Five Feet Apart (хёнликсы)

3

В дверь стучат, и я отрываю взгляд от стены. Может быть, Чан заглянул? Вынимаю мундштук, и в этот момент дверь приоткрывается, и вижу голову Рюджин. В руках хирургическая маска и латексные перчатки. Бросает их на столик рядом с моей дверью.

- наверху новый малыш, я жду тебя - говорит Рюджин.

Сердце подпрыгивает от волнения.

Я киваю, она улыбается и исчезает. Снова беру мундштук, стараюсь как можно быстрее наполнить лёгким паром. Потом выключаю небулайзер, снимаю с зарядного устройства переносной кислородный концентратор, включаю его и вешаю на плечо. Вставив канюлю, направляюсь к двери, натягиваю голубые латексные перчатки и надеваю маску.

Нынрнув в «конверсы», я открываю дверь и выскальзываю в коридор. Решаю пройти долгим маршрутом, чтобы пройти мимо палаты Чана.

Иду по коридору и замечаю маленький флажок цветов Колумбии, пришпиленный к приоткрытой двери, закрыться которой не даёт скейтборд.

Заглядываю в палату. Чан спит на кровати, свернувшись в удивительно маленький комочек под клетчатым одеялом. Над головой у него постер Гордона Рамзи, как будто охраняющего спящего.

Прежде чем двинуться дальше, рисую маркером сердечко на доске, которая висит на наружной стороне двери - пусть знает, что я был здесь.

За двойной деревянной дверью, если подняться на лифте, главная часть больницы. Спустившись можно попасть в крыло С, подойдя по мостику - в корпус 2, а если идти прямо, то окажешься в отделении интенсивной неонатальной терапии.

За 10 лет я столько раз попадал в больницу, что знаю её расположение не хуже, чем знаю дом, в котором вырос. Пересекающиеся коридоры, скрытые лестницы, тайные переходы - все исследовано не раз и не два.

Но прежде чем я успеваю открыть двойную дверь, справа от меня распахивается другая. Повернув в удивлении голову, вижу профиль высокого, худощавого парня, которого никогда не видел прежде. Он стоит на пороге палаты 315 с блокнотом в одной руке и угольным карандашом в другой, а на запястье у него такой же, как и у меня, белый больничный браслет.

Я останавливаюсь, как вкопанный.

Волосы у него тёмные и взъерошены так, словно он только что выпрыгнул из журнала « Тин вог» и оказался здесь, в одной из палат больницы Сеула. Глаза карые, но моё внимание в первую очередь привлекает его улыбка - лукавая, очаровательная и тёплая.