Проблемы воспитания разновозрастных детей

Глава 7. Грезы об управлении стихией

Возможно, неровное блюдце и ржавые монеты действительно были полезны, и учитель каким-то образом предвидел эту сцену. Во всяком случае, он выглядел хорошо подготовленным.

С полузакрытыми глазами Мучунь чжэньжэнь поднялся на помост, полностью игнорируя тихую болтовню своих непослушных учеников.

— В качестве сегодняшнего утреннего занятия я хочу, чтобы вы вместе со мной прочитали священные писания «О спокойствии и безмятежности».

Священные писания «О спокойствии и безмятежности» сильно отличались от чудесных текстов «О спокойствии и безмятежности», о которых говорил Верховный достопочтенный Владыка Лао (1). Это был лишь бессвязный, повторяющийся монолог, который, по всей вероятности, составлял сам учитель. Большая его часть оказалась непонятна.

(1) 太上老君(tàishànglǎojūn) — даос. Верховный достопочтенный Владыка Лао (образ Лао Цзы в религиозном даосизме).

Вероятно, чтобы показать ясность и спокойствие максимально отчетливо, Мучунь чжэньжэнь при чтении растягивал каждый слог на два. Этот протяжный говор почти душил его, в результате чего после каждой последней фразы голос учителя вибрировал. И без того непонятные слова учителя звучали вычурно. Все это делало учителя похожим на безумную лаодань с поджатыми губами (2).

(2) 老旦 (lǎodàn) — лаодань, роль старухи или пожилой героини в китайской опере. Женские персонажи пекинской оперы именуются дань.

Очень скоро у Чэн Цяня сильно зазвенело в ушах, да так громко, что сердце ушло в пятки. Мальчик невольно забеспокоился, что учитель задохнется, если продолжит в том же духе.

В конце концов, Мучунь чжэньжэнь запыхался и замолчал. Он неторопливо отхлебнул из чашки, чтобы смочить горло, и Чэн Цянь поежился. Мальчик с нетерпением ждал высоких рассуждений наставника, но вместо этого снова услышал до тошноты протяжный голос Мучунь чжэньжэня.

— Хорошо, давайте прочтем еще раз, — затянул старик.

Чэн Цянь промолчал.

Вдруг кто-то бесцеремонно похлопал его по плечу. Кто бы мог подумать, что дашисюн возьмет на себя инициативу первым заговорить с ним?

— Эй, малыш, — сказал Янь Чжэнмин. — Подвинься в сторону и освободи мне место.

Дашисюн был самым драгоценным сокровищем клана Фуяо. Если он просил освободить место, Чэн Цянь не мог пойти против его воли.