Бестиарий|Крипипаста.

8. голод

Им двигал голод. Голод, что непременно был взыванием с небес. Голод, что вёл его туда, куда возжелает его божество. За черной пеленой скрывалась масса скрытых вещей. То, что он ощущал, не увидеть глазами. Смола вытекающая с его глаз стала его проводником к высшему.

Когда его путь только начался, он выжимал из жертв всё, до единой капли крови, сжирал их органы до того момента, пока на их месте не останется лишь чёрная склизкая жижа. Он всегда ел с аппетитом. Ел с благодарностью. Освобождённые им души должны были на последок стать чем то важным.
Но каждый последующий кусок лез в глотку всё с большим трудом. Тогда из города он перешёл в лес. Этот лес стал тем местом, где звери свыклись со вкусом человеческой плоти.

Но бог не всегда вёл вкусную еду ему прямиком в пасть. Джек исполнял его волю, а взамен пользовался даром божьим, в виде чуткого обоняния, и вынюхивал самые вкусные органы среди испорченных.
Охота в городе всегда была с затруднениями, среди запахов он выискивал тот, что не был пропитан алкоголем и сигаретами. Он был посланником небес, и заслуживал самые изысканные деликатесы. Его руки наровились к настолько аккуратной работе, что единственным следом на утро после ужина становился лишь, ровный до миллиметра, шов.

Эта душа пахла солью, водой с ручья, кровью и Джеффом. Последнее то ли разогревало азарт пуще прежнего, то ли заставляло опасаться каждого шороха. Он знал, что тот был особенным собственником на жертвы. Этого ребенка никто не любил. Он был воистину невыносим. Стоило ему загнать зверька в угол, как тот разрывался в хохоте и наслаждался каждой ноткой отчаянья. Он никого не ставил выше себя. Никого не слушал. Про Джека, впрочем, шла та же молва, но на самом деле тот был прекрасным слушателем. Просто отвечал он лишь своему богу. И предпочитал он это делать лишь действом, нежели пустыми монологами. Но, как и упоминалось ранее, слушать он умел. Иногда он слушал неясный ропот душ до того, пока те не начинали выть забывая слова. Изредка отвечал он лишь ради того, что бы выслушать их исповедь до самого конца и их желание говорить не сгорало. Он сам был выслушан лишь богом. И будучи его посланником он был обязан слушать души, которые ведёт за руку к счастью.

- Почему бы тебе не спасти самого себя? - прошептала Ди, скрывая за шопотом свое волнение. Её левая рука тряслась и была покрыта мурашками, холодок охватил её тело вплоть до самых костей, но иная рука, та, чьё запястье было крепко сжато чужой окрававленой ладонью, держалась твердо и бездвижно.

Из под горизонта прорывались первые лучи солнечного света.

- Я оказался слишком перспективным для вышнего. - грубый и тихий голос снова пронзил синюю маску.
- Почему я не могу оказаться таким же? - задала вопрос Ди.
- почему ты пахнешь девушкой, но обращаешься к себе противоположно? - Джек предпочел ответить вопросом на вопрос.
- Меня так.. приучили -
В диалоге возникла ощущение незавершённости, не поддаваясь времени оба собеседника ждали пока заговорит другой.
- Бог дарит тебе шанс выговориться - наконец прошептал Джек, облаченный в лучи раннего солнца.
- Это не имеет смысла. -
- А что имеет?-
- ничего. -
- Если попрошу иной ответ?-
- Возможно твой бог? -

Никто из них не повышал тона, не разбавлял речь эмоциями. Каждое их слово отдавалось лишь нежеланием отвечать. Джек решился оставить этот диалог с троеточием в конце, вместо желаемой им точки. Всё же уже были случаи, когда душа попросту не могла говорить, забив свои гланды ужасом в перемешку с рвотой.
В его свободной руке заблестел острый скальпель. Ди вздернула плечи. Не сжатой рукой она потянулась к карману, где был спрятан нож убийцы, связанным с ней договором. - я чую запах мертвого кролика со сталью, и слышу как шуршит искусственная кожа облегающая твою ладонь, у этого запаха - прошептал убийца прильнув маской к уху ещё не спасенной души. Его одежда соприкасалась с одеждой Ди, только скальпель разделял их тела, медленно скользя к брюху поверх одежды..