Мой любимый учитель.

Глава 18. А всё из-за ливня.

[28 декабря.] 

Папа, конечно, выглядел не очень, даже очень «не». Нескоро его ещё выпишут. Но хотя бы шел на поправку. Он назначил нового зама, который прекрасно справлялся с работой за него. В силу обстоятельств, папа не работал, но зарплату получал. Мы бы радовались этому, если б расклад дел был другой. 
Мама всё время проводила с ним в больнице, ухаживала. В обычные дни я заглядывал после школы, а когда наступили каникулы, я бы тоже всё время был с папой, но меня отправили к маминой подруге в деревню, сразу после окончания четверти, двадцать седьмого вечером. На праздник я бы вернулся, тридцать первого, потом снова уехал бы уже до конца каникул. Нет, я, конечно, протестовал бы, но папа сказал, что так будет лучше. Ослушаться его я не смог.
Именно поэтому я сидел у окна в деревянном домике и смотрел вдаль. Скоро наступал Новый Год, а снега так и не было. Да и температура не опускалась ниже семи градусов выше нуля, что не могло не удручать. Вот такая неприятная аномалия образовалась в этом году. В общем, находился я в совершенно подавленном состоянии, и ничто не могло меня развеселить, даже наивкуснейшие оладьи маминой подруги.

[29 декабря.] 

Этот день с утра вообще не сулил ничего хорошего. Разыгралась буря. Дул сильный ветер, ливень шел, не переставая, громыхало так, что уши закладывало. В принципе, многие, как и я, любят такую погоду за окном, когда ты сидишь в мягком креслице, закутавшись в плед. Я бы тоже, наверное, наслаждался, но было, увы, одно, просто гигантское НО: с цивилизацией нас связывал только один-единственный мост через речку, который мог уйти под воду или сломаться, не выдержав напора стихии. А это значило то, что я не смог бы попасть к родителям на праздник. Хотелось выть и рыдать в подушку, это был наихудший вариант развития событий. 
Тётя Лена, а именно так я называл мамину подругу, крутилась рядом, что-то говорила мне своим веселым задорным голоском, но я совершенно не слушал, и её голос смешивался с монотонным шумом дождя.
— Боже, Боже! – она настолько сильно это прокричала, что даже я отвлекся от своих грустных мыслей. – Совсем промокли! – прокричала она.
— Спасибо, что впустили… мне бы только мотоцикл заправить…
Погодите… Этот голос… Нет… этого не может быть… я медленно повернулся, и, о, Боги! За преследование срок полагается!
— Соколов? /Александр Андреевич? – одновременно произносим мы, каждый своё. – Что ты тут делаешь? / Что Вы тут делаете? – и снова вместе.
Учитель стоял в черно-красном кожаном мотоциклетном костюме и с шлемом в руках.
Тётя Лена непонимающе похлопала рыжими ресницами, а потом сообразила:
— Аааа…так вы знакомы? Вот это да! Ну, э… Александр? Останетесь на ночь?
— Нет, мне нужно в город, спасибо, — твердо заявил он.
И тут я понял, что это мой шанс.
— Александр Андреевич! – я вскочил, вцепился в мокрого учителя мертвой хваткой. – Пожалуйста, заберите меня с собой!!! Мост может сломаться, а я хочу к родителям на праздники!!!
Я умоляюще на него смотрел, а он на меня – непонимающе. Но, вздохнув, наконец, сказал:
— Хорошо. Мне всё равно по пути, — он взъерошил мои волосы, я начал прыгать от радости, а на глаза стали наворачиваться слёзы счастья. 
Хочется учителя прям расцело… я резко замер. Мои глаза в ужасе распахнулись. Накатили воспоминания о недавнем поцелуе. Я медленно повернул голову в сторону англичанина. Тот смотрел на меня, изогнув бровь. Я кивнул и сказал, что пошел собирать вещи.
О, Господи! Я и забыл уже про это недоразумение! Может, и он забыл? Это была всего лишь случайность, маленький необдуманный поступок… 
Так лихорадочно мысля, я собрался и оделся. Учитель уже заправил своего черного железного коня. Он дал мне шлем, надел такой же сам, сел за руль, а я сзади, обнимая его за талию… черт побери! Соколов! Не думай ни о чем таком… ты просто держался за него, чтобы не упасть… и всё…а поцеловал ты его случайно…совершенно случайно… Ладно… лучше просто не думай об этом… думай о том, как ты приедешь к папе с мамой и все будут счастливы…
Немного, но помогло. Пока хватит.
А вообще я хвалил небеса за появление Александра Андреевича. Мост мы проехали, когда на нем уже был тонкий слой воды, а каждая секунда была на счету. Да, к тому же, если мост развалился, то я точно не приехал бы к тете Лене, а остался дома или в больнице с родителями. Я сильнее прижался к англичанину. Подарок Богов, ну, надо же…
Странно, но всего полчаса спустя ливень и ветер прекратились. Я сказал это учителю, он ответил, что мы просто выехали из зоны тучи. 
Сначала мы ехали по асфальтированной дороге, машины встречались изредка. Ничего примечательного не было, только лес справа и река слева. Правда, смотря на безлиственную чащу, мне чудились волки и маньяки с солдатами. Благо, больше не снились «голые деревья», желтые кусты и озабоченный учитель. Хоть я и не показывал этого, я всё ещё боялся оставаться один, и мне часто снились кошмары. Хоть прошло уже два месяца с тех ужасных дней на турбазе. «Мужчина должен всегда держаться молодцом, и не расстраивать женщин!» — с детства говорил мне папа. Ослушаться опять же я его не мог, поэтому после поездки один дрожал под одеялом и пил кучи успокоительных, ничего не говоря маме. Что ж, держусь я молодцом, это точно. Я же, в конце— то концов, мужик! О, если мама узнает, что будет!.. Я тяжело вздохнул.
Стало темно уже и от времени суток, и от серой занавеси туч, закрывающей небо.
— Держись, сейчас повернём, — услышал я голос Александра Андреевича, и покрепче в него вцепился.
Мы и правда свернули вправо, поехали по широкой тропе вглубь леса. Моё внимание привлекло одно двухэтажное строение рядом с поворотом:
— Домик? – спросил я.
— Мотель, если быть точным. 
И его мы проехали. Я подумал, кто остановится в такой глуши? Ну, разве что любители природы. 
Лес с двух сторон, вечер, затянутое небо – всё это ужасно пугало, я бы уже, наверное, дрожал от страха, но, ощущая присутствие учителя, обнимая Александра Андреевича, того, кто точно меня защитит, я не боялся. 
Неожиданно мы остановились.
— Слезай. – Сказал мне англичанин. Внутри всё почему-то похолодело, я не мог двинуться с места. – Соколов, слезай, говорю.
Мне пришлось подчиниться. Что он сделает? Бросит меня? Одного оставит? Или… Он тоже слез с мотоцикла и стал его осматривать.
— Ну, всё, приехали, — недовольно сказал он и вздохнул. – Я такое не починю… Придется переночевать в мотеле.
— А как же…
— Не бойся, к Новому Году успеем. Пошли.
Он вручную повез своего коня, я шел рядом. 
Скоро показался и тот маленький двухэтажный домик светло-желтого цвета, небольшой садик возле него, огороженный заборчиком. Мотоцикл Александр Андреевич оставил у входа, мы пошли внутрь строения. 
Войдя в дверь, колокольчик которой огласил наше появление, я стал оглядываться: всё скромно, как и ожидалось, но уютно. Небольшая деревянная стойка регистрации, мягкий персиковый диванчик и два кресла такого же цвета, с длинным ворсом ковер, дверь в, судя по столикам, столовую и лестница наверх.
— Иду, иду! – послышался чей-то голос.
К нам вышла женщина в очках, лет пятидесяти. Маленькая, пухленькая с копной рыжих кудрявых волос и в фартучке.
— Здравствуйте! Я хозяйка, Марь Степановна! Вы поселиться?
— Да, ненадолго, — ответил Александр Андреевич. – У Вас есть кто-нибудь, кто сможет починить мотоцикл? 
— Да, как раз мой племянничек приехал, он в этом разбирается. Миша! – позвала она. Вышел брюнет с щетиной на лице, парень лет двадцати. На нем был перемазанный в чем-то комбинезон. 
— Да? 
— Почини-ка этому молодому человеку его мотоцикл. А вы снимете номер? – обратилась она к нам. – Сейчас совсем никого в мотеле нет. И… правда, номера только с двуспальными кроватями.
— Ничего, давайте номер.
Я немного покраснел. Я буду спать в одной постели с Александр Андреевичем… что ж, не страшно. Подумаешь…
Хозяйка что-то написала у себя и вручила ключи учителю. Он кивнул, и мы пошли в номер на втором этаже. Там всё было тоже в персиковых тонах, уютно, хоть и недорого. Что-то вроде небольшого коридорчика с дверью в ванную, после него сама комната: застеленная кровать, стоящая боком к выходу, далее маленький столик с креслом, напротив – телевизор, небольшой холодильник. И в конце помещения находилось окно, прикрытое легкими шторами.
— Неплохо, — сказал Александр Андреевич, я кивнул. – Обещали ужин сейчас принести. А я пока в душ, — он скрылся за дверью ванной.
Я присел на краешек кровати и включил телевизор и, найдя очередной ситком, стал его смотреть, дивясь глупости некоторых «шуток». Вскоре принесли ужин, я постучал Александру Андреевичу, тот сказал, что скоро выйдет. А я пока принялся за принесенные борщ и пюре с котлетами. Вкусно было, кстати. 
Англичанин вышел в джинсах и футболке, мокрый мотоциклетный костюм был повешен сушиться. Учитель тоже стал кушать, управился куда быстрее меня:
— Доедай и иди в душ. А мне надо кое-что в аптеке купить.
— Ладно.

Под теплыми струями воды было очень приятно находиться. Я весь продрог из-за мокрой от дождя одежды, поэтому душ был моим спасением. Гелем, который стоял на полочке я вымылся, шампунем помыл голову. Всё это было с персиковым запахом, видимо, у хозяйки какой-то сдвиг на персиках…
Вдоволь нанежившись, я выключил воду, вытерся полотенцем и надел свою сменную одежду – штаны и футболку, которые были в чемодане. 
Выйдя, я закрыл дверь ванной и прислонился к ней, выдохнув. В комнату вошел Александр Андреевич. Мы на секунду встретились глазами, и я сразу покраснел. Всё-таки, случай в школе пока не выветрился из моей головы. Я опустил голову, смущаясь. По крайней мере, англичанин ещё не упоминал то недоразумение. Думаю, он понял, что так будет лучше. Я вздохнул. Забыть бы это поскорее…
Александр Андреевич шагнул ко мне. Моя макушка была ему по плечи, поэтому я задрал голову, вопросительно на него смотря, и тут почувствовал прохладные пальцы на подбородке. Лицо учителя как-то странно приблизилось, и в следующую же секунду он впился в мои губы своими… В мой приоткрытый от удивления рот скользнул его язык, свою руку он переместил мне на талию. А я так и стоял, не двигаясь и не понимая, что происходит…