Миллер. Спрячься, если сможешь [редакция]

Глава 24. Воссоединившиеся

Низ живота ныл, я вспоминала, как он смотрел на меня. Вспоминала его слова, которые он шептал мне на ушко. Моя девочка. Точно ли его? Слова Эрики не выходили из моей головы, если я просто его очередная игрушка, то получив секс, он попусту вычеркнет меня из своей жизни. А он сам подтвердил, что я его игрушка, причем личная. Это ранило меня в самое сердце, я хотела стать для Мёрфи другом, помощником, напарником, любимой, но не игрушкой.

Унизительно.

А по-другому не получается, он привык относиться так к людям, и я не всемогущая, вряд ли получится внедрить ему иное. Что не все люди хотят ему зла, есть те, кто хочет быть рядом с ним. И это я.

Кому известно, может я не одна желаю отношений с ним? Или же я одна такая больная? Не каждая решится добровольно общаться с убийцей, и трахаться с ним к тому же. Моя мама будет в шоке, хорошо, что я не рассказываю ей многого.

Он сладко спал на моей кровати, в моей комнате. Вроде мой, но он такой холодный. Я не знаю, что у него на уме, о чем он думает, глядя на меня.

— Эми! — радостно завизжала Ника из прихожей.

Проклятье, как я могла забыть, что она приезжает...

Мёрфи приподнялся, с улыбкой на лице. Я вытаращила глаза, ходила по комнате туда сюда.

— Эми, ты дома? — она подошла ближе к моей комнате, постучавшись.

— Что делать? Она увидит нас вдвоем! — шепотом заговорила я.

— Знакомиться. — я в ступоре от его ответа.

Ника открывает мою дверь, я сижу на кровати возле Миллера, вся красная как помидор, а он спокойный, как черт. Я не хотела, чтобы Ника видела нас вместе, ведь она знает про Мёрфи много тайн и это по его вине её изнасиловали.

— Я объясню. — подскочила я, но Ника прикрыла дверь и молча ушла. — Тебе лучше уехать сейчас, Мёрфи.

— Нет, Эми. Пойдем.

Я думала, что Ника обиделась на меня, ведь когда я вышла из комнаты, увидела брошенный чемодан возле кухни и закрытую дверь в её комнату. Но она лишь ставила чайник.

— Что ты прячешься в проходе? — спросила Ника. — Зови его сюда, чай пить.

Мы сели за стол. Улыбка с его лица не спадала, что его так забавляло неизвестно. Среди белого интерьера кухни, Миллер был как черное пятно, во всем темном, и самое чудное было в нем то, что его волосы были чернее одежды. Он как настоящий дьявол, усмехающиеся над нами сейчас.