Последнее Знамение

ВРАГ МОЕГО ВРАГА. Глава 46

Пока группа медленно перетекала со старого погоста к дому, небо успели затянуть серые облака, предвещающие холодный весенний дождь. Костер около бывшей хижины аггрефьера почти прогорел, остались лишь дотлевающие угли, тепло которых не дотягивалось до обледеневших душ, потерявших нескольких друзей за одну роковую ночь.

Выжившие и раненые данталли, Аэлин, Кара и желтоглазый Киллиан встали напротив невысокого крыльца. Мальстен видел их из окна дома, где успел немного привести себя в порядок, чтобы выглядеть, как подобает командиру, не теряющему боевой дух. Он видел, как группа замерла в ожидании, и понял, что пришло время стать тем, кем они так долго хотели его видеть. Лидером, который ведет в бой.

Не слишком ли ты припозднился? — издевательски спросил внутренний голос, подозрительно похожий на Сезара. — Столько недель тебя было не сдвинуть с места. Ты ждал, пока половину этих данталли перебьют, чтобы повести их за собой? И думаешь, после такого они пойдут?

Мальстен сжал кулак. Ответа на эти вопросы у него не было. Аргумент, что он пытался убедить Даниэля увести отсюда остальных, казалось, не брался в расчет. А значит, нужно было выходить к группе, вопреки собственным сомнениям.

Как будто тебе это впервой, — снова произнес внутренний голос. Однако теперь он отчего-то был похож... на Бэстифара. Мысль о друге, который попал в беду, подстегнула Мальстена, и он решительно толкнул дверь, оказавшись на крыльце хижины напротив девяти пар глаз, уставившихся на него. Крыльцо было не боги весть каким помостом, с которого можно вещать. Однако выбирать не приходилось.

Набирая в грудь воздуху, чтобы начать свою речь, Мальстен невольно посмотрел на Киллиана Харта. Вот уж кто, наверное, насмотрелся на публичные речи Бенедикта Колера и знал, как нужно харизматично воодушевлять на бой.

Во время Войны Королевств Мальстен не слишком часто произносил мотивационные речи. Чаще он говорил что-то наподобие «Мы вернемся оттуда живыми и невредимыми», и его лозунги не встречали с энтузиазмом, пока за Кровавой Сотней не закрепилась слава непобедимого отряда. Что он будет говорить теперь, когда нужно в самом деле мотивировать опустошенных и шокированных данталли, из которых почти никто не умеет прорываться сквозь красное, пойти сначала в бой с некромантом, а потом и с Рерихом? И как к ним обращаться? «Братья»? «Друзья»? «Люди и иные»? Последнее казалось совсем уж нелепым.