Последнее Знамение

ПОСЛЕДНЕЕ ЗНАМЕНИЕ. Глава 71

Рерих наблюдал из окна, как завороженная толпа разглядывала двух циркачек. Они раздражали Рериха, особенно светленькая. В темненькой был характер, и она казалась ему... безопасной. Вторая слишком заискивала. Слишком уж аккуратно с ним говорила, смягчала каждое слово. Наверняка в душе она подозревала его и хотела улучить момент, чтобы подсыпать ему яд.

Возможно, стоит казнить ее после выступления, особенно если все пройдет недостаточно хорошо?

Да, именно так и стоит поступить.

Но тогда чернявая все расскажет. Распустит слухи, поднимет панику.

Ее тоже казнить, не надо было им являться в замок Чены и строить тут свои козни.

Рерих улыбнулся. Он отлично придумал, как себя обезопасить, и был горд собой. Как только толпа разойдется, он прикажет стражникам схватить циркачек, и...

Вдруг тело Рериха развернулось. Да, это было именно тело, он сам ведь не хотел этого делать. Точно не хотел. Он даже не успел по-настоящему испугаться — его тело снова совершило что-то своевольное. Ноги сделали шаг, затем еще один. Рериху хотелось закричать, но из горла не вырвалось ни звука. Паника затопила сознание, ему не удавалось сформулировать мысли ни во что, кроме: «Меня контролирует данталли!», имя Мальстена Ормонта отдавалось пульсом в его ушах.

Тем временем тело само открыло дверь и вышло из комнаты. Стражника моментально сдуло вправо, к самому окну. Рерих и не подумал бы смотреть на него, но кто-то повернул его голову и даже заставил сделать к нему несколько шагов.

Помоги! Убей данталли! Убей его! Он здесь! Он меня контролирует! — хотел завопить он, но вместо этого с губ сорвалось нечто совершенно иное.

— Переодевайся, — сказал он. — Тебе пора перестать быть стражником. Когда окажемся на улице, лучше тебе быть похожим на самого себя.

Стражник наклонил голову вперед так, будто присматривался.

— Мальстен? — шепнул он.

Это он! Я знал! Никто не верил, а я знал, что это был он! — почти с ликованием подумал Рерих. На мгновение подтверждение собственной правоты стало таким ярким, что вышло на один уровень с ужасом и отчаянием. Одно чувство даже не вытесняло другое, а становилось рядом с ним и ощущалось одновременно.