Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце.

19

Лиса

Чон беспокойно теребит подбородок, будто скоро протрет в нем дыру. Свободной рукой листает мои документы. Неторопливо, как в замедленной съемке. Сосредоточенно изучает их, вчитывается в текст.
- Хм, - на миг прорезает воздух. И следом кабинет опять погружается в гробовую тишину. Лишь бумаги шелестят.
Казалось бы, это хороший знак, и Чонгук серьезно подходит к делу. Но я с трудом сдерживаюсь, чтобы не поторопить задумчивого юриста. Дико хочется податься вперед, схватить его за грудки идеального пиджака и встряхнуть хорошенько. Прокричать в это надменное, самодовольное лицо: «Быстрее, пожалуйста! Я в тупике и отчаянии, как же ты не видишь?»
И услышать приговор, каким бы он ни был. Потому что томительная неопределенность все эти дни медленно и мучительно убивает меня. А непонятное предчувствие гложет изнутри.
Я не доверяю Чону. Мне он не нравится. Впрочем, то же самое я могу сказать о любом мужчине на планете. Кроме, разве что, Марка. Или моего отца. Остальные после Минхека автоматически стали со знаком «минус». А у Чонгука он огромный и жирный. Перечеркивает все хорошее, чего я о нем не знаю.
- Может, возникли какие-то вопросы? – аккуратно обращаю его внимание на себя. Но он даже не слышит.
Наклоняет голову, прикрывая лицо ладонью, и после обреченного: «Что за?..» - бьется в конвульсиях. Иначе не могу назвать его состояние. Он то ли кашляет, то ли смеется, то ли уже рыдает. Мимики не вижу, ответа на свой вопрос не получаю, и то самое гадкое чувство в груди стремительно разрастается.
- Да вы издеваетесь надо мной! – подскакиваю на ноги, с грохотом отодвигая кресло.
- Скорее, наоборот, - летит приглушенно сквозь хрипы.
Взрываюсь, растекаясь огненной лавой. Горю и хочу затащить в ад всех вокруг. Вместе с собой. Где-то в глубине сознания понимаю, что виноват не Чон, но именно на него я выплескиваю весь негатив, который накопился во мне с утра. Смахиваю со стола коробку с карандашами и ручками – и упираюсь руками в холодное дерево.
А в голове набатом звучат слова Минхека: «У тебя ничего не получится, и ты все равно приползешь ко мне. Но тогда уже я буду решать, принять ли тебя. Так что думай, любимая, думай».
Мы все-таки пересеклись с ним этим утром. Он дежурил под моим домом с единственной целью: чтобы узнать, где, а точнее, с кем я провела ночь. Посмел приревновать, когда у самого рыльце в пушку.
Именно из-за бывшего я опоздала на встречу с Чоном.
После короткого, неприятного и крайне деструктивного диалога с разъяренным Минхеком я все-таки сбежала в свой подъезд. И поднялась в квартиру за документами. Не придумала ничего лучше, как позвонить Альке, чтобы она забрала свое «счастье» и больше не теряла у бывшей жены. Манипулировать беременностью эта дрянь хорошо научилась, так что в успехе дела я даже не сомневалась. Правда, пришлось подождать, пока будущий «счастливый папочка» уедет.
Когда я спустилась во двор, то его машины уже не было, а свою… я завести не смогла. У меня был только один вариант, почему.
Мелко и подло. Но вполне в стиле Минхека. Забрал кафе - и вдобавок лишил меня единственного средства передвижения. Чтобы по любовникам не ездила? Смешно. Поступок, недостойный настоящего мужчины, коим мой супруг никогда и не был.
И вот сейчас очередной козел насмехается надо мной. Дает надежду – и тут же отнимает ее, как конфетку у младенца. Играет на моих расстроенных струнах-нервах только ему одному известную композицию.
- Хватит, Чонгук. Если вы изначально не собирались помогать мне, к чему все это? – спрашиваю прямо.
Впиваюсь взглядом в мужчину, но не могу поймать его глаз. Прячет, яростно протирая лицо руками. Но как только я тянусь к папке, он реагирует молниеносно. Накрывает ее широкой ладонью, впечатывая в стол. Отрицательно качает головой и, наконец, смотрит на меня. Как по щелчку пальцев, принимает серьезный, непрошибаемый вид. Будто позволил себе на секунду дать слабину, а теперь опять покрылся броней.
- Лалиса Ан, значит? – произносит бесстрастно. И сканирует меня, будто просвечивая рентгеном. – Манобан – ваша девичья фамилия? – киваю. – Муж Ан Минхек, - чеканит по слогам, словно привыкая к этой шокирующей мысли.
Я возвращаюсь в кресло, не прерывая зрительного контакта с юристом.
– Бывший, - поправляю тихо. Одними губами. – Подождите. Вы поняли, кто вел мое дело? – озвучиваю свою догадку.
- Хм, можно сказать и так, - Чон массирует переносицу, машинально прикрывая глаза. Волнуюсь, когда он так делает. Словно скрывает что-то страшное. Как врач перед тем, как поставить смертельный диагноз.
- И это кто-то сильный, серьезный и со связями? – перечисляю негромко и с опаской. Начинаю понимать поведение Чона и его неконтролируемую реакцию на мои документы. – Кто-то, против кого вы не можете пойти? Я права? – перехожу на шепот, ведь даже у стен есть уши.
- Да, это будет сложно, - выжимает из себя каждое слово. А мне вновь приходится ловить его взгляд. Некомфортно, когда я не вижу лица собеседника. Тем более, в такой важный, волнительный момент.
- Ясно, - рвано выдыхаю. – Спасибо, что уделили время.
Теперь я прячу лицо в ладонях.
Все. Финиш.
Последний юрист, на которого я надеялась, сдался. Значит, и мне незачем бороться.
Встать и гордо уйти нет сил. Даже дышать не могу. И сразу воспринимаю смысл короткой фразы:
- Но для меня нет ничего невозможного.
Чон будто бросает вызов. Себе. Мне. Жулику-юристу. Всему миру.
- Что? – вскидываю подбородок. И вижу слабый огонек азарта в его потухших глазах.
Неопределенно качнув головой, он вызывает по селектору секретаршу:
- Чеен, - обращается официально и грозно. – Закрой приемную и никого ко мне не пускай. Отмени все встречи до конца дня. Меня нет! Если мне что-нибудь будет нужно, сообщу тебе сам. Все ясно?
- Да-да, Чон Чон… - подобострастный женский голосок обрывается, когда Чон убирает палец с кнопки аппарата.
Мы встречаемся взглядами – и повисает напряженная пауза.
- То есть в согласны? – разрушаю ее первая. Не верю в свою удачу. – Спасибо, - искренне выпаливаю.
Невольно протягиваю ладонь к его левой руке, которая по-прежнему лежит на папке с моими бумагами. Машинально касаюсь пальцами в знак благодарности.
Чонгук напряженно следит за моими действиями. Хмурит брови, беспокойно играет желваками на скулах, стискивает губы в одну линию – и едва заметно покачивает головой. Отрицательно.
Понимаю его жест по-своему - и одергиваю руку, сжимая в кулак. Ожидаю услышать хлесткое «нет» или очередные условия, но…
- Да, Лиса, давай разберемся во всем этом дерь… кхм… деле, - прокашливает ругательство. – У меня к тебе ряд вопросов. Готова ответить?
- Конечно, - уверенно отзываюсь, выдерживая пристальный взгляд черных глаз. - В очередной раз повторюсь: мне нечего скрывать!
- Почему тебя не было на суде? Ты пропускала заседания, хотя повестки получала исправно, - слова отлетают у него от зубов, в то время как он сам даже не заглядывает в документы. Будто с первого раза все детали запомнил. – То, что я вижу в материалах дела, как-то не вяжется с твоим образом. Ты же серьезная и ответственная. Вряд ли забыла бы, - всматривается в мое лицо, изучает каждую черточку, ловит малейшие изменения мимики. Чувствую себя под рентгеном.
- Я в глаза не видела ни одной повестки, - выпаливаю смело, и Чон недоверчиво выгибает бровь. – Я надеялась, что мы с мужем расстанемся мирно. Что у него совесть взыграет после того, что он сделал… - запинаюсь, переводя дух. После утренней встречи с бывшим не могу собраться с мыслями. Эмоции душат, среди которых превалирует типичная женская обида. – Да и Минхек обещал не создавать мне проблем. Почти все ценное имущество было приобретено им до брака, а на мое кафе он не претендовал. По крайней мере, на словах.
- Ни один развод в моей практике не прошел мирно, - усмехается Чонгук. – Именно в этот период обе стороны обнажают свои истинные натуры, часто нелицеприятные. И тут невольно задаешься вопросом: «Кто знает, как выходят стервы из хорошеньких невест», - хмыкает с затаившимся разочарованием. Словно это касается его лично.
А ведь он тоже в разводе, и я очень сомневаюсь, что процесс обошелся без скандала. Чон – не тот человек, чтобы тихо уйти с арены. Господи, с кем я связалась? На чью помощь рассчитываю? Но назад дороги нет. У меня вообще ни одного варианта больше. Значит, придется нам как-то притираться.
- «Это со мной она стала плохая, взял-то я ее хорошую», - многозначительно цитирую, и он мгновенно ловит мой намек. Уголки прямых губ, дрогнув, чуть ползут вверх, но следом опять превращаются в сплошную нить.
Мы научились понимать друг друга, и это единственное, что мне нравится в нашем общении. В остальном же, он по-прежнему говнюк. Главное, опять не выпалить это вслух. Второй раз может не простить.
- Так, литературную минутку объявляю закрытой, вернемся к делу, - барабанит пальцами по папке, но так и не раскрыв ее, продолжает невозмутимо: – Повестки были доставлены по твоему адресу. И кто-то расписался о получении.
- Я съехала от Минхека сразу же после того, как узнала о его измене. В тот же день. И все время жила в бабушкиной квартире, хотя прописана у мужа, - с каждой новой фразой мой тон становится громче и воинственнее. А лицо Чона почему-то вытягивается в удивлении. – Судя по всему, повестки принимал он сам. Или любовница ставила подписи за меня, - бросаю задумчиво.
Алька ведь зря времени не теряла – спешила занять мое место. В постели мужа. В его квартире. В его жизни. И ей это удалось.
- Какая любовница? – прищуривается Чонгук. Слегка бледнеет. Следом багровеет. И качает головой, будто недослышал.
- Беременная, - добиваю его, четко проговорив этот статус. Наверное, время лечит, потому что мне уже не так больно. Или на меня благотворно влияет присутствие наглого юриста. Который сейчас кажется немного растерянным.
- Стоп, Лиса, мне нужно больше конкретики, - откашлявшись, он все-таки подцепляет пальцами уголок папки. Хмурится, и глубокие морщины залегают на лбу, вокруг усталых глаз и возле губ. – И доказательств, - добавляет чуть слышно.
- Там ничего об этом нет, - останавливаю его, с горечью ухмыляясь. – В графе «Причина развода» указана какая-то чушь вроде: «Не сошлись характерами». Минхек умолял не выносить сор из избы и не портить ему репутацию, - повторяю его слова. – Ну, а я… - пожимаю плечами, осознавая, какой слепой дурой была. Любила. И верила даже после предательства.
- Какая ты наивная, Лиса, - озвучивает мои мысли Константин и в сердцах бьет ладонью по столу.
- Была, - парирую тихо. – Просто меряла всех по себе, - нервно тереблю важными пальцами лямку сумки.
- Лиса, ты понимаешь, к чему привела твоя… вера? – играет словами. - Я объясню, - с укором тянет и почему-то злится. – Ты проигнорировала все заседания, и суд имел полное право принять решение в твое отсутствие. Разумеется, в пользу супруга, так как у него был юрист. Грамотный или, как ты предпочитаешь его называть, жулик, - недовольно выплевывает. – Да это было самое легкое дело! - опять смеется, потирая пальцами переносицу. – Лиса, Лиса, - причитает, на миг прикрывая глаза, будто устал от меня.
- Разве суд не должен был поделить имущество пополам? – спорю отчаянно. – А у меня отобрали все! Это нечестно, - звучит, как жалоба капризного ребенка. И мне становится за себя стыдно. Расклеилась.
- У тебя искаженная информация, - убедительно произносит Чон, будто знает мое дело лучше меня. Поспешно листает бумаги, сминая и надрывая края. – Тут не хватает документов. Почему тебе не все выдали? - заключает сердито. – Совместно нажитое имущество было разделено на две равные части. Четко по закону, как ни крути. Единственный нюанс - юрист Пономарева ходатайствовал о том, чтобы само здание кафе полностью осталось в собственности у клиента, а его супруга получила отступные в размере половины стоимости имущества. Правда, оценено кафе было ниже реальной стоимости… - морщится с оттенком вины и спотыкаются о мой шокированный взгляд. - То есть… Я имею ввиду, что... Я вижу только такой вариант развития событий. Это логично. Но я обязательно сделаю запрос в суд и получу копию решения, - кашляет и опускает глаза.
- Минхек не говорил ни о каких отступных. Злорадствовал, что я с голым задом осталась, - шумно вздыхаю и замечаю, как Чон яростно мнет документы. – И ничего мне не выплачивал.
- Выплатит. Он просто взял тебя на понт. Утаил этот момент и намеренно скрыл от тебя решение суда. Тебе надо было лично его получить, а не через третьи руки, - опять в мою сторону летит укор. - При любом раскладе, Пономарев не имеет права не выплатить компенсацию. Это не сразу делается, а только когда пройдет вся бумажная волокита, - глухо бурчит. – Свою половину ты получишь. В денежном эквиваленте.
- Мне нужно кафе, - не сдаюсь.
- Зачем, Лиса? – зыркает на меня исподлобья. – Из мести бывшему мужу? Кафе было куплено в браке, ты на тот момент работала в ресторане и получала не так много. Ясно же, кто вложился в бизнес, - чеканит каждое слово. А я в очередной раз удивляюсь, откуда он знает такие мелкие подробности. Феноменальная память. Наверное, это у него профессиональное.
- Я подрабатывала неофициально, - признаюсь и тут же закусываю губу. Но отступать некуда. – Примерно, как и сейчас. С чего начинала, к тому и вернулась, - с грустью отмечаю. – Брала заказы, пекла торты на дому. Откладывала каждую копейку и нарабатывала имя. Собрала команду, и тогда ребром стал вопрос о помещении. Сначала арендовала, а потом я рискнула занять деньги у родителей и купить кафе.
- Расписка? – цепляется за хлипкую нить, но я рву ее.
- Нет, конечно. Так дали. На мечту. Как раз папа дачу продал. Родители в другом городе живут, далеко отсюда. И бабушка к ним перебралась, оставив мне квартиру. Что ж, жилье пригодилось, - вбираю носом воздух и невольно впускаю в себя мужской запах. Кофе вперемешку с нерезким, приятным парфюмом.
- А муж? – перебивает Чонгук.
- У Минхека свой малый бизнес. Он занимается грузоперевозками и ничего не смыслит в кондитерских изделиях, - пожимаю плечами. – И в меня несильно верил. А когда мне удалось открыться и развить дело, психовал, что я пропадаю на работе. Зато теперь разгромил мое кафе под видом ремонта, - шиплю, стиснув кулаки.
- Ну, это он зря. Поторопился. И поймет это, если мы подадим апелляцию, - медленно проговаривает, словно все еще сомневается. - Почему ты раньше этого не сделала? Потеряла время, - впивается в меня темным взглядом, утаскивая в бездну. - Наше с тобой время.
- Я некоторое время находилась в клинике, - с трудом разрываю зрительный контакт. Отворачиваюсь.
- Ты чем-то болеешь, Лиса? – летит с оттенком беспокойства. Но я нахожу ему логическое объяснение.
Чону нужна здоровая и работоспособная няня. На круглые сутки. И, кажется, мне не отвертеться. Увязла в этом юристе, как в болоте.
- Ничего страшного, - отмахиваюсь, чтобы не вдаваться в детали. - У меня проблемы по женской части. Связаны с репродуктивным здоровьем, - подбираю эвфемизм к гадкому слову «бесплодие». - Давно. Я прохожу обследование раз в полгода. Вот уже несколько лет. И Минхек знал об этом, когда судился со мной.
Чонгук на некоторое время застывает, превращаясь в глыбу льда. Изучает меня холодным, непроницаемым взглядом, а затем вдруг передергивает плечами, словно приводя себя в чувства, и берет ручку с блокнотом.
- Мне нужен будет твой больничный, - делает какие-то пометки. – Все остальные документы сам достану.
- Все-таки беретесь, - протягиваю ему ладонь для рукопожатия.
Чон медлит, рассматривает ее, как нечто чужеродное и ядовитое. Чувствую, что внутри него идет борьба. Вижу по суженным зрачкам.
Нервничаю, пока он, наконец, не касается моей кисти пальцами. Сжимает небрежно – и убирает руку. Ведет себя дергано, суматошно, постоянно копается в своих мыслях. Заглянуть бы туда, но, боюсь, не переживу бурного потока негатива.
- А ты переезжаешь к моим дочкам, - напоминает наш уговор.
- А вы своего не упустите, - хмыкаю с улыбкой.
Признаться, я соскучилась по его рыжим лапочкам. И работа няней больше не кажется мне такой уж плохой. Даже несмотря на сурового истукана Чона.
- Раз уж я все отменил на сегодня, можем съездить за твоими вещами, - поднимается с места.
- Нет, - чуть ли не вскрикиваю, стоит лишь подумать, что устроит Минхек, если увидит меня с мужчиной. Вдруг он вернулся и заступил в караул под моими окнами. Видеть его не могу! – У меня не убрано, - сочиняю самую нелепую причину.
- Лиса, мы о чем договаривались? Правду! - поднимает брови.
- Бывший муж преследует. Из-за него я сегодня опоздала, - выпаливаю на эмоциях. – И без машины он меня оставил. Замкнул что-то, а я не разбираюсь в автомобилях.
Чон мрачнеет. И выглядит злым. Как будто вот-вот вылетит из кабинета и пойдет убивать всех направо и налево. Представить не могу, чем вызвана его реакция. Чонгук в принципе мужчина непредсказуемый и ненормальный.
- Сказочный долбо… - прокашливает ругательство. - Дятел... Кхм… Ладно, - потирает подбородок, принимая решение. – Давай ключи и адрес, водителя отправлю. Машину тоже посмотрит и пригонит, - выставляет ладонь.
Теряюсь на некоторое время. Пытаюсь вспомнить, когда посторонний мужчина решал мои проблемы? Я доверяла только Минхеку. Но чаще все делала сама.
Тем не менее, я послушно вкладываю связку с брелоком в его руку. И без лишних вопросов еду с ним. К нему домой. Как загипнотизированная. А там попадаю под чары двух милых солнышек, которые встречают меня так тепло, будто всю жизнь ждали.