навстречу, не отвечал на его попытки наладить контакт с «бастардом». И не общался с братом, словно его не существует. В своей семье я единственный сын. Я так решил, оградив себя от «законнорожденных».
Однако услышать, что человека, который дал мне жизнь, больше нет – неприятно и даже больно, несмотря на наши натянутые отношения. Боюсь представить, что творится на душе у Чонмина. Иначе воспринимаю его, осунувшегося, уставшего, пустого.
- Я тоже тебе глаза долго мозолить не буду, - добивает меня, в то время как я от первой новости не оправился. - Не смогу при всем желании. Максимум год. Больше врачи мне не дают.
- Кхм, что? – хрипло выбиваю из груди. – Ты болен? Насколько все серьезно?
- Без вариантов. Мозги… - стучит пальцем по своему виску. – А без них Чоны не живут, сам знаешь, - горько шутит.
Повисает гробовая тишина, которую я нарушаю первым – и перевожу разговор в деловое русло.
- Если я правильно понимаю, то тебя интересует наследственное право. А я нужен как юрист…
- Единственный, кому я доверяю, - ввергает в состояние шока внезапным уточнением. Я всегда думал, что ненавижу его, но теперь… внутри болезненно грызет, а сердце рвется, почуяв зов крови.
- Неожиданно… Впрочем, как и все, что в данный момент происходит, - обреченно морщусь и массирую переносицу.
- Ты выглядишь так, будто боишься, что придется хоронить меня прямо в кабинете. Расслабься, время у меня есть. Меньше, чем хотелось бы... Однако грех жаловаться, просто такая судьба, - разводит руками с показным равнодушием. Можно лишь догадываться, что прячется под ледяной оболочкой.
– Так, перейдем к делу. Моя фирма многопрофильная, ведет любые дела, даже самые сложные, так что слушаю, - пытаюсь переключиться на официальный тон, но голос вибрирует, а пальцы лихорадочно барабанят по столу.
- После смерти отца его строительный бизнес почти полностью достался мне. Не успел я толком вступить в наследство, как самому пора писать завещание, - криво ухмыляется. - У меня двое детей. Мальчики-близнецы пяти лет. Я хочу, чтобы все принадлежало им, но не в курсе, как правильно оформить. Они же несовершеннолетние. Им нужен опекун…
- Сомневаюсь, что ты рассматриваешь мою кандидатуру, - вопросительно выгибаю бровь, а сам вдруг осознаю, что… ни разу в жизни не видел родных племянников. Наверное, это знак: пришло время наверстать упущенное. Отныне я в ответе еще за двоих детей, потому что не смогу иначе.
- Нет, Чонгук, будет подозрительно, если в роли опекуна я заявлю человека, с которым враждовал всю сознательную жизнь, - огорченно ухмыляется. Мы оба были не правы, а теперь одинаково сожалеем об этом. Гордыня сыграла с нами злую шутку. - Все решат, что я был не в своем уме, когда подписывал бумаги. А мои родственнички охотно воспользуются лазейкой. К тому же, я хочу, чтобы окружающие до последнего не знали о моем состоянии. Надо подготовить все аккуратно и тайно, но при этом так, чтобы потом невозможно было подкопаться. В приоритете – мои дети.
- Где их мать?
- Отметаем этот вариант, - резко осекает меня Чонмин. - У них нет матери, только я…
- Ты разведен?
- Никогда не был женат.
- Усложняешь нашу общую задачу, - выдыхаю в отчаянии. - Жена – первый наследник, никто не посмел бы посягнуть на ее права. Она бы осталась с детьми, и ей перешел бы бизнес.
- Повторяю: у меня нет жены, а у моих детей нет матери. Придется искать другое решение, - злится то ли на мои бестактные вопросы, то ли на самого себя.
- Понял, - сдаюсь и беру паузу на размышления. - Перешли мне все документы. Я подумаю, что можно сделать.
- Не представляешь, как я благодарен тебе. Мне действительно больше не к кому обратиться, - напоследок Чонмин еще раз пожимает мне руку, теплее и крепче, а затем встает. На каменном лице мелькают проблески эмоций. – Если со своей стороны я могу что-то сделать для тебя, только скажи.
- Можешь… - прищуриваюсь и сурово свожу брови. - Борись, брат!
- А ты не просри свое время. Каждую минуту посвящай семье… - бросает с намеком и добавляет тише: - Брат.