Горы и реки/ Shān hé biǎo lǐ/ 山河表里

39. Другой мир

Но глядя на Нань Шаня, он ощущал легкое беспокойство.

***

Кадык Чу Хуаня чуть дернулся, пока Нань Шань пристально смотрел на него... вернее, сверлил его взглядом, как леопард, нацелившийся на добычу, не отрывая глаз. Хотя их общение часто напоминало разговор курицы с уткой, поведение и выражения лиц были понятны обоим. Взгляд юноши заставил сердце Чу Хуаня трепетать.

Его грудь вдруг наполнилась жаром, а кровь в жилах вскипела. Он почувствовал ощущение легкости, будто его тяжелые кости сбросили пару килограмм, приготовившись воспарить в воздух, а ноги словно оторвались от земли. В одно мгновение Чу Хуань забыл, где находится. Окружающий мир вдруг озарился весенним светом, а сердце не могло перестать взволнованно биться. Он медленно протянул руку, задержав ее в воздухе, словно ждал разрешения от Нань Шаня.

Нань Шань молчал и неподвижно стоял, позволяя руке Чу Хуаня приблизиться и зависнуть над его щекой. Но Чу Хуаню не хватало смелости. Его несвоевременный недуг благородной сдержанности внезапно дал о себе знать, поэтому он едва коснулся лица юноши тыльной стороной ладони, словно смахивая пылинку с драгоценной реликвии. Затем его губы дрогнули в легкой, непринужденной улыбке. Он безмолвно сбросил все притворство, лишенный всякой маски, отчужденности и небрежности. Как утренний иней, медленно и печально тающий под первыми лучами солнца.

Нань Шань быстро схватил его за руку. Сила молодого Патриарха была очевидна, его ладонь ощущалась как туго скрученное, раскаленное железное кольцо, излучающее безграничный жар. Он сжал руку Чу Хуаня еще крепче, словно хотел что-то сказать. Но потом выражение его лица внезапно изменилось. Так ничего и не произнеся, он отпустил его, развернулся и прыгнул в ледяной горный поток.

Снежно-белые брызги разлетелись во все стороны, когда Нань Шань почти с головой погрузился в воду. Он уставился на мужчину взглядом, полным дикой жажды, которая, казалось, охватывала десять тысяч гор и всех их обитателей, больше не скрывая амбициозного желания внутри. Его черные, как уголь, глаза следили за каждым движением, в них читалась явная мольба. Чу Хуань сначала застыл в изумлении, но затем почувствовал, как его тело начинает реагировать. Он вспомнил недавний путь по воде, когда их лица то и дело покрывались кровью мутаи.

Буквально накануне Чу Хуань шутил над тем, как Эр Тицзяо опозорился перед всеми, считая его неопытным мальчишкой. Он не ожидал, что возмездие настигнет его так быстро. Кровь мутаи имела странный, сладковатый привкус, похожий на кровь оленя, но более насыщенный. Однако ей не хватало немедленного магического воздействия «афродизиаков», описанных в романах о боевых искусствах, когда одно прикосновение вызывало мгновенное возбуждение.