Осколки зеркала Вечности и Зелёная пантера

Глава 22. Истинный владелец меча

Магический мир, 1667 год с разделения мира, июнь 2005 года по нашему летоисчислению

Лорд Джастин Маунверт

Сознание Джастина Маунверта дрожало, как бурные воды огненной реки за стенами его мрачного замка. В холодных объятиях лечебницы чувства вновь возвращались к нему. В левом боку, чуть ниже грудной клетки, пульсировала острая боль. Магическая рана, которую он случайно нанес сам себе после заклинания мастера Экман. Почти царапина для такого опытного мага. Но из-за воображаемого осколка льда в груди она грызла его сущность с прожорливостью голодного зверя, делала его вдвое слабее, чем любого другого волшебника.

И теперь он лежал на каменной плите, которая служила ему койкой. Морщился от едкого запаха жженых трав, резкого и горчащего, и привкуса железа — при ранении он прикусил щёку. Огненная река глухо ревела, ее шум проникал в каждую трещину замка. Казалось, сама природа оплакивала состояние своего хозяина. Даже пламя в факелах на стенах трепетало, как уходящие силы самого Джастина Маунверта.

В этой зловещей колыбели лорд Маунверт лежал уязвимый, но не сломленный. Разум, пусть и затуманенный болью, оставался острым, как кинжалы внутри его мантии. Кожа под льняными простынями и балахонами покрылась мурашками, а каждое волокно обжигало крапивой. И все же глаза Джастина, полные решимости, оставались открытыми. Он наблюдал. Он ждал.

Ждал, когда прислужники — тени вокруг него — объяснят случившееся. Или умрут. Все до одного. Теперь он даже не помыслит о пощаде. Только о ненависти и ледяном праведном гневе.

— Лорд Маунверт?

Тишину нарушил мягкий и обеспокоенный голос Элинор. Она стояла у каменного ложа и тревожно смотрела на своего будущего жениха. Её светлые волосы и тонкие черты лица — как луч света сквозь тучи боли.

— Мой отец говорит, вам нужно отдохнуть, — продолжила она. — Но мы знаем, что вы не станете этого делать, верно?

— Отдых — привилегия тех, кто лишён амбиций, — затуманенно прохрипел Джастин, не унимая своей властности и высокопарности речи даже в полубессознательном и ослабленном состоянии.

— Но милорд... Ваши силы на исходе после поединка с мастером Экман. Ее заклинания сильно истощили вас, — зазвучал другой голос, более грубый, умудрённый годами и битвами. Это был Эбнер, отец Элинор. Он по привычке задумчиво стучал перстнями, а морщины на его лице углубились от напряжения. — Даже сталь должна закаляться в холодной воде после кузницы.