Миссия (не) виполнимая (Закончен)

118

Вскоре в холле уже оказалась мама, которая, заканчивая разговор с Мединой, успокаивая её, подбежала ко мне, начав тут же обнимать и поцеловав несколько раз в макушку. Присев на корточки, при этом пообещав миссис Кузнецовой присмотреть за её сыном до их с Владимиром приезда, мама принялась заглядывать мне в лицо, после чего провела рукой по щеке, вероятно, ожидая обнаружить там слёзы. Только вот я не плакала. В тот момент действительно показалось, что я утратила возможность испытывать какие-либо эмоции. Даже ощущать физическую боль перестала, так как даже не вздрогнула, когда женщина прикоснулась своим платком, который предварительно намочила питьевой водой из бутылки, к подбородку, смывая практически присохшую кровь.

- Где же ты так поранилась? – обеспокоенно спросила она, продолжая аккуратно протирать небольшую ранку. Там даже крови было немного – на платке осталось лишь несколько капель, вероятно, поэтому никто, кроме мамы, и не обратил внимания на это.

Я молчала. Хотелось ответить хоть что-нибудь, сказать хотя бы одно слово, но у меня не получалось, поэтому я просто смотрела в глаза мамы, надеясь, что она поймёт меня. Однако она не понимала, продолжая жадно вытаскивать из меня хоть какой-нибудь ответ, который я всё не могла ей дать.

Потом в холле появились люди, которые занесли на носилках Кораблина. Моя мама тут же встрепенулась, посмотрев на пришедших, а я даже не взглянула туда. Я слышала, как кто-то сказал, что Кораблин быстро очнулся, но совершенно не хотела смотреть на него. Единственное, чего я действительно желала в тот момент, так это услышать, что с ним всё в порядке, но прекрасно понимала, что сейчас этого не случится, а потому и смотреть на него не хотела. Мне казалось, что можно обмануть саму себя, пока ты не увидишь своими глазами масштаб бедствия, поэтому и не собиралась делать этого. Даже когда мама подскочила и сказала, что мы должны пойти и подождать того, что скажут врачи, там же, где ждали и результатов о состоянии здоровья моего отца, я отказалась.

В тот момент меня действительно можно было назвать бесчувственной стервой, так как, я уверена, со стороны моё нежелание интересоваться состоянием здоровья друга выглядело именно так. Мне самой было невдомёк, почему то, что я испытывала в тот момент, так отличалось от того, что я почувствовала, стоило узнать о несчастье, которое приключилось с папой, но ничего не могла с этим поделать. Мама, как и любая мать, не захотела меня оставлять, однако она же пообещала Медине, что присмотрит за её ребёнком, пока та не доберётся сюда. Тогда я попыталась убедить свою родительницу, будто со мной всё в порядке, и сказала, что хочу подождать здесь родителей Кораблина.