Серебряные крылья-2: Восстание оборотней

Глава 2. Ночная прогулка

Глава Гильдии Торговцев или, если покороче, старина Хапун в задумчивости проводил взглядом леди Клер и с шумом втянул носом воздух.

- Имбирь....вот чертовка! – несмотря на ругательство, в его голосе было больше восхищения, чем досады. – Она еще чувствует в себе достаточно сил для такой игры...ну прямо девчонка!! Что ж...попробуем не сплоховать и мы.

С этими словами он медленно поднялся, подхватил спелую сливу с блюда на низеньком зеркальном столике и забросил себе в рот. Сплюнув косточку в кулак, мужчина с силой дернул свисающий над креслом шелковый шнурок.

- Одежду мне! - даже не взглянув на бесшумно скользнувшего в комнату слугу, Хапун повернулся к окну, раздвинул шторы и вперил в ночную улицу тяжелый, задумчивый взгляд.

Когда-то он, не моргнув глазом, поддержал молоденькую колдунью, в тяжелом поединке лишившую разума прежнего Главу Магов. Она понравилась ему: дерзкая, бескомпромиссная, красивая, наконец. И с какой-то затаенной тоской в уголках бездонных очей – такой образ леди Клер он хранил все эти годы в глубине своей памяти, с легкой печалью наблюдая за ее неизбежным падением. О том, что она рано или поздно падет, Хапун знал с самого начала – в захвате ею власти было слишком много чувств и слишком мало расчета. «Хотел бы я встретиться с тем парнем, который довел тебя до этого» - бормотал он иногда, глядя на ее горделивый профиль, перевитую золотистым шнурком тоненькую талию и белоснежную кожу шеи. Уморивший трех своих жен Глава Гильдии вполне был способен на платонические чувства к тем, кого по-настоящему уважал. Сегодня, во время ночного разговора, он поймал себя на том, что начинает жалеть Клер, и это ему не понравилось. «Конец близок...но, может быть, не в этот раз, моя пташка».

Тем временем слуга осторожно подал ему теплый плащ размером с доброе покрывало и сапоги на мягкой, совершенно бесшумной подошве. Старина Хапун вернулся обратно в кресло, нажал потайную пружинку и вместе с креслом опустился на четыре этажа вниз, оказавшись прямо перед длинной, полутемной колоннадой, в конце которой зиял выход во внутренний двор дома. Немногие из знакомых Главы удостаивались чести пройти по этой колоннаде, а уж Клер точно никогда не бывала здесь. На каждой колонне у подножия было высечено слово на незнакомом Торговцу языке, но у Хапуна имелась веская причина хранить этот древний памятник. Даже в самые торжественные моменты своей жизни он не испытывал ощущения могущества подобного тому, которое возникало у него при проходе под этими устремленными в самую высь сводами. Казалось, вся сила земли, вся мощь небес сливались воедино и пронизывали насквозь его массивное тело, заставляя мышцы дрожать, а волосы – вставать дыбом. Хапун не понимал природы этого явления, но упивался им, не в силах отказаться от призрачной власти над всем миром, которую дарила ему колоннада на несколько минут.