Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце.

18

Намджун медлит, неуверенно мнется на пороге, но после моего предупреждающего кашля все-таки делает шаг. На негнущихся ногах крадется к столу, как вор. Впрочем, так и есть. Когда-то он украл у меня жену, а теперь пострадал от нее сам. Эффект бумеранга. Только какого хрена меня им зацепило? За какие именно прегрешения? Их слишком много накопилось, чтобы выделить что-то одно.
- Чон…гук, - мямлит Ким и рваными движениями поправляет галстук. Ослабив чуть ли не до середины, вдруг затягивает удавку на шее так туго, будто от страха решил придушить себя, пока я этого не сделал. – Спас-сибо, что…
- Давай без расшаркиваний, иначе я передумаю, - осекаю его сурово. – Коротко и по делу, - постукиваю ручкой по столу, и Джун дергается при каждом ударе.
Опускается на стул напротив меня. Садится на самый край, шатается и едва не падает. При этом неистово теребит в руках папку.
- Дай сюда, - не выдержав, наклоняюсь к столу. Перекидываю руку и выхватываю у нерешительного козла бумаги. – До брака с Момо ты казался мне смелее. Потрепала она тебя? – хмыкаю, открывая папку.
- Не только она, - бубнит себе под нос, думая, что я не слышу. Но у меня после появления дочек все чувства обострились. Поэтому улавливаю каждое слово и мгновенно понимаю подтекст.
- Заслужил, - бросаю с ухмылкой, не отрывая взгляда от бумаг.
- Знаю, прости, - пытается оправдаться. – Бес попутал. Она такой несчастной и брошенной казалась, жаловалась постоянно, плакала. Я ее пожалел, а потом влюбился, что ли. Черт знает, - запускает пятерню в волосы. – Но после свадьбы, когда ты меня уволил и чужие долги заставил выплачивать, Момо такое вытворять начала. У мужа проблемы, а жена вместо того чтобы поддержать, на курсы саморазвития записывается, к психологу, на фитнес… Последние деньги прожигает. И с каждым годом все хуже…
Усмехаюсь: узнаю свою Момо в начале наших отношений. Она постоянно металась в поисках себя и своего места в этом мире. Потом я направил ее неуемную энергию в созидательное русло. По крайней мере, мне так казалось. Видимо, я заблуждался.
- Говорят, в разводе виноваты оба, - останавливаю его исповедь. Мы не в храме, а я далеко не священник. Так могу «грехи отпустить», что живым отсюда не выберется. Кулаки чешутся, и я начинаю жалеть, что отчаялся на эту авантюру.
- В вашем с Момо разводе тоже? – наглеет Ким. Но тут же вжимается спиной в кресло, стоит мне зыркнуть на него исподлобья.
- Я тоже человек, и мне свойственно ошибаться, - заставив себя остыть, возвращаюсь к документам. – В конце концов, никто меня на аркане под венец не тащил. Я сам Момо в свое время выбрал. А после меня ты поскакал на те же грабли, - усмехаюсь, а сам вчитываюсь в текст. – Так, спорный объект недвижимости? – перехожу к делу, чтобы скорее покончить с этим. – Не понял, у тебя же все до брака куплено? На что Момо претендует?
- На половину квартиры, - вздыхает тяжело. – Я вынужден был продать дом, чтобы рассчитаться с долгами твоей компании, - пристреливаю его злым взглядом, и он исправляется: - Со своими, конечно. Со своими, - послушно берет на себя вину всей команды и мою в том числе, ведь это я был вынужден отдать все до копейки на реабилитацию дочек. И я упустил фирму за три месяца, что был за границей.
- Правильно, по счетам надо платить, - говорю двусмысленно. – Так, дальше, - тороплю его.
– На оставшиеся деньги купил квартиру, - разводит руками. – Потом под давлением Момо машину сменил на более престижную. В кредит взял.
- Идиот, - выдыхаю невозмутимо. – Отец помогал? Насколько я помню, родители у тебя не бедные.
- Да, он первый взнос оплатил и в квартиру вложился. Но без расписок, сам понимаешь. Родные люди, - опускает голову.
- Ким, мать твою, сам же юрист! А на мелочах посыпался, - издевательски цокаю. – Не зря я тебя уволил. В очередной раз убеждаюсь. Ох, не зря. С таким замом я бы точно не выкарабкался.
- Я тебя в работе ни разу не подводил, - рискует поспорить.
- Да уж, только в личной жизни подсечку сделал, - захлопываю папку. – В общем, Ким, ты влип по уши. И выход у тебя только один…
- Какой? – уточняет с надеждой, которую я тут же срубаю под корень.
- Забирай заявление на развод. Мирись с Момр: в квартире, в машине, где угодно, - открыто издеваюсь. – И живите долго и счастливо.
- Нет, - тянется к документам, но я с хлопком роняю на них ладонь, припечатывая всю стопку к столу. Несколько секунд наблюдаю за его мимикой и реакциями. Выясняю, как сильно Джун жаждет этого развода и насколько глубоко погряз в проблемах. И то, что я вижу, пока меня устраивает.
- Ким, не беси меня, - рявкаю на него так, что он сжимается. Но не сдается. Отрицательно качает головой. Как же его Момо достала, если он бледнеет от одной мысли о ее возвращении. Прекрасно.
- Какое «долго и счастливо», - сокрушенно произносит. - Я лучше без ничего останусь, чем с ней. Она даже родить мне не может!
- Какая неожиданность! – срываюсь в нервный смех, от которого бывший друг едва не сползает под стол. Однако по-прежнему хмуро изучает документы на развод. - А ты думал, мы ЭКО проходили развлечения ради? Или я сексуальную жизнь разнообразить решил в лаборатории клиники? Острых ощущений мне не хватало? – устав язвить, прикрываю лоб ладонью и продолжаю спокойнее: - Джун, ты же когда-то ближе всех для меня был. Ты в курсе всего, что происходило. Разумеется, у Момо есть проблемы по репродуктивной части. Куда они денутся?
- Она не может иметь детей. Совсем, - настаивает Джун. - Мы обследование проходили. У нее там хрень какая-то, я тебе могу принесли заключение врача. Не получится никакого ЭКО. Да и не хочу я с ней больше пытаться, - отмахивается.
- Ну а чего ты ожидал, когда использованную модель брал? Годы идут, а она не молодеет, - задумчиво барабаню пальцами по пластиковой обложке. - Видимо, после родов все усугубилось. Теперь ясно, почему Момо к моим дочкам прицепилась.
Внезапно пробудившийся материнский инстинкт обусловлен ничем иным, как страхом. Страхом остаться одной. Без семьи, которую Момо всегда воспринимала как некий проект. Показатель успешности и полноценности женщины. А теперь боится остаться у разбитого корыта. Ничего, вылечим ее фобию. Радикальными методами.
- Чон, ну помоги мне от нее избавиться, - жалобно просит Ким. Так, будто мы все еще друзья. - Я все, что скажешь, сделаю.
Забывшись, подает мне ладонь, но я не спешу ее пожимать. Брезгую. Вместо этого откидываюсь на спинку кресла и прокручиваюсь в нем.
- Не поверишь, у меня к тебе аналогичная просьба, - кидаю холодно.
- Предлагаю вместе подумать, как это сделать, - разогревается Джун. - Одна голова хорошо, а две – лучше.
Проглатываю победную усмешку. Клиент готов – можно брать горячим.
- Полторы. Или одна с четвертью. Не переоценивай свою значимость. С другой стороны, - опять открываю его папку. – Возможно, в твоих словах есть смысл. Для начала отвлечем Момо судами, чтобы времени и сил на меня не хватало. В принципе, твоя ситуация не безнадежна. Особенно, если за нее возьмусь я, - набиваю себе цену. - Мне нужно будет переговорить с твоим отцом. И поднять все выписки со счетов. Не суть, мои заботы… - пресекаю его вопросы. - А ты хорошо подумай, чем можешь быть мне полезен.
- Чем? Я на все согласен, - активно кивает.
- Мне нужен компромат на Момо. Любой. Вплоть до «домашнего видео», - чеканю серьезно, пока Джун судорожно дышит, перебирая в голове варианты. Шестеренки у него явно закрутились. - Если потребуется, ты будешь свидетельствовать против нее в суде. Говорить то, что я тебе прикажу, как магнитофон, - врезаюсь в него взглядом и дожидаюсь слабого кивка. - И результаты ее анализов от врача… ты, пожалуй, тоже принеси.
- Сделаем, Чон Чонгук, - отзывается, как в старые добрые времена. Будто мы все еще работаем вместе.
- Все, пока проваливай, - ожесточенно выплевываю.
Дважды повторять не приходится. Вслед за тихим «До свидания» - от Кима остается лишь сквозняк. Словно он не юрист, а чертов иллюзионист со стажем. Вот бы еще Момо научил так мастерски исчезать.
Пытаюсь успокоиться и отвлечь себя работой, но изредка поглядываю на часы. Неосознанно. Планирую время так, чтобы успеть разобраться с делами фирмы до прихода рыжей занозы.
Ловлю себя на мысли, что жду этой встречи. Как глоток свежего воздуха после парной. Странное ощущение. Необычное. Списываю его на профессиональный азарт. Любопытно узнать детали ее развода, раз уж она так отчаянно убеждает меня, что ее обманули. Причем юрист ее мужа - жулик, как она выразилась. Я знаю только одного «жулика», который в состоянии провернуть подобное. И я… в упор не помню никакой Лалисы Манобан.
Такую огненную нахалку забыть невозможно. Уверен, она бы мозг мне вынесла еще в зале суда. Подчистую. И потопталась бы каблучками по его разорванным ошметкам.
Нет, я не знал ее до этого дня. Совершенно точно.
В очередной раз покосившись на ролекс, недовольно хмыкаю. Одиннадцать ровно.
И где она? Предлагал же водителя. Но Лиса решила проявить никому не нужную гордость. И торчит теперь где-то в пробке. В лучшем случае.
Черт. Проблемная нянька. Заставляет меня нервничать.
Следующие минуты тянутся мучительно долго, и я начинаю отсчитывать каждую.
- Как будто это мне надо, а не ей! - выпаливаю в сердцах, когда длинная стрелка переваливает за римскую цифру четыре. И вскипаю.
Двадцать минут. Лиса не охренела?
- Чеен, будь добра… - вызываю секретаршу по громкой связи.
И отпускаю кнопку, потому что на пороге наконец-то появляется рыжая. Гораздо свежее выглядит, чем ранним утром. Ухоженная, с ровным макияжем и убранными наверх волосами. Хотя эта ведьма даже с темными кругами, как у панды, умудряется держаться так, будто королева красоты мирового масштаба. И ей слепо веришь, прощая нюансы.
Вот опять я ведусь на цельный образ. И не сразу обращаю внимание, что она запыхавшаяся, с румянцем на щеках и выбившимися из прически прядями. Судя по виду, торопилась и сейчас дико нервничает. Влетает в кабинет после короткого, отрывистого стука и, не дождавшись приглашения, шагает к столу. На ходу сдувает с лица кудряшки. Вредные, как их хозяйка.
Просканировав ее и убедившись, что все в порядке, чуть не выдыхаю с облегчением, но вовремя перехожу на кашель. И принимаю непроницаемый, равнодушный вид. Оперевшись рукой о подлокотник кресла, переношу корпус набок.
- Лалиса, вы задержались, - строго высказываю ей претензию.
Отчитываю, как нерадивую подчиненную. Хотя своего сотрудника я бы и за меньшую провинность уволил, не задумываясь. Но с Лисой мои привычные установки ломаются.
- Машина заглохла, - прячет взгляд, чтобы я не просканировал его «детектором лжи». Но именно по этому жесту я догадываюсь, что она что-то скрывает. - Пришлось ждать такси, - замирает, обхватив свою папку руками и крепко прижав к груди. Будто закрывается от меня. – Простите, - тихо выжимает из себя. Нехотя. Будто одолжение сделала.
- Одиннадцать двадцать. Вопиющее опоздание, - продолжаю дразнить ее. По дрогнувшим ресницам, недовольно сжатым губами и нахмуренным бровям понимаю, что близок к цели. Правда, пока не придумал, что буду делать, когда она взорвется. Но я бы посмотрел на это.
- Я ведь извинилась, - проявляет первые признаки гнева. Но тут же гасит их в себе. И лишь зеленые и голубые искры в прищуренных глазах выдают ее истинные эмоции. В то время как голос даже не дрогнет: - Мне правда очень стыдно, что так вышло, я никогда раньше…
- Вы непунктуальны, - перебиваю ее. - Какой непозволительный недостаток для настоящей бизнес-леди. Я начинаю опять сомневаться в ваших словах, - качаю головой и тянусь за карандашом, чтобы занять руки. Вывожу ничего не значащие штрихи в блокноте. - Вы помните, что будет в случае, если я поймаю вас на лжи? Никакой апелляции, но отрабатывать все равно придется.
- Не поймаете, - фыркает с непоколебимой уверенностью в тоне. – Чон Чонгук, вы достаточно меня отчитали. Может, мы потратим оставшееся время на более полезные вещи?
Она опускает документы на стол, поверх папки Кима. Но я не спешу притрагиваться к ним. Даю себе еще пару секунд такого своеобразного «отдыха», прежде чем погрузиться в работу.
- Лалиса, что за намеки? Я думал, вы по делу, - поднимаю на нее взгляд и лукаво ухмыляюсь. – Хотя если вы настаиваете, - вальяжно разваливаюсь в кресле, будто приглашая ее.
В больших омутах одна за другой поднимаются волны. Лазурные, с примесью изумруда. Становятся выше и выше. Превращаясь в девятый вал.
- Вы просто… - доносится «шум прибоя». И в то время, как я наслаждаюсь им, Лиса сжимает кулаки.
- Говнюк? – смеюсь, а она запинается и краснеет до корней рыжих волос. Вспыхивает, как факел, обдавая жаром весь кабинет. И температура воздуха стремительно растет. Достигает критической отметки. Обжигает и меня заодно.
- За это тоже извините, - шипит сквозь стиснутые зубы.
Кошусь на часы. Какие насыщенные пять минут у нас с ней вышли. Если бы я был подвержен вредным привычкам, я бы после этого закурил. Удовлетворенный, выпрямляюсь и по-деловому складываю руки перед собой.
- Присаживайся, Лиса, рассказывай, - перехожу на «ты». Без сарказма.
Она подмечает каждое изменение в моем тоне. С подозрением сканирует меня и, не почуяв подвоха, опускается в кресло.
- В нашу прошлую встречу я вам в нескольких чертах объяснила ситуацию. Посмотрите документы? – остывает, но не расслабляется. Все еще смотрит на меня с опаской и затаившейся обидой. Причем последнее не столько мне адресовано, сколько направлено на весь род мужской.
- Посмотрю, - соглашаюсь. Не вижу смысла дальше трепать ее против шерсти.
Сосредоточенно листаю бумаги, и с каждой новой строчкой дело кажется мне до боли знакомым. Поглядываю на Лису, перевожу внимание на документы. Потом – опять на рыжую. Вспоминаю, что пообещал ей помочь, и начинаю ненавидеть себя за поспешное решение.
Отвлекаюсь на телефонный звонок.
- Чеен, ты не видишь, я занят, - выплевываю под ошеломленным взором Лису. – Перенеси встречу.
Нахожу имя и фамилию бывшего мужа Лисы.
Ан Минхек.
Вчитываюсь еще раз, надеясь, что мне показалось. И срываюсь в нервный хохот.
- Да вы шутите? Что за…