Последнее Знамение

ПОСЛЕДНЕЕ ЗНАМЕНИЕ. Глава 77

Ванхиль, Анкорда

Четырнадцатый день Дешана, год 1490 с.д.п.

Помост был сооружен наскоро и, на взгляд Киллиана, выглядел хлипко. Костру, который должен был разгореться у позорного столба, предстояло полыхать долго, а жертве — умирать жуткой и мучительной смертью.

Киллиан старался держаться подальше от помоста. Даже пока у позорного столба было пусто, правое плечо начало неистово ныть, а в желудке зарождалась дурнота. Перед глазами то и дело мелькали страшные видения из Олсада о дне, который Киллиан запомнил на всю оставшуюся жизнь. Ему казалось, что сегодня все повторится, и страхи были небеспочвенны.

Когда стражники вывели Рериха в простом рубище со скованными за спиной руками и подвели его к помосту, к месту казни явился судья Себастьян Вернер.

— Рерих VII Анкордский, — огласил он, — за преступления, совершенные вами в течение последних восьми лет, в числе которых...

Киллиан отвернулся и зажмурился. Ему было сложно даже слушать судью здесь, у помоста. Вместо его слов он слышал собственные, произнесенные в Олсаде.

Без умысла ты укрыл в своем трактире монстра! Раненого, между прочим! К нему можно было без труда подступиться! Ты без умысла позволил ему восстановить силы и устроить эту бойню!

Киллиан громко выдохнул. По счастью, сейчас он находился на достаточном расстоянии от всех остальных, а всеобщее внимание было приковано к помосту, поэтому метаний Киллиана никто не замечал. До него отдаленно доносились обрывочные слова Рериха, где он снова говорил о предателях, о планах богов и о том, что «гадкий щенок должен был умереть или вообще не рождаться». У Киллиана не хватало сил посочувствовать Альберту. Правое плечо полыхало огнем, не помогали даже ухищрения, которым учил его когда-то Бенедикт.

Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем он услышал первый крик и почувствовал запах горящей ткани, почти сразу смешавшийся с запахом горелой плоти. Он знал, что костер разгорается неохотно на такой погоде, но ветки были сухими и не сильно чадили. Это означало, что умирать Рерих будет от жара и пламени, а не от дыма.

Крики теперь не прекращались. Где-то в глубине души Киллиан надеялся, что безумие короля достигло той точки, в которой он даже не будет чувствовать боль, однако это было не так. Первую минуту Рерих не только вопил от боли, но и выкрикивал бессвязные, обрывочные проклятья. Они быстро оборвались и сменились непрекращающимся криком агонии. Киллиан знал, как все будет проходить. Сначала одежда пропустит жар пламени к коже — это уже произошло. Потом огонь опалит глаза и голосовые связки. Киллиан малодушно ждал этого, чтобы больше не слышать крик. Казалось, если он будет звучать еще хотя бы минуту, земля попросту уйдет из-под ног. У него кружилась голова и стучало в висках. Он чувствовал, что дыхание вот-вот перехватит, и приложил руку к груди, чтобы убедить себя дышать.