В глазах Чоуки не плескалась радость. Он был одним из множества сосудов – невзрачный шинки, что принимает форму серьги. Тогдашняя главная шинки не раз говорила, что он прокалывает священное тело Госпожи, порочит её. И при этом совершенно не стыдилась добавлять в свой голос брезгливость и презрение. И он верил, что бесполезен. Верил без вопросов, и, казалось, что так и должно быть. Конечно, ведь он – слабый шинки, что и черты возвести не может. Он не знал, каким будет будущее, но ему казалось, что впереди ждёт лишь бесконечное одиночество.
Он оказался полезным, сильнейшим. Он был для Богини навигатором, а для остальных – мастером, координатором. Он стал священным сосудом, получившим благословение небес. Он был тем, кто сопровождал Богиню. Он был искренне счастлив – это святое право дано не каждому. Он счастливец. Он знает.
Он любил Бисямон – Богиню, что даровала ему имя. Она была доброй, временами строгой. Милой. Он видел в ней спасение – путеводный свет. Казалось, без неё он терялся в пучинах порока. И это было правильно – каждой клеточкой своего тела быть преданным ей. Именно таким и должен быть священный сосуд.
На нём не бесновала скверна – он был чист, что удивляло. Казалось, он идеален во всём. Когда Кугаха буйствовал – именно он защитил Богиню. Он. Поэтому Богиня приняла его, горько плача и извиняясь. Их узы позволили ему почувствовать искренность её слов. Он понимал – оступаются все, даже те, любое действие коих – правильно.
Поэтому услышав вопрос Бисямон, он решил быть честным – он знал, что детей у него быть не может. Даже если он их так желал. Поэтому в его глазах, что смотрят в бесконечность, плескает грусть. Там, в далёком прошлом, когда он был живим, он мог иметь детей. Но не сейчас. Сейчас, теперь… ему хватает и редких игр с юными шинки своей Богини. Он понимает – это правильно.
Казума улыбнулся, запрокидывая голову. Его бледную кожу украсили блики Солнца. Ему было смешно. Почему-то раньше Бисямон не спрашивала о его мечтах. Но, видимо, на Богиню оказывали влияние и другие Боги, что были рядом.
Вот она, хрупкая и ранимая, стоит сейчас рядом. Стоит лишь протянуть руку, и он сможет коснуться её светлых волос. Но он не может – переходить границу – не позволено. Он понимал, пускай и чувствовал горечь. Так нужно. Именно так правильно.
И он без раздумий согласился отправиться в храм Бога знаний, ведь знал – для Бисямон это важно. Если важно ей – то и ему.
Когда он прибывает в храм Бога, то запрашивает нужные бумаги. Пустые разговоры – не его удел. Тензин говорит о том, что их не так много, но отдаёт. И в тот момент Чоуки понимает – Бог понимает их ситуацию, и в помощи не отказывает. Таков удел Богов. Казума кланяется и уходит. Он знает, точно знает – Бисямон будет довольна. Даже более чем – лекарям Вайшраваны, при поддержке храма Солнца Такамагахары и Небесных Садов, непременно удастся воссоздать лекарство, что решит все проблемы в один миг. Он не просто верит, он знает.
А на кромках сознания он слышит тихий шёпот, которому не смеет поддаться. Он верит в судьбу, и перечить ей не станет. Таковы его принципы – лучшего шинки сильнейшей Богини. И там, спрятавшись в его сознании, Аякаши умирает.
Он не пленён дурманящей ложью, и это правильно. Его обязательно похвалят, ведь он незаменим. Он знает, и Богиня – тоже.
Совсем скоро он сможет вновь увидеть её светлый лик и облегчённую улыбку. Совсем скоро он вновь услышит задорный голос Ято, и раздражённый – его Богини. Всё вернётся на круги своя. Он верит.
