Мафия

Глава 24. Надежда в глазах цвета шоколада

Я  вышел  из  школы,  чувствуя  себя  так,  словно  провел  несколько  часов  в  пустыне,  где  не  было  ни  капли  воды,  ни  единого  знака  жизни.   Пустота.  Гнетущая,  всепоглощающая  пустота  —  вот  что  осталось  на  месте  того  тревожного  волнения,  которое  гнало  меня  сюда.
  — Дядя Рё?
  Я  остановился  у  ворот  школы,  с  удивлением  услышав Дядя,  произнесённое  тихим,  робким  голосом.  Обернулся.
  Девушка.  Совсем  ещё  ребёнок  —  худенькая,  хрупкая,  с  большими,  шоколадного  цвета  глазами,  которые  сейчас  смотрели  на  меня  с  тревогой  и…  надеждой?
  — Вы…  вы  ведь…  дядя  Рё?  —  она  сделала  шаг  навстречу,  словно  боясь,  что  я  могу  исчезнуть,  как  мираж.
  Я  молча  разглядывал  её.  Она  была  одета  в  школьную  форму  —  такую  же,  как  у  Рё,  только  чуть  меньше  размером.   В  руках  —  рюкзак,  на  щеках  —  следы  слез,  которые  она  пыталась  скрыть,  торопливо  вытирая  их  рукавом.
   «Откуда  она  знает  Рё?»  —  мелькнула  в  голове  первая  мысль.   —  «Кто  она  такая?»
—  Я…  я  Мари,  —  продолжала  девушка,  словно  отвечая  на  мой  немой  вопрос.  —  Мы  с  Рё…  мы…  дружим.
  Дружим…  Какое  странное  слово.   В  моей  жизни  не  было  места  для  дружбы.  Были  партнеры,  союзники,  враги…   Но  не  друзья. 
—  Вы  его  видела?   —  резко  спросил  я,  подавляя  в  себе  нарастающее  беспокойство. 
—  Нет,  —  Мари  покачала  головой,  и  её  глаза  наполнились  слезами.  —  Я…  я  не  знаю,  где  он.   Он…  он  не  отвечает  на  звонки…  И…  и…
  Она  замолчала,  не  в  силах  сдержать  подступившие  рыдания.
—  Тише,  тише,  —  я  неловко  коснулся  её  руки,  словно  не  зная,  как  успокоить  плачущего  ребёнка.  —  Не  плачь.  Мы…  мы  найдём  его.
  —  Но…  как?  —  Мари  подняла  на  меня  глаза,  полные  отчаяния.   —  Куда  он  мог  подеваться?
—  Я…  не  знаю,  —  признался  я,  чувствуя,  как  меня  снова  начинает  душить  ненавистная  беспомощность.  —  Он…  он  не  говорил…  куда  идёт?
—  Нет,  —  Мари  вновь  покачала  головой.   —  Он…  он  просто…  исчез.   Как…  как  и  тогда…
—  Тогда?  —  я  нахмурился,  улавливая  в  её  словах  скрытый  смысл.  —  Что  ты  имеешь  в  виду?
—  Он…  он  уже  однажды…  —  Мари  замялась,  словно  не  решаясь  продолжать.  —  Когда…  когда  его  отец…   Он…  он  тоже…  исчез.   На  несколько  дней…   А  потом…
  —  Потом?   —  я  схватил  её  за  руки,  заставляя  посмотреть  на  себя.   —  Что  было  потом?
  Мари  вздрогнула  от  моего  прикосновения,  но  не  отодвинулась. 
—  Он…  он  пришёл  ко  мне,  —  прошептала  она,  и  в  её  глазах  мелькнул  страх.   —  Сказал…  что  не  может…  вернуться  домой…  Что…  что  ему…  страшно…
  Она  замолчала,  словно  боясь  произнести  вслух  то,  о  чём  не  хотелось  даже  думать.
—  А  ещё…  —  продолжала  она,  доставая  из  кармана  телефон  и  протягивая  его  мне.   —  Он…  он  звонил  мне  вчера и говорил что хочет сходить  в кино.
  На  экране  —  фотография.  Рё,  стоящий  на  фоне  школьного  здания.   И  рядом  с  ним… какой-то старшеклассник.
—  Ты  знаешь  этого  человека?  —  мой  голос,  казалось,  звучал  глухо,  словно  доносился  из-под  воды. 
  Мари  кивнула,  и  её  глаза  снова  наполнились  слезами.

—  Он  учится…  в  старших  классах…  Я…  я  не  знаю,  как  его  зовут…  Но…  он…  он  разговарить с Рё  ну ещё и та машина. Я испугалась что не могу ничего сделать.
  Она  ткнула  пальцем  в  экран,  указывая  на  красный  спорткар,  стоящий  у  ворот  школы. 
  Красный,  как  кровь,  спорткар…
  В  голове  словно  что-то  щёлкнуло.  Я  видел  эту  машину  раньше.   Не  мог  вспомнить  где,  но…  был  уверен,  что…
  «Окада»,  —  мелькнула  в  голове  догадка,  от  которой  по  спине  пробежал  холодный  пот. 

— Я найду его, — сказал я, глядя в полные  слёз  глаза  Мари.  Неуверенность  в  её  взгляде  резанула  по  моему  самолюбию,  как  лезвие.  Нет,  я  верну  Рё.  Верну  и…  тогда  она  поймёт, 
—  Не  переживай,  —  я  ещё  раз  коснулся  её  руки,  на  этот  раз  —  чтобы  отодвинуть  её  от  себя.   Близость  этой  девчонки,  её  искреннее  волнение  за  Рё…  всё  это  раздражало  меня  какой-то  своей  непривычной,  непонятной  мне  искренностью.
—  Он…  он  сильный,  —  Мари  вытерла  слёзы  и  гордо  вздернула  подбородок.   —  Он  справится. 
  Я  резко  развернулся  и  направился  прочь  от  школьных  ворот,  не  желая  больше  слушать  её  детские  утешения.   «Он  справится…»   Да  какой  смысл  в  силе,  когда  ты  —  пешка  в  чужой  игре?
  Я  почти  бежал,  не  обращая  внимания  на  прохожих,  которые  с  опаской  расступались  перед  мной.   Ярость  кипела  в  моей  груди,  требуя  выхода.  Окада…  старый  дурак…   он  заплатит  мне  за  это.   Заплатит  сполна.
 
  Я  вернулся  в  поместье,  словно  ураган,  ворвавшись  в  дом,  как  хищник,  почуявший  запах  крови. 
—  Господин…  —  дворецкий,  как  всегда,  безупречный  в  своей  бесполезности,  вышел  мне  навстречу,  но  я  не  стал  его  слушать. 
—  Приготовь  машину,  —  бросил  я,  проходя  мимо  него  и  направляясь  в  свою  комнату. 
  Я  переоделся  в  более  подходящую  для  такого  случая  одежду  —  темные  джинсы,  черную  водолазку,  кожаную  куртку.   Проверил  пистолет,  который  всегда  носил  с  собой,  —  холодная  сталь  приятно  оттягивала  карман.
  «Окада…  ты  пожалеешь  обо  всем»,  —  прошептал  я,  застегивая  куртку  и  выходя  из  комнаты.
  Я  был  зверь,  выпущенный  из  клетки.   И  сейчас  я  отправлюсь  на  охоту. 

Дворецкий,  словно  тень,  следовал  за  мной  до  машины.  Я  не  помнил,  чтобы  когда-либо  ездил  сам  за  рулем  в  таком…  состоянии.  Но  сейчас  мне  было  нужно  чувствовать  контроль.  Над  собой.   Над  ситуацией.
Я  сел  в  машину  и  резко  тронулся  с  места,  чуть  не  сбив  с  ног  дворецкого,  который  ещё  не  успел  отойти  от  машины.   Он  что-то  кричал  мне  вслед,  но  я  не  расслышал.  Да  и  не  хотел  слышать. 
  Я  знал,  куда  ехать.  Одно  из  любимых  мест  Окады  —  небольшой  особняк  на  окраине  города,  где  он  любил  проводить  время  в  компании…  сомнительных  личностей.   Сомневаюсь,  что  сейчас  он  ожидал  гостей.   Тем  лучше.
 
  Я  ворвался  в  дом,  словно  фурия,  не  обращая  внимания  на  охрану,  которая  попыталась  была  преградить  мне  путь.   Они  знали  меня.  И  знали,  что  со  мной  лучше  не  связываться.   Тем  более  —  в  таком  состоянии.
  Окада  был  в  гостиной.   В  компании  двух  девиц  и  бутылки  дорогого  виски.   Он  усмехнулся,  увидев  меня,  и  даже  не  попытался  встать  с  места,  лишь  лениво  приподнял  бокал  в  приветственном  жесте.
—  А  вот  и  наш…  дорогой  гость!  —  протянул  он,  самодовольно  ухмыляясь.  —  Какими  судьбами? 
  Я  не  ответил.   Подошел  к  нему  вплотную,  вытащил  из  кармана  пистолет  и  наставил  ему  дуло  прямо  в  лоб.   Окада  побледнел,  его  улыбка  исчезла,  словно  её  и  не  было.   Девицы  завизжали  и,  бросив  бокалы  на  стол,  спрятались  за  спину  Окады,  словно  надеясь,  что  он  их  защитит.
—  Ты…  ты  спятил?!  —  прохрипел  он,  пялясь  на  меня  расширенными  от  страха  глазами.   —  Ты…  ты  же  не…
—  Где  он?!   —  прорычал  я,  и  мой  голос,  казалось,  прозвучал  громче  раската  грома.   —  Что  ты  с  ним  сделал?!
  —  С  кем…  с  кем  «он»?  —  Окада  заметно  занервничал,  его  руки,  до  этого  лежавшие  на  подлокотниках  кресла,  теперь  судорожно  сжимались  и  разжимались,  словно  он  хотел  схватить  меня  за  горло,  но…  не  решался. 
—  Не  прикидывайся  идиотом!   —  я  передернул  затвор,  и  щелчок  прозвучал  в  наступившей  тишине,  словно  выстрел.   —  Рё!   Где  Рё,  черт  тебя  дери?!
  —  Я…  я  не  знаю,  о  чем  ты…  —  пролепетал  Окада,  но  я  видел  по  его  глазам  —  он  врёт.  Врёт  и…  боится.   Боится  не  меня.  Боится  того,  что  я  могу  сделать  с  ним,  если  узнаю  правду. 
—  Последний  раз  спрашиваю,  —  прошипел  я,  наклоняясь  к  нему  ближе.   Дуло  пистолета  уперлось  ему  в  лоб,  за
ставляя  его  вздрогнуть.
—  Где.  Рё.
—  Клянусь,  Асакура-сан,  я  ничего  не  знаю!  —  завопил  Окада,  отчаянно  жестикулируя  свободной  рукой.  —  Зачем  мне  этот  твой…  мальчишка? 
—  Он  был  у  тебя!   —  прорычал  я,  чувствуя,  как  ярость  затмевает  разум.   —  Эта  девчонка…  она  видела  его…  с  твоими  людьми!
—  Девчонка?   Какая  еще…
  Он  не  успел  договорить.   Дверь  гостиной  с  грохотом  распахнулась,  и  в  комнату,  словно  фурия,  ворвался…  тот  самый  парень  с  фотографии.  Тот,  что  стоял  рядом  с  Рё. 
  Он  замер  на  пороге,  увидев  нас,  и  его  лицо,  до  этого  искаженное  испугом,  мгновенно  приобрело  настороженное  выражение.
   «Вот  он»,  —  пронеслось  у  меня  в  голове,  и  ярость,  всё  это  время  бурлившая  во  мне,  нашла  себе  новую  цель.
—  Ты!   —  я  перевел  дуло  пистолета  на  парня,  и  его  глаза  широко  распахнулись  от  ужаса.  —  Ты  был  с  Рё!   Говори,  где  он! 
—  Я…  я…  —  парень  замялся,  оглядываясь  по  сторонам,  словно  ища  пути  к  отступлению.
—  Говори,  гадёныш,  пока  я  тебя  не  пристрелил!  —  прорычал  я,  чувствуя,  как  палец  сам  собой  ложится  на  спусковой  крючок.
  —  Асакура-сан,  не  надо!   —  завопил  Окада,  вскакивая  с  места.  —  Он…  он  ничего  не  знает!
  —  Заткнись!   —  рявкнул  я,  не  спуская  глаз  с  парня.   —  Последний  шанс!   Где.  Рё?!
  И  тут  начался  ад.
  Раздался  выстрел  —  не  мой.   Кто-то  из  охранников  Окады,  прятавшихся  до  этого  в  соседней  комнате,  решил  вмешаться.   Пуля  просвистела  у  самого  моего  уха,  оставив  после  себя  лишь  звон  в  ушах.
  Я  выстрелил  в  ответ,  не  целясь в парня но попал в ногу.   Не  хотел  его  убивать.   Пока  не  хотел.  Мне  нужна  была  информация. 
   Парень  вскрикнул  и  рухнул  на  пол,  схватившись  за  ногу,  из  которой  сочилась  кровь.  Окада,  воспользовавшись  моей  заминкой,  бросился  к  выходу,  отталкивая  с  дороги  своих  перепуганных  девиц. 
  Я  хотел  было  броситься  за  ним,  но…  остановился.   У  меня  был  другой…  источник  информации.
   Я  подошел  к  парню,  который  корчился  на  полу,  стараясь  остановить  кровь,  и  приставил  дуло  пистолета  к  его  лбу.

—  Ну  что,  готов  поговорить?   —  мой  голос  звучал  спокойно,  даже  слишком  спокойно.   Это  было  гораздо  страшнее,  чем  крик.

  Парень  застонал  и  посмотрел  на  меня  —  в  его  глазах  плескался  животный  ужас. 

—  Где…  где  Рё?

  Парень  молчал,  лишь  губы  его  шевелились,  словно  он  пытался  что-то  сказать,  но…  не  мог.
—  Не  слышу!  —  рявкнул  я,  и  он  вздрогнул,  словно  от  удара.

  —  Я…  я  не  знаю…  —  прохрипел  он  наконец,  и  в  его  голосе  послышались  слезы.   —  Клянусь…  я  ничего…

  Он  замолчал,  закусив  губу. 

—  Что  «ничего»?   —  я  наклонился  к  нему  ближе,  чувствуя,  как  терпение  покидает  меня.   —  Говори  же!   Что  с  ним  случилось?! 
  Но  парень  лишь  бессильно  обмяк,  словно  из  него  выпустили  весь  воздух.   Он  потерял  сознание.