Последнее Знамение

ПРОЩАНИЕ С ШОРРОЙ. Глава 48

Чена, Анкорда

Двадцать второй день Фертема, год 1490 с.д.п.

Жесткая холодная койка была намного хуже, чем кровати в Военной Академии Нельна с соломенными перинами. Однако Альберт был так измотан визитом отца, что почти сразу уснул без сновидений и проспал почти весь следующий день, пропустив обе кормежки. Он проснулся от желтоватых бликов масляной лампы в темноте подземелья. Открыв глаза, Альберт прищурился, и приподнялся. Тело заломило от недавних ушибов, однако он сел на койке и уставился в темноту, стараясь игнорировать то, что чувствует себя больным.

Свет масляной лампы высветил фигуру, воровато вздрагивающую от любого шороха.

— Матушка, — хриплым со сна голосом пробормотал Альберт.

Королева Лиана тяжело вздохнула и покачала головой.

— Умоляю, говори тише, — прошептала она. Выдержав несколько мгновений паузы, она добавила: — Я только узнала, что произошло. Меня держат вдали от... происходящего в замке для моей же безопасности, — в ее голосе прорезалось стыдливое отвращение. — Если б я знала раньше, то пришла бы еще вчера. Но я выбралась, как только смогла. Прости меня...

— Вы говорили с ним? — не решившись назвать Рериха ни отцом, ни королем, спросил Альберт.

Лиана вновь покачала головой. Он понял без слов: она боится с ним говорить. Король обезумел, и это видели все обитатели замка. Но никто не решался ему перечить. Никто не решался пойти против него, ведь его власть могла в считанные минуты решить судьбу любого подданного. Даже принца и королевы.

— Я говорила с советниками, — неловко призналась Лиана. — Постаралась сделать это тихо, но... не удивлюсь, если вскоре окажусь рядом с тобой в соседней камере. — Она горько усмехнулась.

Альберт нахмурился.

— Не рискуйте собой, матушка.

— Кто бы говорил, — печально пробормотала она. Похоже, с неосторожностью сына она уже смирилась.

— Они сказали, что меня ждет? — осмелился спросить он.

— Неделя темницы. Пока что, — вздохнула Лиана. — Но, если он решит, что ты действительно строишь против него заговор, тебя казнят, Альберт.

Дрожь прокатилась по телу принца, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы взять себя в руки. Он много раз предполагал такую возможность и боялся свершения пророчества, однако сейчас его заботило даже не оно, а собственная судьба. Он не хотел умирать.

— И как он будет... это выяснять?

Лиана тревожно зашептала:

— Дадут боги, его отговорят от неразумных действий. Но... мужайся, Альберт. Я постараюсь тебе помочь, но, если мне это удастся, ты должен тут же бежать, слышишь? Подальше от Чены, прочь из Анкорды — куда угодно. Ты понимаешь?

Альберт ахнул.

— Что? Но я...

— Тише! — перебила его Лиана. — Молчи. Я могу сделать не так уж много. — В ее глазах на миг блеснул огонь. — Но я не позволю тебя погубить. Я постараюсь устроить твой побег. А до этого момента веди себя неприметно. Раскаивайся в своем поведении и ни при каких обстоятельствах не признавай заговор.

— Мне нечего признавать, заговора не было! — с жаром подтвердил Альберт.

Лиана улыбнулась, но в ее улыбке не было ни намека на веселье. И Альберт понял: она знала. Похоже, знала с того самого момента, как они с Юджином ходили читать пророчество в замок. Даже когда как такового заговора еще не было, она уже поняла, к чему все идет.

— Безумие само сведет его в могилу, — почти неслышно произнесла Лиана. — И тогда ты сможешь заявить права на трон. Но до той поры... ты просто должен быть жив. Ты понимаешь, Альберт?

Принц промолчал. Несколько мгновений он решительно смотрел на мать, затем коротко кивнул, понимая, что больше ничего ему и не остается. Он требовал от себя мудрости, знания, уверенности и стойкой воли, однако с грустью осознавал, что не обладал ничем из этого.

— Затаись. Жди. Я постараюсь тебе помочь, — сказала Лиана, тихо всхлипнув. Не дав сыну договорить, она отступила от клетки и очень быстро скрылась в ночи, оставив Альберта наедине с темнотой подземелья и мрачными раздумьями.