Она не думала, что всё зайдёт так далеко – казалось, что они лишь немного напугаются. Тогда злость навела её на то, что их стоит наказать – и она сделала это единственным известным ей способом – взяла котоноху, что находилась в храме Тсукиёми. Эта кисть в силах призвать и Аякаши, и скверну – именно такая есть у Отца, именно из-за такой умер Эбису. Тогда она глупая, не сомневалась, что ей стоит так поступить – она совсем юна, и печально известный юношеский максимализм говорит в ней. «Или всё – или ничего» – будто стало её девизом. Да, это наказание, казалось, должно быть по вкусу ей – отвергнутой, одинокой, брошенной.
Но сейчас она осознала свою вину, но, похоже, не в силах исправить ошибку. На её руках будет кровь собственных родителей.
Все чувства в мгновенье погасли, осталось лишь одно, первобытное – страх. Почти животный, всепоглощающий, что заставляет замереть, и забыть, как дышать. Он мешает ей думать сейчас, и, кажется, почти убивает. Она готова обратить день в ночь, лишь бы всё прекратилось, остановилось, закончилось.
– Похоже, – неторопливо начинает Богиня, – ты и сама знаешь, кто это… – она указывает на Хиёри, что стоит рядом. Аматэрасу чувствует, что девушка напряглась, а значит – что-то пытается скрыть.
– Э? – Хиёри удивляется настолько, насколько позволяет её состояние. Она не может, ну никак не может понять, что происходит. Что это за девушка, и как она с ней связана – она не знает.
– Ты можешь им помочь – исправить свои грехи… – Бог Луны возникает из ниоткуда. На его лице ни тени сомнений, ведь сейчас жертва оправдана, как никогда. Исправь они всё сейчас – и в той, новой жизни, они не совершат таких ошибок.
– Я… хорошо… – она кивает, доставая кандзаси из волос. Острый конец украшения медленно входит в мягкую плоть, а из раны капают алые капли крови. Она закрывает глаза, стараясь сосредоточиться на том, что с каждой каплей крови её грех смывается. Это не аналог очищения – она отдаёт кровь, благословлённую Луной, дабы вернуть всё вспять.
Мир поглощает вспышка света.
