Миссия (не) виполнимая (Закончен)

24

Пока я слушала Кораблина, желание стукнуть его, да посильнее, росло. И всё равно же перекрутил всё так, что я осталась в дураках! Ну как с таким человеком можно иметь дело, а?
- Хорошо, - процедила я, - каким будет твоё желание?
- Я подумаю, а потом скажу тебе, - продолжая гадко ухмыляться, сказал парень. – А пока мучайся в ожидании.
Я фыркнула, после чего взяла свои туфли и принялась обуваться. Сейчас, в свете уличных фонарей, расположенных прямо на лужайке, я заметила, что в некоторых местах мои колготы порваны и грязные из-за травы. Ну и ладно, скажу, что упала, с кем не бывает. К тому же, если не уточнять, как именно и где именно я упала, это будет чистейшая правда.
- И всё-таки я ненавижу тебя, Кораблин, - сказала я, закончив обуваться. – В который раз убеждаюсь в том, насколько ты пропащий человек.
- И, тем не менее, продолжаешь со мной общаться, - парировал парень. – А ты уверена, что ненавидишь меня?
Первой моей мыслью было: «Конечно, как же иначе?», но я её, почему-то, не озвучила. Не ожидая такого вопроса, я так и не нашлась, что же ответить. И в который раз моё молчание обошлось слишком дорого.
Загадочно хмыкнув, Кораблин, тоже ничего не сказав, засунул руки в карманы брюк и пошёл ко входу в дом. Несколько раз мотнув головой из стороны в сторону, словно отгоняя от себя ненужные мысли, я, ругая себя за такую оплошность, пошла за ним следом. Всю дорогу мы молчали. Я уже собиралась сказать хоть какую-нибудь будничную фразу, лишь бы проверить, не надумал ли Кораблин себе чего лишнего, как вдруг к нам быстро подбежала та брюнетка, с которой парень стоял во время произнесения хозяином дома тоста.
- Егор, как хорошо, что я сразу нашла тебя! – обеспокоенно прокричала девушка. – Твоя мама... Ей плохо.
- Опять?! – только и выкрикнул блондин, а дальше, не задавая больше никаких вопросов, со всех ног бросился в дом.
Брюнетка побежала за ним, я тоже. Неужели, пока мы были в лабиринте, с Мединой случилось что-то серьёзное? Но всё же было хорошо, мы болтали совсем недавно!
Забежав в дом, я ещё успела пробраться через толпу, которая, окружив один участок в комнате, расступилась, скорее всего, для того, чтобы пропустить сына к матери. С трудом выбившись в первые ряды, я заметила, как Кораблин, чуть ли не оттолкнув отца от Медини, которая была бледной и лежала на полу, поднял её голову к себе на колени и принялся легко бить её по лицу. Буквально через несколько секунд женщина открыла глаза, которые сейчас были словно застланы пеленой, и принялась смотреть по сторонам, словно ожидая найти кого-нибудь.
Люди вокруг суетились, кто-то говорил о том, что нужно вызвать скорую, на что Гардинер вдруг резко ответил:
- Не надо никого вызывать! Всё в порядке. Мы просто пойдём домой.
- Да какое же «в порядке»? – выкрикнула какая-то женщина. – У него мать ни с того, ни с сего в обморок падает, а у него всё в порядке! Что за бездушный ребёнок!
- А чего ещё ожидать от такого, как он? – подхватила вторая. – Воспитания-то совсем нет!
Услышав такое, я, прибывая в полнейшем недоумении, начала осматриваться по сторонам. К счастью, ничего не понимала не я одна. Многие взрослые смотрели на Кораблина так же, как и те женщины, лишь некоторые – сочувственно, но никто не решался что-либо сделать. А вот все те, кто были примерно моего возраста и младше, смотрели на своих родителей с искренним непониманием, как и я на них сейчас. Что такого мог натворить Кораблин, если они так к нему относятся? Я же своими глазами видела, как он рванул на помощь к маме, как только услышал, что ей плохо!
- Давайте мы успокоимся, - послышался знакомый мужской голос. Когда я повернулась туда, откуда он исходил, увидела своего отца, который подошёл к Кораблину. – Я думаю, раз он сказал такое, значит, знает, что делать, так ведь, Егор?
Парень поднял на него глаза и посмотрел с искренней благодарностью, вот только так ничего и не ответил. Я перевела взгляд на отца парня и с удивлением заметила, что тот не обращает на сына совершенно никакого внимания, сейчас он занят лишь тем, что приводит свою жену в чувства. Нет, я, конечно, всё понимаю, состояние Медини сейчас куда важнее, но как можно не заступиться за своего ребёнка? Почему мой отец, будучи совершенно посторонним человеком, сделал это, а мистер Кузнецов нет?
Некоторые в толпе зашептались, но громко никто свои мысли озвучивать не решался. Игнорируя толпу, Егор попытался поднять свою маму, но тут вдруг послышался властный голос его отца:
- Не трогай! Я сам.
Парень тут же отшатнулся, с негодованием посмотрев на мужчину. Тот, не обращая на Кораблина никакого внимания, поднял Медину, которая, по всей видимости, мало что понимала сейчас, и громко сказал:
- Расступитесь! Мы уезжаем!
Толпа начала образовывать проход, а я продолжала наблюдать за Кораблиним. Поднявшись с пола, он собрался было идти, как вдруг мой отец что-то совсем тихо сказал ему на ухо. Парень еле заметно улыбнулся и, кивнув, отправился вслед за своим отцом. Я, вспомнив о том, что на мне сейчас пиджак Кораблина, хотела отдать ему его, но шатен слишком быстро вышел из дома, а догонять его почему-то не захотелось, словно я могу помешать ему.
Я вдруг почувствовала, как на моё плечо опустилась чья-то рука. Обернувшись, увидела отца, провожавшего семью взглядом.
- В школе отдашь, - сказал он, по всей видимости, догадавшись, чей пиджак сейчас на мне. – Не стоит тебе его сейчас трогать.
- Пап, почему все к нему так отнеслись? – спросила я даже как-то жалобно. – Что он такого сделал?
Отец вдруг обнял меня и тихо сказал:
- Ничего он не сделал, доченька. Просто у большинства из собравшихся здесь слишком мало мозгов, чтобы понять это, - он немного отпрянул и посмотрел мне в глаза. – Идём домой? Мама уже пошла в машину.
- Хорошо, - сказала я, а после спросила: - Ты хорошо общаешься с Егором?
- Да, неплохо, думаю, - улыбнувшись одними уголками губ, сказал папа. – Хороший он паренёк.
Я ничего не ответила, просто пошла с ним в обнимку к выходу, провожаемая непонимающими и даже осуждающими взглядами некоторых женщин, которые были адресованы моему отцу. Кто-то же, напротив, смотрел понимающе и даже с уважением. Создавалось ощущение, что только я ничего не понимаю.
За сегодняшний вечер вопросов у меня возникло ещё больше, чем было. Мне кажется, что у Кораблина две сущности, обе я не могу понять. Но ещё более непонятна мне была реакция окружающих на его слова, а также реакция отца на действия парня. Ещё меня очень волнует состояние Медини. Слишком много вопросов и ни одного ответа…

***

Несколько человек вошло в дом. Темноволосая девушка, сославшись на усталость, быстро поднялась наверх, а мужчина и женщина – её родители – направились в гостиную.
Оказавшись там, мистер Чернасов устало присел на диван, попутно снимая с себя галстук. Его жена в это время, не переодеваясь, взяла лейку и принялась поливать цветы.
- София сказала, что сегодня их поливала, - сказал Марк. – Не стоит, зачахнут ведь.
- Ты же знаешь, что я так успокаиваюсь, - ответила ему Люда. – Ужасный вечер. Просто кошмарный.
- Кошмарным был не вечер, а люди, собравшиеся там, - уверенно ответил мужчина. – Не могу поверить, что даже ты смотрела на того мальчика осуждающе. Он же ни в чём не виноват.
- То есть, отказываться помогать собственной матери теперь в порядке вещей, да? – резко спросила женщина, поворачиваясь к нему лицом. – Да там же скорую нужно было вызывать, а он…
- Он знал, что делает, - перебил её супруг. – Я сам спрашивал у него. Не всегда, когда человек теряет сознание, необходима скорая помощь. Егор знал, что делать, так как с Мединой это не в первый раз.
- Но…
- Никаких «но», дорогая. Несправедливо судить человека лишь по его прошлому, в котором он, кстати, не виноват. Мы все поступили правильно, когда решили ничего не рассказывать нашим детям, но некоторые почему-то не могут понять, что осуждать Егора не за что. И, давай будем откровенными, ты злишься не столько из-за того, что произошло сегодня с Мединой, а из-за того, что Соня ушла с вечеринки вместе с Егором. Так ведь?
- И всё-то ты у нас знаешь, - недовольно проговорила женщина. – Это так. И я…
- Не будешь ничего делать, - вновь перебил её Марк. – Не имеешь права. Я видел их общение и могу сказать лишь одно: с ним наша Кэтрин становится другой. Она становится собой, хотя в обществе чувствует себя не очень хорошо. Я не прошу тебя благословлять их, просто не мешай. От такой дружбы никому хуже не становилось.
- Ты сам знаешь, что, если оно и дальше так пойдёт, всё может закончиться не только дружбой.
- Знаю, - улыбнулся мужчина. – И я буду рад этому. Вспомни нашу историю и пойми меня.
Женщина ничего не ответила. Глубоко вздохнув, словно смирившись с неизбежным, она поставила лейку на место, после чего присела на диван к мужу и прижалась к нему. Они оба знают, что никогда до конца не поймут друг друга. Но они также знают, что постараются это сделать, во что бы то ни стало.